— Не знаю, что приготовила миссис Стэнтон на завтрак, но в записке, которую она оставила, сказано, что он должен постоять в духовке. Через полчаса завтрак будет готов. Не хочешь пока подождать в патио?

Темпест кивнула и вышла во дворик. Через минуту Гевин присоединился к ней. Сев рядом, он положил ей руку на талию. Она тихо вздохнула, отпила кофе и осторожно прислонилась к его плечу.

Гевин прижал ее к себе крепче и задумался. Да, ему не за что любить Огаста Ламберта, но его дочь — совсем другое дело. Гевин еще не определился в своих чувствах, но знал, что испытывает нечто большее, чем просто физическое влечение.

Он поставил свой кофе на стол и, не обращая внимания на ее недоуменный взгляд, то же самое проделал и с ее кружкой, затем взял пальцами за подбородок и поднял лицо Темпест к себе.

Не говоря ни слова, она обняла его за шею и потянулась к нему губами.

Она желает его не меньше, чем прежде, с облегчением подумал Гевин, целуя пахнущие зубной пастой и кофе губы. И ссора, которая чуть было не произошла сегодня утром, ничего в их отношениях не изменила. Пока. Только осознав, что он может ее потерять, Гевин понял, как она ему нужна. В его доме, в его спальне. В его жизни.

— Прости, — тихо сказал он, — что не могу сказать слов, которые ты хочешь от меня услышать.

— Не понимаю, — прошептала она, все еще во власти поцелуя.

— Что я избавился от ненависти.

Темпест пришла в себя.

— Это не важно, — со слабой улыбкой сказала она.

Гевин видел по ее глазам, что это не так, и жалел, что завел опасный разговор. Чертыхнувшись, он взял свой кофе и сделал большой глоток, думая, какие подобрать слова, чтобы она поняла.

Темпест наблюдала за тем, как Гевин с кружкой в руке вышагивает по дворику. Его напряжение было почти осязаемым. Пытаясь понять, какие же чувства затронул Гевин в ее душе, она вдруг поняла, что, кажется, не просто влюбилась в Гевина Ринарда. Она уже любит его всем сердцем.

Ее рука дрогнула, и кофе чуть не пролился на колени. «Клозит Темпест», компания ее отца, его гордость… Если Гевин все-таки добьется своего, а она была в этом уверена, зная его целеустремленность и напористость, газеты не упустят шанса связать такое событие с ее именем. А что потом выйдет — одному богу известно. Нет, пора с этим заканчивать.

— Гевин, — окликнула она.

Он обернулся и, увидев решительность, написанную на ее лице, безошибочно понял, о чем она хочет с ним поговорить.

— Я не хочу обсуждать с тобой мой бизнес, — сказал он. — Я вообще сожалею, что затронул эту тему.

— Гевин, но ведь это касается не только «Клозит Темпест» или «Ринард инвестментс»!

— Разве?

«Это касается нас, нашего будущего!» — захотелось ей крикнуть в отчаянии, но она прикусила язык.

Гевин взъерошил волосы и одним гибким стремительным движением сел на диван чуть поодаль от нее.

Темпест в очередной раз невольно восхитилась его непринужденной и, скорее всего, неосознанной им самим грацией.

— Я ненавижу твоего отца. Месть — вот чем я живу.

— Но куда она тебя заведет? — уговаривала Темпест. — В никуда. Уверена, что ты сам все прекрасно понимаешь, но из-за какого-то мальчишеского упрямства…

— Он лишил нас всего. Я хочу, чтобы он почувствовал это на себе.

— И твоя семья поддержит тебя?

Тень скользнула по его лицу, но Гевин сказал правду:

— Мама нет. Но Майкл на моей стороне.

Легкая улыбка коснулась ее губ. Его мать, как и все женщины, знает, что ненависть не принесет счастья: она ничего, кроме разрушения, не приносит.

— Я выбрал свой путь. — В голосе Гевина ей вдруг послышалась усталость. — Ты можешь думать, что я одержим, но это ничего не изменит. Мне жаль.

Темпест вдруг почему-то вспомнила, как выглядит его дом изнутри. Полный дорогой электроники и прекрасных вещей, он кажется пустым. Не потому, что огромен для одного человека, а потому, что жизнь Гевина пуста и одинока, и только мысль о мести скрашивает ее, делает его жизнь сносной. Он сосредоточился на одном, забыв, что жизнь может засиять всеми цветами радуги, стоит только захотеть. Да и сама она как-то позабыла об этом.

Ну и, конечно, работа, которая отнимает у него львиную долю времени. Только, в отличие от отца, у Гевина всегда находится для нее время при всей его загруженности…

Темпест поставила кружку, подошла к нему и села на колени, прижавшись щекой к щеке.

Его руки обвились вокруг нее. Он сжимал ее так крепко и сильно, что у нее сбилось дыхание.

— Ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос. — Она подождала, пока выровняется дыхание.

— Слушаю. — Он поцеловал ее в нос, затем в губы.

Темпест чуть отстранилась и прошептала:

— Ты хочешь быть со мной?

Гевин резко выпрямился.

— Разве мое поведение это не доказывает?

Темпест собралась с духом и сказала:

— Гевин, если только захочешь, ты можешь сделать меня самой счастливой женщиной на свете.

Он прижался к ее шее, поцелуи становились все нетерпеливее и жарче.

— А разве сейчас ты несчастлива? Я даю тебе больше, чем когда-либо давал любой другой женщине.

— Мне недостаточно.

— Я не умею строить отношения.

Их глаза встретились.

— Положись в этом на меня, — мягко сказала Темпест.

Может, у них все-таки есть шанс?..

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Майкл вошел с каким-то документом в руке, не скрывая своего удовлетворения. Это бросалось в глаза, и Гевин сразу понял почему. Все-таки Огаст Ламберт попался. То, к чему Гевин стремился десять лет, скоро должно произойти. Только почему он не испытывает триумфа или хотя бы удовлетворения?

Цель, которая вела его все эти годы, вдруг перестала быть главной. Потому что появился человек, который вышел в ней на первое место. Темпест Ламберт, женщина, чье место в его жизни ему еще предстоит узнать.

— Он выполнил все в точности, как ты и предсказывал. — Майкл обратил на пего довольный взгляд. — Проглотил наживку, не подумав, кто за этим стоит.

— Чудно, — не испытывая большого восторга, отозвался Гевин и вернулся к рассмотрению отчета.

Было бы странно, если бы вышло по-другому. Хью Стивенс, по документам не имеющий ничего общего с «Ринард инвестментс», сделал предложение, от которого Огаст Ламберт и компания «Клозит Темпест», испытывающая финансовые трудности, не смогли отказаться. Последний гвоздь в гроб, который Огаст Ламберт сам же и заколотил.

— Это все, что ты можешь сказать? — не поверил Майкл.

— Мы давно это планировали, и нам наконец удалось, — пожал плечами Гевин. — Случилось именно то, на что мы рассчитывали и работали с десяток лет. Так к чему лишние эмоции?

— Я, конечно, не рассчитывал, что ты пустишься в пляс, и тому есть объективная причина — ты не умеешь танцевать, — но по крайней мере надеялся, что мы выпьем за наш успех. Ты что, совсем не удовлетворен результатом? — Майкл не скрывал своего удивления.

— Напротив, я более чем доволен.

— Гевин, ты не хочешь со мной поговорить?

Майкл подошел, внимательно присматриваясь, к старшему брату. Не глядя на него, Гевин сказал:

— Черт возьми, Майкл, я просто в восторге, но мне нужно работать. Если хочешь выпить, ты знаешь, где находится бар.

— И выпью, — с вызовом сказал Майкл. — Открою виски, которое ты хранишь только для особых случаев.

— Я сам, — вдруг изменил свое решение Гевин. Майкл работал по осуществлению их плана не меньше его и был вправе рассчитывать на большую благодарность.

Он налил два бокала и подал один Майклу. На него внимательно взглянули карие глаза, и на секунду Гевину показалось, что это не Майкл, а его отец стоит рядом.

— За мальчишек Ринардов…

— …умных дьяволят, — подхватил Гевин.

— …и известных хитрецов, — закончил Майкл слова, которые любил повторять их отец.

Раздался звон бокалов, и оба одним глотком осушили их до дна. Улыбнувшись друг другу, они поставили бокалы на стол, и в эту секунду раздался стук в дверь.