-Признаю, что и здесь русские правы. Во сколько обошлась нам европейская кампания восемнадцатого года, когда казалось, у Германии уже нет сил? А сколько американской крови прольется сейчас - и кому это будет стоить высоких кресел? Да, русские чертовски хорошо разыграли эту партию - нам трудно будет возразить, даже если бы мы и хотели. Интересно, при отсутствии демократии и рекламы, кто у них так хорошо пишет речи, с учетом текущего положения?

       -Всего двадцать пять лет назад, в их Гражданскую, пропаганду по праву считали главным оружием большевиков. Надо полагать, еще не разучились.

       ..фотографии, и запись событий, произошедших подо Мгой - где немцы применили против нас новейшие сверхтяжелые танки. Они вооружены пушкой калибра "восемь-восемь", действие которой ваши английские союзники могли оценить под Тобруком и Эль-Аламейном - никто и никогда раньше не ставил столь мощное орудие в танк.

       -Всего восемьдесят восемь? На старых эсминцах калибр побольше!

       -Простите, сэр, для сухопутной войны это очень много. Не знаю, насколько это соответствует реальности - но английские газеты, описывая бои в Египте, с подлинным ужасом пишут про немецкие зенитки "восемь-восемь", которые якобы выкашивают огнем британские танки, как траву! И сообщают, как одна батарея этих пушек заставила отступить в панике танковый батальон. По словам англичан, их снаряды с предельной дистанции пробивают броню любого танка, как бумагу. И если немцам удалось сделать танк с этой пушкой - это действительно страшно, сэр! Вот и русские пишут..

       Броня этих "Тигров", как называют их немцы, не пробивается нашими противотанковыми пушками. Очень может быть, что скоро вы встретитесь с этими танками в Тунисе - и сумеете убедиться в том, что мы говорим правду. Мы сумели остановить этих "зверей" лишь огнем тяжелых корпусных орудий, выдвинутых на прямую наводку. Что никак не может быть применено, когда "Тигров" будет много.

       И средство противодействия есть у вас, но нет у нас. Нам повезло, что мы сумели вытащить с поля боя трех "зверей" - изучив на полигоне, мы установили, что их броня пробивается снарядами с сверхпрочным сердечником. Потому мы были бы заинтересованы получить от вас материалы - вольфрам, ванадий, в крайнем случае, уран - для изготовления этих боеприпасов. Я обращаюсь к вам, чтобы скорее и вернее довести до американского народа, до тех лиц, которые принимают решение, разрешить или не разрешить, ускорить или замедлить. Победы Красной Армии над вермахтом сейчас - это сэкономленная кровь американцев завтра, когда мы вместе будем освобождать Европу от фашистской чумы.

       -Ну, в этой мелочи мы охотно можем русским и уступить. Вольфрам, это материал стратегический, ну а уран, никчемное сырье для красок, отчего бы нет? Можно указать в донесении в разделе "прочее". Пусть в Вашингтоне разбираются. Я же намерен заняться сейчас собственно тем, за чем приехал в эти собачьи холода. А придется сейчас, снова на север, брр! Кстати, русские подозрительно легко дали свое согласие!

       -Это может означать, что того, что вы ищете, в Мурманске нет, кэптен.

       -Ну, я намерен обследовать не только Мурманск. И слушайте, не дай бог вы назовете меня по званию, публично! Забудьте "кэптен" - я здесь всего лишь штатский корреспондент Джеймс Эрл, из "Чикаго трибюн".

Волховский фронт, южнее станции Погостье.

       Ну, Булыгин я, Пров, с деревни Большие Оверята из-под Перми. Года с двадцать пятого, так что в следующем лишь должен был в армию - но военком наш сказал, план по призыву, а ты вон какой вымахал, верста коломенская, не скажешь что семнадцать - так что, марш в строй, боец! Твоя очередь. Здесь только подпиши - что доброволец.

       И верно, моя. Старший, Митрий, в сороковом еще призывался, так домой и не попал, подо Ржевом его убили - одна лишь карточка осталась, где он с медалью "За отвагу". Ну а младшие, мал-мала меньше, рано им еще, сестер вообще не считаю. Так что - пора и мне, раз надо. А то скажут, что ж за мужик, если в армии не отслужил? Ущербный что ли? Есть у нас в деревне, Леха Пыжик такой, дурачок тридцатилетний - так все на него и смотрят, как на убогого. Война, убить могут? Так батя у меня в тридцать восьмом без всякой войны помер, от воспаления легких, как доктор сказал. Зато медаль получить легче - вот вернусь с ней, и сержантскими отличиями, под деревне пройдусь, вот гордости-то будет. Так что, собрался и пошел. Крестик лишь повесил, мать в церковь носила, батюшку упросила помолиться, чтобы я живой вернулся.

       На фронт я сразу не попал. Сначала в учебном батальоне - гоняли так, как дома даже в страду не пашут. Но и кормили - хорошо. Науке воинской учили - как сделать, чтобы ты живой, а немец убитый? По-хитрому учили - сначала спросили, кто к лесу привычен, ну а что, я с десяти лет считай, с ружьем, земля у нас не пахотная, без охоты сыт не будешь. Ну значит, в егеря (отдельные штурмбатальоны, для северного участка фронта). И обучали нас, как это по новому уставу, "тактика боя малыми группами в лесисто-болотистой местности". А старослужащие звали просто - "спираль", или "штопор". Действительно, похоже - когда противника "закручиваешь", по часовой стрелке, одни стреляют, прижимают огнем, другие обходят. Это в самом бою - ну а до боя, надо еще врага найти, или чтобы он тебя не нашел, место выбрать подходящее, или засаду вовремя заметить, ну и конечно, в лесу быть как дома - переходы, ночевки, обустроиться там как, если надолго от базы. В общем, наука сродни охотницкой, только более хитрая.

       Инструктора говорили, это годится, и диверсантами за фронт ходить, и немецких диверсантов ловить, и всей силой воевать, где танки не пройдут, и в правильный порядок не развернуться. И все тащить, на своем горбу (хотя слышал, собираются к этому делу лошадок монгольских выносливых приспособить, или даже собак, зимой). Зато чем больше пота сейчас прольешь, тем меньше после будет твоей крови. Одни лишь три пулемета с боекомплектом, на всю группу, весят сколько - а вот отчего именно три? А потому что опыт показывает - ровно столько хватает чтобы дать круговой обстрел, ну а если через прочесывание леса надо прорваться, то концентрированным огнем рвут любой боевой порядок врага, как раз чтоб успеть на ту сторону проскочить.

       Оружию нас тоже учили - самому разному. Мосинки, конечно, и СВТ, и ППШ - как обязательный курс. Трофейное оружие - от парабеллума до МГ-42. По лесу бегали, чаще всего, с ППС, удобная машинка, и нетяжелая, и дальнобойность вполне достаточная, для леса. Гранаты метали, рукопашной обучались, бою ножом, лопаткой саперной - если в тесноте драться, в блиндаже или окопе, умеючи, то страшная вещь. И еще, как мины ставить, и обезвреживать - и как из гранаты сделать мину-противопехотку.

       И вот, две недели как я на фронте. Только таскать пришлось оружие совсем другое. Вытребовал меня Петр Егорыч, старшина Пилютин, в постоянные напарники. Снайпер он - ну, дело знакомое. Вот только когда я ружжо его увидел.. Не винтовку, а именно, что-то похожее на бронебойное ружье ПТРС. Только калибр не четырнадцать, а двенадцать и семь, и еще оптика сверху. Не было у нас такого, в учебном батальоне - нет, видел я конечно пэтээровцев, но не стрелял из их труб ни разу.

       -Так и я недавно еще не стрелял - отвечает Петр Егорыч - мосин у меня был. Но в уставе новом значатся "тяжелые" снайперы, вот меня и попросили. И тебя мне в довесок, фузею эту таскать.

       И правда, Петр Егорыч мужик очень серьезный, но вот росточком не вышел. Трудно ему по лесу с пудовой винтовкой бегать - зато стреляет, как бог! Сам видел - как он офицера фрицевского через все болото завалил насмерть, с первого выстрела, а там больше километра было! А видел, потому что по уставу, снайперу теперь напарник-корректировщик положен, ну это при Петре Егорыче я и есть. Что это такое - ну, вы ружжо дедово помните, с которым я на охоту мальцом ходил? Кремневое еще - не смейтесь, в гражданскую очень сгодилось, где капсюли брать, ну а кремни, всегда под рукой. Так у него было - прицелишься, на спуск нажмешь, оно сначала зашипит, раз, два, три, ну тут надо успеть отвернуться и зажмуриться, чтоб без глаз не остаться, огнем в морду так и пыхнет! Но ведь и снайпер, как выстрелит, так ему отдачей прицел сбивает, поле зрения уж очень мало. И вот тут нужен корректировщик - углядеть, куда попало, и если промах, то быстро сказать поправку. Еще, конечно, помогать снайперу цель искать, четыре глаза всяк лучше, чем два. И расстояние до цели измерить - "тяжелым" снайперам для того еще прибор особый положен, дальномер переносной (как труба зрительная, вот только смотреть надо не с конца, а в середину).