— Это тактическое преимущество, скажу тебе, — сказал Лахлан Талорку. — Но это не практично для лэрда, у которого есть семья.

Талорк посмотрел на лестницу, потом на спящего ребенка в руках Эмили и, наконец, на Абигейл, где его взгляд задержался надолго. — Я понимаю, о чем ты, — проговорил он, наконец, с выражением лица, которое Абигейл не смогла понять.

Хотя она без труда расшифровала сердитый взгляд Гуайэра, брошенный на другой край стола. Без сомнения, Осгард снова сказал что-то грубое. Игнорировать его становилось все труднее и труднее, но она не собиралась жаловаться Талорку, как избалованный ребенок. Она наслаждалась признанием своего клана, на что никогда даже не надеялась.

Упорная неуступчивость и неприязнь одного человека не имела большого значения. Нет, даже если он нашел себе союзника в лице экономки замка.

Найэл, по крайней мере, никогда не выражал свое недовольство словами, и даже не пытался подорвать ее авторитет. Что бы между ними не происходило, Абигейл надеялась, что в один прекрасный день, они с Найэлом возобновят свою дружбу.

Следующая неделя была одной из самых радостных и счастливых в жизни Абигейл. Вместе с сестрой они работали в саду, в то время как Гейл спала в тени. Когда же ребенок просыпался, они играли с ней и проводили много времени, посещая членов клана.

Эмили снова и снова удивлялась, как в лучшую сторону изменилось к ней отношение Синклеров с тех пор, как она отвергла их лэрда, и вышла замуж за другого.

— Я могу только предположить, что причина такого изменения, в том, что я отказалась выйти замуж за их лэрда.

— Тот опыт с тобой научил их, и они сразу же определили мое положение в клане.

Эмили улыбнулась, и, как в большинстве дней, Абигейл поймала себя на том, что рассказывает сестре все о своей жизни в замке отца с тех пор, как Эмили уехала, и о своем новом опыте в роли молодой жены лэрда. Но вот о том, как Эмили вышла замуж за Лахлана, они еще так и не поговорили.

— Помнишь, я писала тебе письма. От тебя же я не получила ни строчки.

— Сэр Рубен не желал отправлять гонца на север, в Хайленд, с каким-то незначительным письмом. В отличие от Лахлана Балморала, у английского барона нет союзных кланов, которые могли бы передать письмо.

— У меня накопилось сотни вопросов, на которые нет ответов.

Абигейл сделала всё, что было в ее силах, чтобы ответить на все.

Они как раз расположились в спальне, которую занимали Эмили с Лахланом, пока гостили у Синклеров. Ребенок спал, а эскорт Абигейл ждал в коридоре, за дверью.

— Твой муж очень печется о твоей безопасности, — подметила Эмили.

— Осгард как-то сказал мне, что это только потому, что ни Талорк, ни члены клана не доверяют мне настолько, чтобы оставлять одну. И это потому, что я — англичанка.

— Но ты же не веришь ему, не так ли? — Эмили выглядела так, как будто была готова придушить старого воина. — Это же и дураку понятно, что клан доверяет тебе и любит тебя.

Абигейл кивнул в знак согласия.

— Даже после того, как они узнали о моем секрете.

— Это так отличается от положения в замке нашего отца, не правда ли?

— О, да. Я чувствую себя здесь свободной.

— И значимой.

При мысли об этом, Абигейл улыбнулась.

— Да. Долго время было только два человека, которые считали меня значимой — это ты, и аббатиса. Теперь, у меня есть целый клан.

Это, вероятно, будет удивлять ее до самой смерти, но она каждый день будет благодарить за это Бога.

— Это замечательно, — прослезилась Эмили. В последнее время ее глаза часто были на мокром месте.

Абигейл положила руку на живот Эмили.

— Сестричка, а ты уверена, что нет кое-чего, что ты хочешь мне сказать? Я не помню, чтобы тебя что-то могло довести до слёз, будь то счастье или горе.

— Это еще не точно. Прошло только чуть больше недели, когда должны были начаться мои ежемесячные недомогания. Но я уже могу чувствовать изменения в своем теле — иногда мне ужасно хочется кушать, а иногда меня тошнит от любимых блюд. Я еще не сказал Лахлану, хотя мне кажется, что он уже знает, — засмеялась Эмили, её радость была очевидна. — Я не хотела, чтобы он использовал это как предлог, чтобы прервать наш визит.

— Когда ребенок должен родиться?

— Если мои подсчеты верны, то ранней весной.

— Это такая замечательная новость.

— Спасибо. Я никак не ожидала, что у детей будет такая небольшая разница в возрасте. Гейл только восемь месяцев.

— Но они смогут играть вместе.

— Да, конечно, но я чувствую, что на этот раз будет мальчик.

— Я уверена, что это не помешает им быть дружными.

— Ах, Абигейл, я так счастлива, что ты снова в моей жизни, — сказала Эмили, вздыхая.

— Я тоже. — Абигейл порывисто обняла сестру. — Как бы я хотела, чтобы вы побыли у нас подольше.

Эмили кивнула:

— Талорк обещал, что вы скоро приедете на остров Балморалов, к нам в гости.

— Да, и он держит свои обещания.

— Это хорошо, когда ты можешь доверять мужу в таких вещах.

— Это правда. — Абигейл взглянула на спящего ребенка, а затем снова посмотрела на сестру:

— Мм… есть кое-что, что я хотела бы обсудить с тобой. — Абигейл отчаянно нуждалась в мудром совете сестры.

Они уже успели поговорить о проблеме по имени «Уна», и Эмили твердо ответила, что эту женщину нужно было удалить. Абигейл была уверена, что Эмили, так же как и она не будет судить предвзято, хотя у ее сестры и было другое видение проблемы.

Абигейл обратилась с этим вопросом к Гуайэру, но он посоветовал ей обсудить это с мужем, поскольку, как лэрд он имеет право знать, что Уна вновь игнорирует Абигейл как новую госпожу клана Синклеров.

Но, как бы Уна её не разочаровала, она была не самой большой проблемой Абигейл.

— Что случилось? — спросила Эмили, когда молчание Абигейл затянулось.

— Ты помнишь, что говорили английские священники о глухоте?

— Что это происки демона? — нахмурилась Эмили. — Тьфу. Мы знаем, что это не так. Ты же не принимала этот бред близко к сердцу, не так ли?

— Я слышу голоса в своей голове, — прямо призналась Абигейл.

— Голоса? В твоей голове? — беспечно переспросила Эмили. На самом деле, если бы это не было таким невероятным, то Абигейл могла бы сказать, что сестра, казалось, была в восторге. — Что ты имеешь в виду?

— Когда мы с Талорком занимаемся любовью, мне кажется, что я слышу его голос, а раз я даже услышала вой волка. Иногда мне кажется, что это просто мое воображение, потому что я, та, что ничего не может слышать, так отчаянно хочу услышать его голос. Только это так реально, и Эмили… я не помню, как звучат другие звуки. Ни щебетание птиц, ни журчание ручейка или шум ветра в деревьях, и даже твой голос. Тем не менее, голос мужа я слышала так ясно. И насколько я помню, он не похож ни на один голос, который я слышала до потери слуха.

В широкой улыбке Эмили не было никакого смысла.

— Ты должна сказать об этом Талорку, хотя, я удивленна, что он до сих пор ничего не прояснил.

— Но я сказала ему.

Эмили нахмурилась:

— И что он ответил?

— Ничего.

— Ничего? — Она покачала головой. — Идиот.

— Мой муж не идиот. Он не осудил меня за эти голоса. Талорк сказал, что это его особо не беспокоит. — Вначале это усугубило ее страх того, что Талорк намерен избавиться от нее, но потом она решила, что его понимание было настоящим подарком.

— Конечно, он не беспокоится. Он точно знает, почему ты слышишь его голос и вой его волка в голове, — фиалковые глаза Эмили засверкали от раздражения.

— Его волка? — Абигейл была более чем просто растеряна. — Ты имеешь в виду большого серого волка, которого клан считает другом?

— Этот серый волк больше, чем просто друг, — проговорила Эмили и, вскочив на ноги, начала ходить по комнате.

— Ты тоже его видела? — спросила Абигейл.

— Только издалека.

— А я дважды видела его, и довольно с близкого расстояния. — Она рассказала сестре о прогулке по лесу с Найэлом, и о том, как на них с Талорком напал кабан. — Волк спас мне жизнь.