— Ты слышала, Бет? Ван Занд уволил Кобру!

— Да ну, перестань. Она же его бывшая пассия.

— Ну и что? Да по миру бродит целая толпа пассий Ван Занда, это ни о чем не говорит. А ты думаешь, зачем он лично приезжал? Вот как раз ее и уволить. Наверху, на крыше, такой крик стоял… Миллисент говорит, он ее по-всякому обзывал и велел сматывать удочки. Ну, или как-то так.

— Миллисент известное трепло. Впрочем… Знаешь, а у меня к Кобре особых претензий нет. Работать она умеет.

— Да, это надо признать. Жаль, что спивается.

— Лори, ну вот уж в это я ни за что не поверю! У нее вместо мозгов компьютер, пьющие так не могут.

— Ну, я же не утверждаю, что она все время пьет… Но Дженни с ресепшен своим ушами слышала, как она говорила Ван Занду, что у нее похмелье. Наверняка с горя вчера напилась — потому что уже знала, что ее уволят!

— Лори, мне кажется, что так говорить нехорошо. Ну что мы про нее, в сущности, знаем?

— Бет, не смеши меня. Мы здесь с тобой сколько работаем? Вот! Она пришла восемь лет назад. Все на виду.

— И часто ты ее с похмелья видела?

— Знаешь ли, восемь лет назад ей было тридцать с небольшим, это совсем другое дело. Я готова отказаться от версии с увольнением — может, ее подружка бросила?

— Лори, какая еще подружка? У нее же симпотный мужчинка, какой-то банкир или что-то типа… На Рождество она с ним приходила, не помнишь?

— Бет, ты меня в гроб вгонишь! Это же для отвода глаз, любому ясно. Кобра — лесбиянка, сразу видно.

— Да ну…

— Ну да! Посмотри, как она ходит. Как разговаривает. Как совещания проводит.

— Она же начальница.

— Ну и что? Майра Ривз тоже начальница — но какая лапочка!

— Ну не знаю. С Майрой я немного общалась, она все-таки из другого подразделения…

— Говорю тебе, Кобра — лесба!

Тут Бриттани Кларк не выдержала. С каменным лицом вышла из кабинки, прошла между остолбеневшими собеседницами и принялась тщательно мыть руки, рассматривая обеих дамочек в зеркале. Потом Бриттани сушила руки, потом вытирала их бумажным полотенцем, поправляла макияж, критически оглядывала свой костюм с разных ракурсов — и наконец повернулась к сплетницам. Эти две курицы стояли не шевелясь, причем на лице у Бет отчетливо читалось: «Я С Этой Женщиной Почти Не Знакома, Просто Пописать Зашла», а лицо Лори являло собой практически античную маску «Отчаяния И Смертельного Ужаса».

Бриттани долго и проникновенно смотрела на дамочек, а затем светски улыбнулась и пропела:

— Бетти Ладлоу, я полагаю? Отдел маркетинга. Вы поправились, я вас сразу и не узнала. Так вы все еще у нас работаете? Мне казалось, я отвечала на запрос насчет вашей пенсии… Вероятно, ошиблась. У вас такое милое лицо… совершенно типичное, легко спутать,

— А-арфхшшш…

— А вы — Лаура Финч. Вас я помню прекрасно. Два предупреждения и один испытательный срок — за постоянные опоздания на работу. Рада, что вы взялись за ум. У вас ведь трое детей, не так ли? С таким довеском, да в вашем возрасте на работу устроиться трудновато.

Лаура Финч смертельно побледнела, Бет Ладлоу, напротив, стала абсолютно свекольного цвета. Бриттани заправила платиновую прядь за ухо, развернулась и вышла из дамской комнаты. Ее разбирали одновременно и смех, и злость. Надо почаще ходить в народ! Кстати, насчет Кобры она не знала…

Майра Ривз. Цена свободы

К концу дня злость выветрилась. Бриттани сделала несколько важных звонков, расписала себе в ежедневник встречи на ближайшие пять дней, выпила кофе, потом аспирин — опять начинала болеть голова, а потом призадумалась.

Какая-то мысль ее тревожила, но вот какая…

Моника вошла неслышно, положила перед Бриттани папку с контрактами, забрала со стола кофейную чашку и негромко сказала:

— Брит, я думаю, тебе нужно знать. Дерек рассматривает среди прочих кандидатуру Майры Ривз. Она немного не в теме — издательским делом напрямую не занималась, но Дереку нравятся ее деловые качества. Вы же знакомы?

Бриттани хлопнула ладонью по столу. Моника удивленно вскинула брови. Бриттани с воодушевлением заявила:

— Точно! Эти дуры еще про нее говорили, вот я и подумала, что мы с ней давно не виделись, а она мне нравится!

— Что? Ты прости, я немного…

— Да это я о своем, не обращай внимания. Просто мне и сегодня о ней уже напомнили, а я не так давно сама о Майре думала. Кстати, если мистер Ван Занд остановится на ее кандидатуре — думаю не прогадает. У нее шикарное резюме.

— Вы подруги? Не знала.

— Мы не подруги. Подруг у меня, как ты знаешь, нет. Просто она приятная девица, обаятельная, не заносчивая, умненькая… Мы познакомились на каком-то официальном приеме, поболтали, потом пару раз сходили на ланч, примерно раз в два месяца созваниваемся. Вот и все.

— Я рада, что тебя это не раздражает.

Что именно меня должно раздражать?

— Ну… вся эта подготовка смены руководства…

— Моника, не говори ерунды, я сама уволилась. Держу пари, старый злодей был ошарашен.

— Дерек никогда не бывает ошарашен. Он говорит, что самой большой неожиданностью в его жизни было то обстоятельство, что Сибилла досталась ему девственницей.

— Ну, а ты? Удивлена?

Моника осторожно поставила чашку на журнальный столик, аккуратно присела на край стула и внимательно посмотрела в глаза Бриттани. Глаза у нее были зеленые, словно весенняя травка. Веселые… и чуть настороженные.

— Видишь ли, Брит… Если честно-честно — я чего-то в этом роде ожидала. В последние недели ты сама не своя. У тебя взгляд такой, словно ты смотришь куда-то… мимо. Знаешь, так птицы начинают на зиму улетать собираться.

Бриттани даже вздрогнула — настолько созвучны оказались слова Моники ее собственным мыслям.

— Ты неплохо меня изучила, Моника. Черт, а я думала, что прекрасно владею собой…

— Знаешь, Брит, ты права. Нужно что-то менять. Та же Майра испугалась однажды — а теперь, наверное, все останется по-прежнему.

— Гениально сказано! Я ничего не поняла.

Моника вздохнула и встала.

— Если вы с ней в достаточно хороших отношениях, она тебе сама все расскажет. Я стараюсь не обсуждать частную жизнь третьих лиц. Вдруг они однажды станут моими начальниками?

Уже у самых дверей Бриттани окликнула Монику:

— Моника! А обо мне, что ты могла бы сказать обо мне? Я ведь уже почти не твоя начальница.

Моника обернулась и усмехнулась.

— Для начала — ты интересуешься чужим мнением о себе. Это уже непривычно. Что я думаю о тебе… Ты — женщина, сделавшая прекрасную карьеру, но не достигшая личного счастья. Поскольку ты чертовски, дьявольски честолюбива, то сам процесс достижения вершин в бизнесе легко отвлекал тебя от мыслей о личном, но теперь, когда ты на вершине, тебя все чаще посещают совсем другие желания. Ты действительно встала на крыло, Брит. Тебе не терпится отправиться в путь. И ты уверена, что в конце этого пути тебя ждет счастье.

Бриттани вдруг почувствовала, как холодок пробежал по спине.

— А… на самом деле, Моника? Я заблуждаюсь?

— Я не знаю, милая. Но чтобы пройти по дороге, нужно, по крайней мере, выйти из дома. И узнать, что ждет тебя в конце истории, ты сможешь только сама. Никто тебе этого не расскажет. Это ведь твоя история?

— Да. Думаю, ты, как всегда, права. Послушай Морис ведь автослесарь?

— На данный момент да.

— И ты… не жалеешь?

— Это ты о чем? Ах, об Энтони Ван Занде… Нет, Бриттани. Не жалею ни единого мгновения. У нас с Энтони история была и закончилась. Я благодарна ему за многое, в том числе и за то, что теперь я не с ним, а с Морисом.

— А как мистер Ван Занд относится к твоему новому замужеству?

— Дерек удивительный человек. В нем есть что-то античное. Мориса он одобрил, он любит ирландцев.

— Да… воистину сегодня день откровений. Ладно. Я еще позвоню паре-тройке персон, а ты можешь идти домой. На сегодня хватит.