Изменить стиль страницы
Глоссарий

Заявка – письмо, которое игрок отправляет мастеру и в котором говорит, на какую роль он претендует, а также описывает свое видение персонажа. Если речь идет об одном из ключевых персонажей – рассказывает о своем игровом опыте. Обычно требуется сообщить минимум данных о себе – как правило, имя и фамилию, возраст и медицинские противопоказания (для полигонных медиков).

Квента – биография, которую игрок придумывает для своего персонажа и исходя из которой действует на игре. Слово произошло от квэнийского quenta – история (quenya – язык эльфов, придуманный Толкиеном).

Квест – конкретная задача, которая стоит перед персонажем на игре. «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». От англ. quest – поиск.

Мастер – создатель игры. Он вырабатывает правила, продумывает сюжетные завязки и является последней инстанцией в решении спорных вопросов. На больших играх существует команда, состоящая из мастеров-специалистов (которые ведают узкой областью – экономикой, боевыми взаимодействиями, магией, костюмами, сюжетом и т. д.), региональщиков (которые координируют игроков из определенной игровой локации и решают срочные вопросы на местах) и главмастера.

Мертвятник – место, в котором игроки проводят некоторое время после гибели своего персонажа, прежде чем выйти новыми.

Бывает неигровым (люди приходят в себя, пьют чай, пишут сочинения на тему «моя жизнь и смерть», вместе с мастером придумывают себе новую роль) и игровым (игровые события продолжаются и по ту сторону жизни).

Реконструктор – человек, подробно изучающий какой-то конкретный период истории (чаще всего только один). Он стремится максимально точно воссоздать быт и материальную культуру интересующего его народа. Полная реконструкция подразумевает в том числе соответствующий эпохе способ производства – то есть костюмы, например, шьют вручную, используют только натуральные ткани и т. п.

АНАЛИЗЫ: Обезьяний_Процесс.ru: Эволюция мастдай!

Автор: Кирилл Еськов

Умный питерский писатель Андрей Лазарчук недавно меланхолично заметил в своем ЖЖ, что едва ль не все «цивилизованные» страны проходили в свое время через «Обезьяньи процессы»: «Поздравляю всех со вступлением России в этот клуб избранных. Это, наверное, такой обряд инициации». Он прав: попытки отменить судебным порядком эволюцию и в особенности лично обижающий многих факт собственного происхождения от обезьяны – где только ни предпринимались. Патриота скорей уж должно огорчать то, что Россия – опять в отстающих и проходит «инициацию» после уже переболевших этой корью Турции и Сербии.

Журнал «Компьютерра» № 13 от 04 апреля 2006 года _633e14c1.jpg

Для тех, кто совсем «не в теме». Недавно двое деятелей рекламного бизнеса подали (от имени дочери одного из них) иск к Министерству образования с требованием изучать на уроках биологии, в качестве равноправной альтернативы дарвиновской теории эволюции, Теорию Божественного Творения («научный креационизм»). Подчеркиваю, если кто не понял: изучать это дело не на уроках Закона Божьего (ака «Основы православной культуры»), а в курсе биологии. Свои претензии к Дарвину один из истцов сформулировал в газетном интервью так: «Нам надоело поклоняться лжеучениям. Теория Дарвина псевдонаучная. Я читал его книги – это просто детский сад. Прокатился на корабле, клювики птиц посмотрел – и вот тебе целое учение. Там множество допущений и предположений, многие из которых отвергнуты современной наукой. Это даже не теория, а лишь гипотеза. Ни одного доказательства ее справедливости нет. Это просто обман людей. Надоело: то Мавроди, то Дарвин» (конец цитаты).

Позицию поддержавшей иск Русской православной церкви мы, разумеется, комментировать не станем – кто я такой?.. Тем более что позиция СМИ (которые, ан масс, сообщают о «школьнице, бросившей вызов современной науке» в тоне вполне сочувственном, если не восторженном) куда более любопытна. Чувствуется, что идея объявить седобородого классика с портрета в учебнике чем-то «навроде Мавроди» вполне овладела теми массами, для которых главнейшим из искусств является телешоу, а истцы смотрятся в их (масс) глазах пресловутым мальчиком, прокричавшим наконец во всеуслышанье: «Король – голый!!!» Да что там массы – мне регулярно приходится отвечать на вопросы вроде бы образованных людей: «Ну вот вы, как палеонтолог, ответьте честно – ведь Дарвин, говорят, давно устарел?..»

Так вот, отвечаю честно: да, Дарвин устарел (за полтора-то века!). В том же смысле, как устарел Коперник (с его круговыми, до-кеплеровскими, орбитами планет); или Аррениус (чью теорию электролитической диссоциации по-прежнему изучают в школе – хотя любой химик скажет вам, что ее давно пора заменить протонной теорией кислот и оснований); или Бор (чья планетарная модель атома, конечно, полным-полна недостатков – да только вот все прочие модели, к сожалению, еще невнятнее).

Более того: Дарвин действительно допустил несколько ошибок. Он, например, сильно переоценил степень неполноты палеонтологической летописи (и потому счел редкость так называемых переходных форм лишь артефактом выборки), а так называемый «кошмар Дженкинса» (простенький вроде бы вопрос: почему новообретенный полезный признак не «растворяется» в чреде последующих поколений?) и вовсе преследовал его до конца жизни. Причем если вопрос о редкости переходных форм был убедительно разрешен лишь недавно, во второй половине XX века (в рамках модифицирующей классический дарвинизм теории прерывистого равновесия Элдриджа и Гоулда), то исчерпывающее решение парадокса, сформулированного Дженкинсом, Дарвин держал в руках в самом буквальном смысле слова. Решение это, заключающееся в дискретности наследственного кода, было черным по белому прописано в книге основоположника генетики Менделя, которую Дарвин читал (об этом достоверно известно) – но совершенно не оценил… Ну, бывает: Эйнштейн вон тоже – многое в квантовой механике категорически не принял…

Собственно, объединение в самом начале ХХ века этих двух идей (Дарвина – о естественном отборе как движущей силе эволюции, и Менделя – о дискретном характере наследственности), необходимое и достаточное для разрешения Дженкинсова парадокса, и привело в конечном счете к возникновению современной синтетической теории эволюции (СТЭ). К сожалению, учебные курсы по СТЭ традиционно строятся так, что от школьников и студентов совершенно ускользает как бы не важнейшая из идей Дарвина – идея, опередившая время почти на столетие.

Дарвин вырос в Англии – стране, где селекция превратилась из основанного на интуиции ремесла в отлаженную, воспроизводимую технологию. С достижениями селекционеров (в том числе и с промежуточными – фиксируемыми с незапамятных времен в лабораторных журналах, именуемых племенными книгами) мог ознакомиться любой желающий. Как можно дикого кабана превратить в йоркширскую свинью, а волка в борзую или в бульдога – все это было прошито в сознании любого грамотного эсквайра, как BIOS.

Попав на вулканические Галапагосские острова, явно заселенные животными и растениями с Южноамериканского материка, и обнаружив там множество сильно отличающихся друг от друга видов птичек-вьюрков, «заточенных» под исполнение самых неожиданных экологических ролей («иммигрантам», как водится, пришлось осваивать на чужбине совсем не те работы, к которым они привыкли дома), Дарвин резонно предположил, что островные вьюрки – не что иное, как «породы скота», выведенные неведомым селекционером. Методы, какими работал тот селекционер, были вполне понятны (отбор и выбраковка), но вот кто он сам, какова его природа? Один кандидат на эту должность, разумеется, наличествовал «по умолчанию», однако тревожить Господа Бога по таким пустякам Дарвину (как и любому уважающему себя естествоиспытателю) не хотелось…

Механизм самосовершенствования системы, предложенный Дарвином, гениально прост и может быть сформулирован в одной фразе: «Случайный выбор с запоминанием и воспроизведением его результатов»; ключевое слово тут – случайный. И пройдет еще сто лет, прежде чем биохимик Генри Кастлер, первым приложивший методы теории информации к изучению самовоспроизводящихся нуклеотидных систем, строго докажет: да, иных способов создания новой информации кибернетика пока не знает. Нечего удивляться, что нобелевский лауреат физхимик Манфред Эйген заметил по этому поводу: «Дарвин был прежде всего великим физиком»; еще бы – ведь речь-то идет фактически об одном из основоположников кибернетики!