— Все, готов, — проверив его пульс, сказал Стас. — Это хорошее средство, на порядок лучше пентонал натрия. Практически безвредное. Можете снимать с него наручники и задавать вопросы. Он в полном сознании, осознает все, что с ним происходит, но врать не сможет. Гарантирую. У нас есть пять часов, потом он начнет сопротивляться.

С Тухачевского сняли наручники и посадили на стул. Я повернулся к Берзину, все еще стоявшему возле окна:

— Ваша очередь, Ян Карлович. Вы у нас специалист по постановке правильных вопросов.

Через минуту Тухачевский заговорил. Мы его снимали и записывали на пленку. Он говорил и не мог остановиться. Берзин не зря ел свой хлеб в разведке. Своими вопросами Старик выпотрошил замнаркома как хорошая хозяйка курицу. Когда закончил с замнаркома, принялся за других, приведенных уже в нужное состояние. После допроса дал каждому ручку с бумагой и приказал письменно изложить все рассказанное.

Заговор в самом деле был. К этому времени заговорщики существенно продвинулись в своей подготовке к перевороту и находились в состоянии сбора сил. В общем, план переворота заключался в следующем: предполагалось убедить Сталина собрать высшую конференцию по военным проблемам, касающуюся Украины, Московского, Ленинградского, Белорусского военных округов. Тухачевский, Егоров и командующие округами должны были явиться на конференцию со своими помощниками. В определенный час, по сигналу, два отборных армейских полка при поддержке танков перекрывают главные улицы, ведущие к Кремлю, чтобы заблокировать вероятное продвижение войск ОГПУ. В тот же самый момент заговорщики арестовывают Сталина. Они были убеждены, что переворот мог быть проведен в Кремле без беспорядков в Москве. Фактически в руках Тухачевского был весь Московский гарнизон. Сам переворот предполагалось провести 30 апреля 1934 года. Выбор дня переворота был обусловлен тем, что проведение подготовки к первомайскому военному параду позволяло ввести военные части в Москву, не вызвав подозрений.

Передача плана оперативного развертывания РККА в генштаб Рейхсвера являлась определенного рода гарантией серьезности намерений заговорщиков. В ответ руководство вооруженных сил Германии обещало всяческое содействие в признании нового правительства своей страной.

К концу пятого часа наши гости начали высказывать признаки сопротивления, но дело было уже сделано. Тухачевский отшатнулся от стола, на котором только что написал признание, и рванулся было выхватить исписанные листы у Берзина, но был остановлен Олегом, который без церемоний, тычком в солнечное сплетение, отправил его обратно на стул. Тяжело дыша, замнаркома прохрипел:

— Ну, ты и сука, Ян Карлович.

Берзин усмехнулся и почти ласково ответил:

— А ты дурак и хреновый конспиратор, Миша. Ты даже не удосужился создать собственную службу безопасности, в которой тебе объяснили бы азы нашей работы. Интересно, на что ты рассчитывал? Что ты будешь играть в заговорщика, шепчась на приемах в немецком посольстве с их помощником военного атташе, публично посылать своего наркома обороны, и на тебя никто не обратит внимания?

— И ты дурак, Иона Эммануилович, — Берзин повернулся к Якиру, который пришел в себя немного раньше, сидел молча, только бросал на нас недобрые взгляды, — потому что высмеиваешь Усача в постели своей любовницы. Нашел, балбес, чем в постели заниматься. Видишь, я и это про тебя знаю, хотя у меня фронт работ другой. А что о тебе знает твой начальник особого отдела, догадываешься?

— И вы совсем не Сократы. — Старик ткнул пальцем в оставшихся троих. — Вы встречаетесь вместе чаще, чем вам положено по службе, вот как сегодня. И даже не скрываете свои встречи. А из этого делаются вполне определенные выводы людьми Менжинского.

Старик несколько секунд помолчал, потом хищно проговорил:

— Хотите, я вас удивлю, соколы ощипанные?

Он открыл портфель, который я ему передал, достал папки и швырнул их прямо под ноги сидящей на стульях пятерке:

— Нате, читайте. Только не обмочитесь от страха. Заговорщики, мля…

* * *

Председателю ОГПУ СССР при СНК СССР

тов. Менжинскому В. Р.

Докладная записка N 111/34 (выписка).

Экз. единств. Сов. секретно

Тема: «Седой»

Дата: 29.05.33 г.

…От лица, заслуживающего доверие, стало известно, что:

участились случаи посещения «Седым» объекта «Тупик». Посещения коррелируются со звонками на правительственный телефонный номер «Седого» невыясненного абонента. Службе прослушивания не удается ни идентифицировать номер исходящего звонка, ни прослушать сами разговоры.

По заключению технической службы, в разговорах с «Седым» абонентом используется неизвестная нам технология криптирования человеческой речи, а также оборудование по отсечению прослушивания. Аналитическим отделом выявлена вероятность в 73 процента присутствия указанного оборудования на территории объекта «Тупик»…

…В свете вышеизложенного, с целью негласного осмотра объекта и получения дополнительной информации по «Седому», прошу вашего разрешения на акцию в отношении «Тупика».

Начальник Секретно-политического отдела

ОГПУ СССР при СНК СССР

Молчанов Г. А.

Резолюция.

Акцию разрешаю, с задействованием легенды «Вор».

Менжинский В. Р.

* * *

С недавнего времени крыса облюбовала этот тупичок напротив больших железных ворот. Тут было тепло днем, потому что сюда заглядывало солнце, и было так приятно полежать под его лучами на куче отбросов. Крыса и сейчас лежала на них, провожая взглядом отъехавший от ворот автомобиль. Но внезапно она подняла голову, поводила носом в воздухе, как будто принюхиваясь к чему-то, потом попятилась назад и исчезла среди куч мусора.

Глава 6

Через три часа, когда гости закончили знакомиться с нашей дезой, вид у них был, надо сказать, совсем не бравый. Им и так сегодня досталось, а тут они совсем заскучали. Правда, не все. Тухачевский и Якир все же держались хорошо. А вот трое других окончательно скисли. Но тут кому хочешь плохо станет, когда он узнает, что он давно и плотно сидит «под шляпой» Службы безопасности, и что Усачу остался только один шаг до выяснения истины. Подозрения, следуя логике дезинформации, были настолько сильны, что Сталин дал команду с вероятными заговорщиками не церемониться и принял решение сам сделать первый ход. Из документов, составленных «программистами», следовало, что превентивные аресты будут проводиться в последний день XVII съезда РКП(б), 10 февраля 1934 года. Основная идея поведения Сталина в отношении путчистов заключалась в том, что до ареста он будет демонстрировать заговорщикам все более и более возрастающее доверие. Для этого на съезде все руководство вероятного заговора предлагалось ввести в кандидаты и члены ЦК ВКП(б). В папках, которые Берзин швырнул заговорщикам, было все. И стенограммы разговоров Сталина с Менжинским и Молчановым — начальником Секретно-политического отдела, и распечатанные перехваты телефонных разговоров Менжинского с руководителями особых отделов округов в отношении подозреваемых. Прилагались копии документов о добровольном сотрудничестве секретарей и помощников путчистов с Секретно-политическим отделом ОГПУ, копии их доносов в Контору. Отдельным вложением шли фотоотчеты о встречах на конспиративных квартирах с указанием времени и даты. И даже записи таких разговоров. Заговорщикам был продемонстрирован хорошо сделанный макет магнитофона на проволоке, размером со шкаф, который подготовили «программисты».

Я внимательно наблюдал, как ведут себя наши гости. Знакомиться с документами все закончили почти одновременно. Но вот реакция на прочитанное и прослушанное у всех была разная. Трое из них: Корк, Егоров и Уборевич — выглядели подавленными. Однако Якир с Тухачевским среагировали иначе. Они оба сейчас напоминали загнанных в угол крыс. И это было плохо. По прогнозам «психологов», все пятеро должны были сломаться. Но если поведение троих подтверждало сделанные выводы, то эта двойка явно выходила за рамки схемы. По-видимому, с ними придется импровизировать. Мои подозрения не замедлили подтвердиться. Замнарком, до этого в который раз рассматривавший фотографии встреч своего помощника с начальником особого отдела наркомата, решительно их отложил. Потом задумчиво посмотрел на Старика, бросил в мою сторону тяжелый взгляд, по-видимому, что-то для себя решая, поиграл желваками и, указав на меня подбородком, произнес: