Через некоторое время по размеренному дыханию Элении стало понятно, что девочка заснула, да и Лив захрапел.

— Это у него от отца, — улыбнулась Урд.

Услышав нежность в ее голосе, он невольно покосился на Лассе.

— Нет. — Женщина покачала головой. — Лассе не их отец.

— А кто…

Урд отвернулась.

— Я не хочу об этом говорить.

Он уважал ее решение, потому что прекрасно понимал женщину.

— Тебе тоже нужно поспать. Наверное, ты устала. Завтра утром… вернее, когда вы все отдохнете, я попробую найти тут какие-нибудь инструменты. Возможно, нам удастся отремонтировать вашу повозку.

— Ты хочешь вернуться?

— Оставаться здесь бессмысленно. Хутор полностью разрушен, а если бы вы даже захотели восстановить его, этот дом не ваш. Кто-то может вернуться сюда и начать задавать вопросы, например, куда подевались законные владельцы… Да и твоя семья вряд ли приехала сюда для того, чтобы заняться сельским хозяйством.

Во взгляде Урд снова мелькнуло сомнение, но он понимал, что она пока не может доверять ему. Тем временем женщина просто пожала плечами и, вновь опустившись на обуглившуюся балку, подперла подбородок руками.

— Я не знаю, чего мы хотели.

— Ты не знаешь, куда вы направлялись? — Он нахмурился. — Ты говоришь так только для того, чтобы отплатить мне за мое молчание. Просто не веришь в то, что я ничего не помню.

— Лассе знал, куда мы едем. По крайней мере, он так говорил. Но я думаю, он обманывал нас, чтобы мы не очень волновались.

— Вы пытались от чего-то сбежать. — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — От чего?

— Может быть, от жизни, которую больше не стоило проживать, — ответила она. — Последние две зимы были очень суровыми, и летом крестьяне не успели собрать урожай. Начался голод.

Это была не единственная причина, и он это понимал, однако у него не было права давить на нее.

— Твой муж был кузнецом.

— Очень хорошим кузнецом, — кивнув, подтвердила Урд. — Но, когда нет урожая, крестьянам не нужны инструменты, да и обменять их не на что. А мечами и топорами сыт не будешь.

— И вы решили направиться туда, где людям живется лучше?

Урд вздохнула.

— Я была против этого, но Лассе боялся, что следующей зимой мы будем голодать. Он сказал, что слышал о какой-то стране за горами, где всегда стоит лето. — Женщина горько рассмеялась. — По его словам, так ему сказал во сне бог. К несчастью, бог почему-то забыл подробно описать дорогу туда.

— Вы хотели перебраться через горы на повозке? — Он понимал, что это была весьма сомнительная затея.

— Мы ехали уже десять дней, — продолжила Урд. — Три дня назад мы встретили одного человека, который рассказал нам о том, где можно перейти горы. Если бы не буран, мы нашли бы описанную им тропинку.

— Но началась снежная буря.

— Очень странная буря, — заметила женщина. — Она разразилась так внезапно… Небо было голубым, без единого облачка, а уже через мгновение солнце исчезло и завыл такой ветер, что я подумала, что оглохну. Это было ужасно… — Она подавила зевок, как-то не вязавшийся с ее рассказом. — А когда все закончилось, появились волки. Мы очень испугались, и даже Лассе, хотя он никогда бы в этом не признался. — Урд посмотрела на спящего мужа, и на ее лице промелькнула такая нежность, что он вновь ощутил странный укол ревности.

— Поспи немного. Когда вы отдохнете, будем думать, что делать дальше.

— А ты?

— Я не устал. К тому же кто-то должен подежурить на тот случай, если сюда вернутся те, кто все тут сжег.

— Но ты же не веришь в это, — заметила она.

— Да, я не думаю, что они вернутся. Тут больше нечего брать. Но лучше быть готовым ко всему.

Он действительно не устал. Да, он вымотался, ведь несколько часов нес Лассе на руках, но спать ему не хотелось. В отличие от Урд. Она уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом передумала и, пожав плечами, пошла к детям. Женщина уснула, едва успев вытянуться на лежанке рядом с Эленией.

Как оказалось, он почти не нуждался во сне. Невзирая на такой трудный день, он провалился в беспокойную дремоту и проснулся совсем скоро, запомнив какие-то обрывки кошмара. Бодрость к нему так и не вернулась, но было понятно, что уснуть вновь ему не удастся, поэтому пришлось встать и ждать, пока проснутся Урд и все остальные. Первые два-три часа он бесцельно бродил по дому, потом пару раз поднялся на холм и осмотрел местность. Вокруг простиралась белая пустошь, и ничего особо интересного он не заметил. Вернувшись, он тщательно обыскал дом, но тоже безрезультатно. Люди, напавшие на хутор, забрали все, что представляло хоть какую-то ценность, а все большое и тяжелое, что трудно было унести с собой, они разрушили.

Наконец он решил дать семейству Урд поспать еще часок, а потом всех разбудить. Еще раз выйдя из дома, он отрезал большой кусок мяса с коровьей туши и проверил запасы Урд: хлеба и овощей должно было хватить еще дня на два. Судя по окружающей местности, они вряд ли разживутся тут едой. Даже если бы беглецам повезло, они не попали бы в буран и не столкнулись с волками, их явно ожидали неприятности. Переход через горы? Если здесь им удастся пройти по какой-то горной тропинке, то надеяться, что с другой стороны их ожидает страна вечного лета, о которой говорил Лассе, было бы глупо. Люди всегда рассказывают подобные истории — они черпают в них силы в надежде справиться с невыносимой жизнью. Возможно, буря и волки даже чем-то помогли Урд и ее детям, ведь Лассе вел свою семью на верную смерть.

Войдя в дом, он с изумлением обнаружил, что муж Урд пришел в себя и пытается подняться на локоть. Лицо Лассе исказилось от боли, но глаза оставались ясными.

— Не шевелись. Если рана откроется, ты умрешь.

Несчастный что-то пробормотал в ответ, но из-за стона слова прозвучали неразборчиво. Он еще немного приподнялся и с трудом повернул голову. А затем Лассе замер на месте. Его глаза расширились от страха.

— Ты?!

Это слово сразило его, словно молния. На мгновение он оцепенел и просто смотрел на Лассе, а потом выпустил из рук принесенное мясо и бросился к мужу Урд.

— Что ты сказал?

Глаза Лассе распахнулись еще шире, в них полыхал ужас.

— Нет! Не приближайся ко мне! Нет!

— Что ты сказал?!

В панике раненый попытался отползти назад. Сзади кто-то со свистом втянул воздух.

Повернувшись, он инстинктивно опустил ладонь на пояс и тут же расслабился, увидев Урд. Войдя в комнату, он просто не заметил, что она уже не спит.

— Что тут происходит? — осведомилась женщина.

— Он пришел в себя. И мне кажется, что…

— Сюда кто-то приближается, — перебила его Урд.

Подскочив к мужу, она опустила ладони на его плечи. Лассе застонал, его глаза закатились, и бедняга потерял сознание. Подхватив мужа, Урд заботливо уложила его на подстилку.

— Что он сказал? — спросила она.

— Ничего, — солгал он. — По крайней мере, я его не понял. Ты говоришь, кто-то сюда идет?

— Да, с севера. — Урд по-прежнему занималась мужем. — Они еще далеко, но их много. Возможно, это те самые люди, которые сожгли хутор.

Он молча вышел из дома и побежал вверх по склону холма. Последние несколько шагов он преодолел на четвереньках, стараясь, чтобы его не заметили, — так ему подсказывал инстинкт.

Урд была права. К хутору приближались пять или шесть всадников. Наверное, они двигались очень быстро, а может, он видел лучше, чем Урд, потому что смог хорошо рассмотреть их. В тяжелых доспехах, все на белых боевых конях, тоже в тяжелой броне, они возвращались сюда неспроста — это наверняка были те самые поджигатели.

Он потратил еще пару драгоценных мгновений на то, чтобы присмотреться к ним повнимательнее. На самом деле всадников оказалось семеро, а руководил ими настоящий великан.

Спустившись пониже, он поднялся и побежал к дому.

— Ты права, это они. Нам нужно убираться отсюда, быстро!

Урд испуганно посмотрела на него, но уже через мгновение взяла себя в руки. Встав, она подбежала к Ливу и Элении и разбудила их. Сам он поднял на руки Лассе.