Злобный смех де Лорека заглушил крик боли Говарда, когда четыре крошечных лезвия проткнули его икру.

Небо над городом медленно серело. Сейчас, очевидно, было где-то около пяти часов утра, и, скорее всего, этот день в Париже тоже будет холодным и дождливым. Я машинально потянулся к нагрудному карману, чтобы вытащить часы, но моя рука остановилась на полпути. У меня совсем не было сил. К тому же равномерное покачивание кареты действовало на меня усыпляюще.

— Мы почти на месте, — сказал Рольф.

Смысл его слов доходил до меня очень медленно, как будто пробиваясь сквозь плотную пелену усталости, повисшей между мной и окружающим миром. Я моргнул, немного привстал на сиденье и сонно посмотрел через просвет между занавесками. Было слишком темно, чтобы разглядеть, где мы сейчас. Но, судя по тому, что я смог увидеть, это была совсем не та местность, где я хотел бы сейчас находиться.

Я перевел взгляд на Рольфа. Он выглядел таким же утомленным и измотанным, как и я. Его правая рука сильно отекла и беспомощно свисала с колена. Все лицо Рольфа было в кровоподтеках, а в глазах, которые устало смотрели на меня, светилась озабоченность и глубокое сострадание. Мы прошли полгорода, прежде чем мое красноречие и деньги, оставшиеся у меня после того, как мы заплатили за разбитую телегу, позволили нам в конце концов нанять карету. Все извозчики, с которыми мы разговаривали, небрежно отмахивались от нас или попросту делали вид, что вообще не замечают назойливых бродяг. Но я не винил их за это. Возможно, на их месте я тоже крепко задумался бы, прежде чем посреди ночи взять в карету двух незнакомцев, один из которых выглядел как старший брат Франкенштейна после драки, а от другого — босого и в изодранной в лохмотья одежде — несло как из помойной ямы.

Карета накренилась на повороте, поехала немного быстрее, и я снова выглянул в окно. С каждым ярдом, который мы проезжали, местность становилась все более убогой. Дома, черные от сажи и покрытые многолетним слоем грязи, казалось, уставились на нас маленькими подслеповатыми окнами.

Я попытался привести в порядок свои мысли и еще раз обдумал то, что сообщил мне Рольф. Он сидел в каком-то уличном кафе на театральной площади, как ему приказал Говард, но Лавкрафт выскочил из театра задолго до конца представления, запрыгнул в карету и умчался. Рольф даже не успел понять, что происходит. Все, чем мы располагали, был адрес человека, о котором мы не знали ничего, кроме имени и того, что Говард его ненавидел. Конечно, не так уж много, чтобы приступить к поискам человека в таком большом городе, как Париж. К тому же этот человек наверняка сделал все, что было в его силах, чтобы замести следы.

— Надо было его в Сену выбросить.

Голос Рольфа оборвал мои мысли.

Я некоторое время смотрел на него, не понимая, о чем идет речь.

— Кого? — переспросил я.

— Да эту железную башку, — ответил он. — Шумиха начнется как пить дать, когда его обнаружат. Надо было утопить его в этой речке, чтобы никто не нашел.

Я кивнул, пожал плечами и отвернулся к окну. Разумеется, Рольф был прав: наверняка будет больше чем просто «шумиха». Я представил эту ужасную куклу в человеческий рост и вспомнил о мадам Дюпре, которая обязательно поделится с полицией своими впечатлениями. Но уже было слишком поздно, чтобы принимать какие-либо решения, да и, честно говоря, у меня не было никакого желания думать об этом. Похоже, появился еще один город, который я не хотел бы увидеть еще раз. Почему все это происходит? Постепенно я начал склоняться к мысли, что я всегда возвращаюсь в те места, где однажды уже бывал.

— Мы на месте, — вдруг сказал Рольф.

Я вздрогнул, отвлекаясь от тягостных раздумий, потянулся к дверной ручке и распахнул дверь кареты, не дожидаясь, пока она остановится. Дождь и поток холодного воздуха обрушились на меня, как только я спрыгнул на мостовую. На западе, прямо над центром города, вспыхнула голубая молния. Через несколько секунд раздался первый, немного приглушенный удар грома.

Карета сразу же поехала дальше, едва Рольф успел выйти из нее. Кучер тотчас забыл о двух странных пассажирах, которых он провез почти через весь Париж. Зато утром он будет приятно удивлен, обнаружив в своем кармане толстую пачку денег. Это я обо всем позаботился. Проводив карету взглядом, я вдруг подумал о том, что было бы неплохо, если бы все проблемы можно было решать так просто — с помощью денег и щелчка пальцев. Но по сути это была лишь минутная слабость. Да и глупо к тому же.

Рольф кивнул в сторону крошечного магазинчика на другой стороне улицы, витрины которого казались матовыми из-за отражавшегося в них серого рассвета.

— Там.

Его голос звучал как-то потерянно, и я не сомневался, что причина не только в усталости. После недолгого колебания Рольф пошел вперед, нагнувшись, чтобы укрыться от ветра и дождя. Через несколько шагов он остановился перед входом в магазин.

Я следовал за ним. В какой-то момент мне показалось, что стало намного холоднее. Вдруг где-то невдалеке между завываниями ветра донесся металлический лязг. Я испуганно посмотрел по сторонам. Улица была пуста.

— Что такое? — с тревогой в голосе спросил Рольф.

— Ничего, — ответил я. — Просто у меня нервы на пределе.

Рольф посмотрел на меня и удовлетворенно кивнул, давая понять, что такой ответ его устраивает. Он ничего не сказал мне и снова отвернулся. Взявшись за ручку, Рольф попробовал открыть дверь.

Оказалось, что дверь была не заперта.

Рольф нахмурился, бросил на меня выразительный взгляд и вошел внутрь дома. Я не пошел за ним сразу и еще раз внимательно осмотрел улицу: по-прежнему никого не было.

Подождав, пока я поравняюсь с ним, Рольф снова аккуратно закрыл дверь, рукой дал знак немного отойти в сторону и полез к себе в карман. Через секунду ярко вспыхнула спичка, осветив помещение магазина.

— Ау! — крикнул Рольф. — Есть кто?

Ответа не последовало. Спичка с треском догорела, и Рольф зажег еще одну.

— Есть тут кто? — снова крикнул он. — Гаспар, где ты?

Еще несколько секунд царила полная тишина, затем из глубины дома послышался какой-то шум. Спичка в руках Рольфа снова погасла. Пока он пытался достать еще одну, к нам приблизились чьи-то шаркающие шаги. Судя по тому, как описал хозяина магазина Рольф, они явно не принадлежали Гаспару. Я инстинктивно отступил назад и схватился за эфес моей шпаги. После того, что мы пережили ночью, я не был готов к каким бы то ни было сюрпризам.

— Черт подери, кто здесь? — выкрикнул Рольф. — Это ты, Гаспар?

— Если вы имеете в виду месье Гаспара, друг мой, то ответ будет однозначно отрицательным, — ответил голос из темноты.

Этот голос был знаком мне. Только я не мог вспомнить, откуда я его знаю. Я беззвучно вытащил шпагу из куртки. Рольф пробормотал что-то нечленораздельное, чиркнул третьей спичкой и выругался, когда ее горящая головка отлетела, упав ему на палец. Из темноты послышался тихий смех.

— Друг мой, не занимайтесь ерундой, — произнес голос. — Подождите, сейчас я зажгу светильник.

Через несколько секунд в задней части магазина вспыхнул мягкий, неяркий свет керосиновой лампы, и из-за книжных полок к нам вышел узкоплечий седовласый человек. Его лицо покрывала тонкая паутина морщин. Когда он взглянул на нас, в его прищуренных глазах я заметил насмешливый огонек.

— Хватит играть в прятки, мистер Крэйвен, — сказал Жан Балестрано. — И уберите оружие. Вы же знаете, мы вам не враги.

— Е5 на F3, — самодовольно произнес Сарим. — Шах, мой верный друг.

Говард инстинктивно пригнулся, несмотря на то что знал, насколько это бессмысленно. Конь Сарима, огромное чудовище двухметрового роста, который больше походил на саблезубого тигра, огромным прыжком скакнул на указанную клетку и раздавил стоявшую там пешку. Маленькие, острые как бритва стальные осколки вылетели из ноздрей исполинского коня и вонзились в правую руку Говарда.