Максимо пожал плечами:

— Но она считала именно так.

Элисон кивнула и не стала продолжать разговор, видя, как тяжело Максимо вспоминать о Селене, хотя он и скрывает это. Однако ее сильно тревожило то, что ей хочется облегчить его боль. «Это потому, что он отец моего ребенка», — упрямо твердила про себя Элисон.

— Если тебя не тошнит, может, ты хочешь поесть? — предложил Максимо.

В животе у Элисон забурчало.

— Извини, — смущенно пробормотала она.

Он улыбнулся:

— Похоже, это означает согласие.

Максимо привел молодую женщину в небольшую столовую, расположенную в его покоях. Здесь ей понравилось гораздо больше, чем в столовой, предназначенной для официальных приемов.

Они сели друг против друга, и Элисон вдруг представила себе, как через несколько лет между ними будет сидеть маленький человечек — их ребенок — и, улыбаясь папе и маме, будет есть вместе с ними. Кто у них родится, мальчик или девочка? Будет он светлокожим, как она, или унаследует оливковую кожу Максимо? Мысленный образ обычной семьи тронул ее чуть ли не до слез.

И он же перечеркнул все картины, которые Элисон рисовала в воображении до встречи с Максимо. Теперь радом с ребенком обязательно присутствовал отец, а у малыша — и это волновало и пугало одновременно — были черты отца, а не ее. Элисон не знала, почему рождаются такие мысли и образы, но избавиться от них стало невероятно сложно.

— Что ты хочешь на ужин? — услышала она голос Максимо.

Только тогда Элисон поняла, что она незаметно погрузилась в размышления. Подняв глаза и посмотрев на Максимо, она была снова потрясена тем, за какого красавца собирается выйти замуж. Глядя на него, девушка ощутила странную тоску по чему-то необъяснимому, и сердце ее сжалось.

У нее вдруг резко пропал аппетит.

— Может, что-нибудь особенное? — предложил Максимо.

— Знаешь, наверное, я ничего не буду, — вяло ответила она.

— Тебе нужно хотя бы попытаться поесть, — настойчиво произнес он.

— Хорошо. Я попробую, — с неохотой согласилась Элисон. У нее не было ни сил, ни настроения, чтобы спорить.

Через несколько минут в столовую вошла женщина, толкая перед собой тележку с серебряной посудой. Она поставила перед Элисон два блюда с крышкой и бокал имбирного эля. Элисон сразу потянулась к нему и жадно отпила половину.

— Поешь, — еще раз посоветовал Максимо. И не удержался: — Ты слишком худая.

— Я была у доктора. Он сказал, что все в порядке.

— Может быть. Но все-таки, если не ради себя, хотя бы ради ребенка поешь.

Он поднял крышки с ее блюд. На одном лежала паста с каким-то соусом, а на другом — аппетитно зажаренный цыпленок. Запах жареного вызвал у нее тошноту, и Элисон быстро накрыла крышкой блюдо с птицей.

— Попробую поесть пасту, — решила она.

Максимо пододвинул к себе цыпленка.

— Если ты не возражаешь, — вежливо произнес он.

— Да, конечно.

Несколько минут они ели молча.

— Твоя жена принимала что-нибудь? — неожиданно для самой себя спросила Элисон и тут же пожалела об этом.

— Витамины. Кое-какие медицинские препараты. Питалась исключительно здоровой пищей. Словом, использовала все, что, как она считала, поможет ей родить.

Элисон снова пожалела, что проявила любопытство, хотя обычно она умела держать язык за зубами. Должно быть, Селена отчаянно хотела ребенка, но у нее не получилось. Максимо, любя жену и мечтая о детях, страдал вместе с ней. И вот теперь Элисон совершенно случайно, по ошибке, носит его ребенка. Ну, просто нет слов.

— Мы трижды прибегали к искусственному оплодотворению. Все попытки успеха не имели. Она погибла спустя несколько часов после того, как неудача постигла нас в третий раз.

Сочувствуя Максимо, Элисон накрыла его руку своей и совсем некстати ощутила трепет, почувствовав его теплую гладкую кожу и вдохнув его запах. Это сразу напомнило ей о том, что она женщина и совсем скоро станет женой этого мужчины.

Чтобы не искушать себя, Элисон убрала руку. Ее ладонь продолжала гореть. Стук сердца отдавался в ушах, а ее словно накрыла с головой жаркая волна. Возбуждение, от которого было невозможно отмахнуться, несомненно, вызывал Максимо. Элисон взглянула ему в глаза и прочла в них ответное желание, еще сильнее разжегшее пожар в ее теле.

Оказавшись во власти захлестнувших ее эмоций, девушка встала со стула. Ее преследовало одно-единственное желание — увеличить расстояние между ними. Она была не в силах мыслить рационально. Как Максимо удается заставить ее забыться до такой степени, что она теряет власть над собой? Это было немыслимо, но самоконтроль, который Элисон вырабатывала много лет, мгновенно улетучивался, стоило ей коснуться Максимо. Рядом с ним она чувствовала себя незащищенной и ранимой.

— Я не хочу есть, — учащенно дыша, заявила Элисон. — Я устала. Наверное, вернусь к себе и лягу спать.

Губы Максимо тронула понимающая улыбка.

— Элисон, ты можешь вернуться к себе, но зачем отрицать то, что существует между нами?

— Потому что я не хочу этому поддаваться, — прошептала она, закрывая глаза, чтобы не видеть красивого лица принца.

— Тебя кто-то обидел? — хрипло спросил Максимо.

Элисон покачала головой:

— Не в том смысле, какой ты этому придаешь. Я просто… Не проси меня. Не сейчас.

— Я не собираюсь насильно принуждать тебя к чему бы то ни было.

Элисон знала это. У нее не было никаких сомнений в том, что Максимо — человек слова, человек чести. Девушка боялась совсем не этого. Ее пугало, что ему не придется прибегать к силе. Хватит того, что он ее поцелует, прикоснется, и она тут же забудет все причины, по которым ни в коем случае нельзя с ним сближаться. И еще был страх того, что если она, как и ее мать, привыкнет во всем полагаться на мужа, то не сможет стать независимой, когда он ее бросит. Она и так уже зависит от Максимо, поскольку собирается вступить с ним в брак ради ребенка. Если в этот союз вмешаются чувства и физическая близость, это очень плохо закончится для нее.

— Я устала, — повторила Элисон.

— Хорошо, тогда отдохни, — согласился Максимо. — Завтра мы объявим о нашей помолвке.

Глава 6

Когда жесткая пластина в корсете платья впилась ей в бок, Элисон перенесла тяжесть на другую ногу и моргнула. Как жарко! Жарко и душно. Несколько выбившихся из безукоризненной прически прядей упали на шею. Воздух казался плотным, и с каждым вдохом тошнота, ставшая в эти дни постоянной спутницей, усиливалась.

Служанка, которая помогала ей одеться, настаивала на соответствующем наряде в честь официального объявления помолвки. В результате на лицо Элисон был наложен макияж, а сама девушка парилась в роскошном платье, стоя за красной портьерой и ожидая момента, когда ей надлежит выйти на балкон и встать рядом с Максимо, который объявит о помолвке соотечественникам и прессе.

Пока еще была возможность, Элисон сделала глубокий вдох и постаралась не заострять свое внимание на том факте, что ее грудь готова выпрыгнуть из декольте темно-сапфирового платья с рукавчиками, едва прикрывающими плечи.

Максимо уже стоял на балконе и обращался к собравшимся с речью на родном языке. Наверное, это был самый сексуальный мужской голос на свете, а неизвестный Элисон язык только добавлял ему красоты. Хотя она не понимала ни слова, его речь вдохновила даже ее. Должно быть, Максимо был прирожденным оратором и умел выступать перед людьми. Он являлся настоящим лидером своей страны.

Элисон выпрямилась и чуть не выругалась вслух, потому что корсет вновь впился ей в тело. Впрочем, она сразу об этом забыла, вспомнив про ребенка. Да, она приняла правильное решение, согласившись на брак с ним. Максимо станет хорошим отцом и примером для подражания, особенно если у них родится мальчик.

Луиджи, организовывавший официальные мероприятия семьи Росси, подал ей знак и отдернул портьеру. С замирающим сердцем Элисон вышла на залитый солнцем балкон.