И наконец, к ее великому стыду, тело ее перестало сопротивляться, а губы беспомощно отдались во власть удивительного поцелуя. В ней пробудились эмоции, которых никогда не вызывал у нее Дион. Ей захотелось, чтобы поцелуй этот длился вечно.

Рука Леандроса скользнула по спине Саванны и быстро переместилась на грудь, словно он имел право владеть ее телом. Его интимные прикосновения были упоительны, но смущали ее.

Наконец она резко вырвалась из объятий Леандроса. Разум вновь напомнил ей о собственной чести и достоинстве, хотя тело каждой своей клеточкой признавалось в обратном и любовно стремилось назад в его объятия.

— Я замужем, — наконец сказала она, жадно вдыхая воздух.

Глаза его сверкнули блеском кровожадного, свирепого воина, готового в любую минуту ринуться в атаку. Этот ужасающий звериный взгляд вмиг парализовал Саванну. Они молча смотрели в глаза друг другу, и только их взволнованное, учащенное дыхание нарушало воцарившуюся тишину.

— Леандрос, я вижу, ты уже познакомился с моей женой, — раздался голос вышедшего на террасу Диона.

— Не тешь себя зыбкой надеждой на то, что с уходом моего двоюродного брата в мир иной у тебя появилась возможность безнаказанно обманывать окружающих. За Диона есть кому постоять.

Огромная фигура Леандроса, молодого, здорового, атлетически сложенного мужчины ростом в шесть футов и четыре дюйма, угрожающе возвышалась над ее хрупкой невысокой фигуркой. Саванна инстинктивно отступила назад и, полагая, что в молчании и есть ее единственное спасение от нападок и оскорблений, лишь склонила голову. Потом развернулась и двинулась прочь.

— Не советую убегать от меня так же, как и от Диона. Мной значительно сложнее манипулировать, чем моим двоюродным братом.

— У меня нет никакой необходимости манипулировать кем бы то ни было. Надеюсь, что после похорон мужа обязанности поддерживать отношения с вашей семьей вообще отпадут сами собой. — Голос ее звучал хрипло и отрывисто и ей самой казался чужим.

— В этом ты глубоко заблуждаешься, Саванна. — Угроза в его голосе явно нарастала, и по всему телу Саванны прошла волна нервной дрожи.

— Что ты имеешь в виду? — Неужели и смерть Диона была всего лишь очередным предательством?

Чувственные губы Леандроса расплылись в надменной улыбке.

— Нам придется обсудить это позже. Через несколько минут начнется еще одна траурная церемония прощания, теперь уже с моей женой. Просто запомни, что в ближайшее время нам обязательно придется встретиться. Я единственный законный распорядитель наследства, причитающегося твоим дочерям.

Боль снова пронзила ее сердце, но теперь это была боль сострадания. Саванна не могла не соболезновать Леандросу. Нелепая автомобильная катастрофа унесла жизнь не только его двоюродного брата, но и жены, по чистой случайности оказавшейся в одной машине с Дионом.

— Мне очень жаль. Не буду тебя задерживать.

Он ехидно сощурил глаза.

— Разве ты не удостоишь нас своим присутствием на прощании с Петрой?

— Думаю, что там мне не место.

— Иона полагала, что ты не рискнешь появиться и на похоронах Диона, однако ты пришла.

Причиной ее появления здесь стал телефонный звонок Диона. Саванна никогда бы не вернулась в Грецию, если бы не их последний, пронизанный удивительной искренностью разговор, состоявшийся накануне этой страшной аварии, унесшей его жизнь.

— Кириакисы всегда видели правду только там, где хотели ее видеть, и в той форме, которая их больше устраивала. Я была законной женой Диона, полагаю, что мой статус и память об усопшем являются веским основанием и вполне достойной и понятной причиной присутствия на его похоронах. — Несмотря на неудавшуюся в целом супружескую жизнь, не оставившую обилия приятных воспоминаний, под светлой памятью о супруге она имела в виду день их романтического знакомства, период его ухаживаний и, безусловно, их последнюю беседу по телефону.

— Тогда почему же ты, как полноправный представитель многочисленного клана Кириакисов пренебрегаешь своей обязанностью почтить память моей супруги, трагически погибшей вместе с Дионом?

— Я не могу понять, зачем тебе это нужно, — отозвалась она в полном недоумении.

— Ты претендуешь на почетное право называться членом моей достопочтенной семьи. Настало время выполнять обязанности, связанные с этим высоким званием, и платить по счетам, а не лишь нагло пользоваться всеми предоставленными тебе преимуществами.

Грубый смех чуть не вырвался из уст Саванны. Платить по счетам? А разве не этим она занималась в течение шести долгих лет? Разве ее долг за привилегию носить фамилию Кириакис не оплачен с лихвой?

Леандрос внимательно наблюдал за Саванной. Во время их первой встречи она казалась ему совсем другой. Она была нежной, робкой, уступчивой, слабой и до боли отзывчивой. Настолько милой и безвольной, что позволила совершенно незнакомому мужчине, первому встречному, целовать, обнимать и ласкать ее, хотя всецело принадлежала другому.

И хотя после случившегося она старалась избегать случайных встреч с Леандросом, а во время нескольких последующих семейных торжеств, традиционно и регулярно проводимых Кириакисами, всегда стыдливо отводила от него взгляд, в ней чувствовалась неимоверная притягательная сила, женственность и удивительная красота. И он прекрасно понимал Диона, который так и не смирился с их расставанием. Впрочем, обольстительной она казалась Леандросу скорее только в течение первого года своего пребывания в Греции, а когда ему как-то довелось увидеть ее позже, он не мог не заметить изменения, произошедшие с ней.

Ее удивительно выразительные, сверкающие изумрудно-зеленые глаза потухли, став блеклыми и безжизненными. Все ее движения стали какими-то монотонными и не носили даже оттенка былой эмоциональности, за одним-единственным исключением: она расцветала при виде своей дочери. И тогда ее глаза загорались светом истинной, всепоглощающей любви, которой до боли завидовал Леандрос. Не было ничего удивительного в том, что Дион рассорился со всеми своими приятелями и ни одного мужчину не подпускал к своей семье и на пушечный выстрел. Его супруга щедро источала всю свою любовь лишь на дочь, рождением которой была обязана своей греховной связи с одним из поклонников, без особого труда ставшим ее любовником.

После рождения Евы Леандрос не раз упрекал Диона за нежелание проявлять хоть малейший интерес к своему отцовству. В свое оправдание и защиту Дион со слезами на глазах рассказал ему душещипательную историю о том, как Саванна открыла ему тайну и поведала, что биологическим отцом ребенка является вовсе не он. Леандрос, при первой же встрече с Саванной удостоенный пламенного поцелуя и не менее жарких объятий, поверил в искренность исповеди брата, но мог лишь сочувствовать ему.

— Возможно, ты права. Тебе не место на похоронах моей жены. Разыгранной сцены поддельной скорби по мужу вполне достаточно для одного дня.

Глаза Саванны от изумления расширились, и Леандрос зло улыбнулся.

— Мне жаль, Леандрос, что Петра так нелепо погибла…

Очевидные, не наигранные искренность и сострадание, пронизывающие ее слова, чуть было не тронули его сердце, но он устоял, не поддавшись во второй раз искушению быть пойманным в умело расставленные ею сети.

— Тебе придется долго сожалеть об этом, Саванна.

— Что ты имеешь в виду? — дрожащим от волнения голосом произнесла Саванна.

— Пусть это тебя не тревожит. Мне надо идти, — отрезал он.

Она кивнула головой.

— Всего доброго, Леандрос.

Леандрос молча склонил свою, не проронив ни слова на прощанье. По истечении траура по Петре, который он в знак уважения по безвременно и трагично погибшей жене будет соблюдать целый год, Саванне придется встретиться с ним вновь.

И тогда он заставит ее заплатить за все зло, причиненное их семье.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Усаживаясь на старый скрипучий стул за рабочим столом в тесном, заваленном бумагами кабинете ее родного дома в Атланте, штат Джорджия, Саванна радостно улыбалась, слыша счастливые голоса дочерей, играющих в спальне.