Поздно ночью, когда уже близилось утро, к Тору пришла Урд. И хотя Тор истово желал этого, в первый момент он попытался отказаться, ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как она родила ему дочь. Однако жена настаивала, а на поле боя любви оружие женщин сильнее оружия богов. Они занимались любовью долго и нежно, как никогда прежде, а потом лежали рядом, погрузившись в единившее их молчание.

Дыхание Урд оставалось ровным и спокойным, и Тор решил, что она уснула. Жена так крепко обняла его, что он едва мог дышать, но не хотел шевелиться, боясь разбудить ее. А потом она сказала:

— И это не только из-за боя.

— Значит, ты не спишь. — Тор не понял, что она имеет в виду.

Осторожно убрав свою руку из-под ее шеи, он сел на кровати. Урд немного отодвинулась и последовала его примеру. Тонкое покрывало соскользнуло с ее плеч, и в слабом свете, проникавшем сквозь промасленную кожу на окнах, Тор увидел ее черты, словно обведенные углем.

Он старался быть очень осторожным, но, видимо, все равно причинил Урд боль, и женщина не могла наслаждаться сексом, как бы она ни притворялась. Словно прочитав его мысли и устыдившись, жена подтянула колени к животу и вновь завернулась в одеяло.

— У воинов этого народа есть традиция: перед боем их женщины приходят к ним, чтобы заняться любовью.

— Потому что, возможно, они больше не увидятся. Ты думаешь, что так и будет?

— Конечно нет! — испугалась Урд. — И пришла я к тебе не поэтому.

Тор не видел ее лица, но чувствовал, что она отвела взгляд.

— Мне это было нужно.

— Знаю. Мне тоже, — ответил он.

Тор сомневался, поступила ли Урд так из-за Элении. Мысль об этом причиняла боль, но он все понимал.

— Женщины нашего народа кое в чем отличаются от остальных.

Конечно же, это были глупости, но Тор догадывался, почему Урд так сказала.

— Нашего народа, — тихо повторил он. — Твоего и моего.

Помолчав некоторое время, она повернулась к нему.

— Ты давно знаешь?

Наверное, Тор знал об этом с самого момента их встречи. Было в Урд что-то родное и привычное, что-то в ее глазах, в манере двигаться, в каждом жесте. Именно поэтому Тор не мог противиться ее чарам.

— Я спросил Локи, почему бы ему не отправить к флоту одного из воронов. А он ответил, что только Просветленные понимают язык богов.

— Локи, — вздохнула Урд. — Есть у него такой недостаток… Иногда он говорит быстрее, чем думает.

— Почему ты не сказала мне?

В голосе Тора не было и намека на упрек, но ему показалось, что после его слов Урд внутренне отстранилась от него, хотя на самом деле она даже не шелохнулась.

— Ты не знал, кто ты, Тор. А я не знала…

— Можно ли мне доверять?

— Ты исчез, Тор. Мы искали тебя, искали много лет. Большинство считало, что ты погиб, а когда я все-таки нашла тебя, оказалось, что ты все забыл. Забыл родину, свой народ, даже свое имя. Что я должна была сказать тебе? Что ты бог, посланный сюда, чтобы уничтожить эти земли?

— А это так?

— Что именно? Что ты бог?

— Нет. Я действительно пришел сюда, чтобы уничтожить все?

— Уничтожить все в его теперешней форме? Да. — Что-то зашуршало, но Тор не видел, что делает Урд. — Местные жители не знают, какой дар преподнесли им боги. Мы пришли к ним с просьбой о помощи, а они ответили нам с мечом в руках. Они не заслуживают того, чтобы жить здесь.

На это Тор ничего не ответил. Все уже давно было решено, но он по-прежнему многого не знал, а потому никак не мог составить собственное мнение о сложившейся ситуации.

— А как же все остальное? То, что ты рассказывала о своем муже и воине, который был отцом Элении и Лива?

— Это правда, Тор. Никто не верил в то, что ты жив, но я не переставала ждать тебя. Где-то в глубине души я чувствовала, что ты где-то существуешь, ходишь, дышишь, живешь… Женщины такое чувствуют, знаешь ли…

Тор не сводил с нее глаз. Если Урд говорила правду, если он правильно понял ее слова, значит…

Его сердце забилось чаще.

— Но когда ты… встретила его? Или ее?

— Ты хочешь знать, когда я стала Просветленной? — Тор почувствовал, как она улыбается в темноте. — В день твоего возвращения. Прошло два дня с тех пор, как мой муж упал в расщелину в горах и сломал обе ноги. Его раны зажили как по волшебству, а сам он… изменился. Большинство боялись его и бежали прочь.

Сердце Тора выскакивало из груди, мысли бешено метались в голове.

— Но… Локи сказал мне, что я больше никогда не возвращался на родину… и… и никогда больше не видел свою жену и детей!

— Локи — бог лжи, — ответила Урд. — А еще он идиот. Ты действительно многое забыл, если не помнишь даже этого. В его словах есть зерно истины: ни он, ни кто-либо другой из Просветленных не вернулись к своим семьям. Кроме одного. Который настолько любил свою жену и детей, что даже просветление не смогло помешать ему найти путь домой.

— Так ты… — растерянно пробормотал Тор.

— Я очень испугалась. Ты… так переменился. Я убежала бы, как и все остальные, но ты не отпустил меня, а потом… ты показал мне… Я стала Просветленной.

— Я причинил тебе такой вред? — Тор был в ужасе.

Более того, в словах Урд содержалось еще одно откровение, и он изо всех сил противился захлестывающим его мыслям.

— Причинил вред? — повторила она. — О, прошу тебя, Тор! Не мог же ты все позабыть! Не было никакого вреда — ни мне, ни Локи, ни тебе, ни любому другому! Мы получили дар, чудесный дар! Они стольким одарили нас, дали нам столько знаний. Мы получили почти безграничную власть! А за это мы просто делим с ними тела.

— Нет. Они украли у нас наши тела.

— Чушь. Не дух Тора лишил тебя воспоминаний. Норна не крала мою жизнь, а бог лжи не обрывал жизнь какого-то глупого пастуха… хотя иногда я спрашиваю себя, не было бы так лучше? Они не лишают нас чего-либо — они только дают взамен. Представь себе, чего можно добиться, обладая всеми их знаниями!

— Разжечь мировой пожар?

— Мы превратим мир в более приятное место, — упорствовала Урд. — Место, где люди смогут жить спокойно.

Тору не хотелось говорить на эту тему. Не сейчас. Было кое-что более важное. И куда более страшное.

— А… дети? — вырвалось у него.

— Они всегда знали, что Лассе не их отец, — ответила она. — Мне даже не пришлось говорить им об этом, дети такое чувствуют. Правда, они были слишком малы, чтобы запомнить лицо настоящего отца.

— Так, значит… Лив мой сын? Действительно мой сын?

А Эления была его дочерью.

— Может быть, поэтому Локи и солгал тебе, — грустно сказала Урд. — Чтобы защитить тебя.

У Тора закружилась голова. Казалось, что зеркало реальности пошло трещинами, словно мир распахнул свою пасть, собираясь поглотить его. Эления была его дочерью, плотью от плоти его. Эления, кровиночка…

Кто-то постучался снаружи в стекло, и, отвлеченный от своих мыслей, Тор увидел большую крылатую тень, бесшумно удалявшуюся прочь. Урд была уже у окна. Распахнув створки, она прислушалась к звукам ночи.

— Они уже здесь, — произнесла Урд и повернулась к Тору.

Значит, тут все и завершится.

В войске Бьерна оказалось меньше тысячи воинов. В о роны сказали Урд, что их всего пятьсот, но и это количество было огромно, особенно учитывая высокий боевой дух противника.

Чтобы выехать из города и встретиться с противником, Тор приказал мужчинами заняться расчисткой баррикады, которую они с таким трудом соорудили. Воспользовавшись возможностью, он проверил непривычные для него доспехи. За исключением простой черной накидки и позолоченной маски на лице Тор, в сущности, ничем не отличался от тридцати эйнхериев, пришедших сюда из порта. А еще у него не было мощного боевого коня. Тор ехал на исхудавшей кобылке, которая к тому же еще и хромала.

И все-таки Тор вселял ужас в сердца людей. Он сожалел об этом, ибо не хотел вызывать у них страх, но в то же время понимал, насколько это важно в противостоянии с врагами.