— Лезь за ней, глухарек! — повторил второй мальчишка.

Роберт не стал терять времени. Он чуть ли не кубарем скатился вниз, в канализацию, словно от этого зависела его жизнь. Именно этого его обидчики и ждали. Они закрыли сверху люк и, посмеиваясь, ушли.

Хантер нашел свою коробку и поднялся по лестнице, но как он ни старался, у него не хватило сил на то, чтобы сдвинуть крышку. Не паникуя, мальчик вернулся вниз и пошел по канализационному тоннелю. Раз нельзя выбраться через этот люк, он найдет другой.

Роберт брел в полутьме, прижимая к груди коробку. Не успел он пройти и пятидесяти метров по грязному, вонючему туннелю, как ему на спину что-то упало с потолка. И вцепилось в рубашку. Ребенок инстинктивно стряхнул это с себя и отбросил как можно дальше. Послышался писк, и Хантер увидел, что это было.

Крыса размером с его коробку для завтраков.

Задержав дыхание, Роберт медленно повернулся к стене. Там копошились крысы всех форм и размеров.

Его затрясло.

Очень осторожно он повернул голову налево. У второй стены было еще больше крыс. И Хантер мог поклясться, что все они смотрели на него.

Он не стал раздумывать, а просто бросился бежать со всех ног, расплескивая воду. Через сто пятьдесят ярдов обнаружилась еще одна металлическая лестница. Этот люк тоже не поддавался. Пришлось спуститься в туннель и бежать дальше. Еще двести ярдов, еще один люк. Наконец Хантеру повезло. Крышка была приоткрыта, и мальчонка сумел протиснуться в щель.

У Роберта до сих пор сохранилась та коробка с изображением Бэтмена. И он до сих пор боялся крыс.

Отогнав болезненное воспоминание, Хантер сосредоточился на лавке. В комнате, куда он вошел, был только металлический стол, на котором нашли тело жертвы. Он находился в шести футах от открытой дверцы холодильной камеры.

Роберт задумчиво осмотрел стол. Было в нем что-то странное. Слишком уж высокий. Приглядевшись внимательнее, Хантер заметил, что под ножки стола подложили кирпичи, так что столешница теперь была расположена выше на фут-полтора.

Как и на снимках, пол был усыпан использованными презервативами, шприцами и грязными тряпками. Роберт осторожно двинулся вперед, следя за тем, куда ступает. Температура в этой комнате была градусов на пять выше, чем снаружи. По спине ручьями лил пот. Когда Хантер подошел к столу, жужжание мух стало громче.

Невзирая на мух, тошнотворную вонь и мерзкую жару, Роберт не торопился. Он знал, что криминалисты сделали все, что только могли, но на месте преступления можно было обнаружить не только улики. А у Хантера был дар подмечать всякие мелочи.

Он уже в пятый раз обошел вокруг стола. Сейчас его в первую очередь интересовал следующий вопрос: умерла ли жертва в этой комнате или же лавка мясника стала местом, где убийца просто оставил труп?

Роберт решил осмотреть обстановку с того места, где лежало тело.

Забравшись на стол, он принял ту же позу, в которой была найдена жертва, и выключил фонарик. Детектив замер, позволяя звукам, запахам, жаре и темноте комнаты проникнуть в свое сознание. Рубашка прилипла к телу, пропитавшись потом. Хантер вспомнил выражение лица той девушки, ужас в ее глазах. Продолжая лежать на спине, он включил фонарик и уставился в потолок, покрытый граффити.

И тут что-то привлекло его внимание. Роберт приподнялся и пристально осмотрел место прямо над металлической столешницей. Только через пару секунд он сумел осознать увиденное.

— О Боже! — Его глаза широко распахнулись от изумления.

Глава 8

Катя Кадрова, выйдя из воды, обернула влажные волосы пушистым белым полотенцем. Ароматические свечи освещали ее роскошную ванную комнату в пентхаусе элитного высотного дома в Западном Голливуде. Свечи помогали ей расслабиться. А сегодня ей без этого было не обойтись.

Катя, первая скрипка Лос-анджелесского филармонического оркестра, только что вернулась из своего первого тура по Америке. Шестьдесят пять концертов в разных городах за семьдесят дней… Тур принес ей блистательный успех, но от такой напряженной работы девушка совершенно выдохлась. Она с нетерпением ждала заслуженный отпуск.

Музыка стала частью ее жизни в очень раннем возрасте, когда девочке было всего четыре. В сознании Кати вспыхнуло ее первое воспоминание о музыке: она сидит на коленях у дедушки, тот пытается убаюкать капризную малышку, включив ей «Концерт для скрипки с оркестром ре мажор» Чайковского. Тогда она влюбилась в это дивное звучание. На следующий день дедушка подарил ей первую в ее жизни скрипку.

Но Катя не была самородком, вовсе нет. Много лет родителям приходилось мириться с ее отвратительным пиликаньем во время репетиций. Но девочка была очень целеустремленной и в конце концов добилась такого звучания, что даже ангелы бы улыбнулись, услышь они ее игру. Проработав долгое время в Европе, она приехала в Лос-Анджелес тринадцать месяцев назад, когда ей предложили роль первой скрипки в Лос-Анджелесском филармоническом оркестре.

Выйдя из ванной, Катя остановилась перед огромным зеркалом в спальне и посмотрела на свое отражение. Ее внешность была идеальна: большие карие глаза, изящный нос, высокие скулы, полные губы, белоснежная улыбка, черные волосы. Ей было тридцать лет, но по фигурке ее можно было принять за школьницу-чирлидера. Девушка посмотрела на себя в профиль, на пару секунд втянув живот. Ей показалось, что она немного располнела. Вероятно, всему виной нездоровая пища, которую она ела на коктейльных вечеринках во время тура. Катя неодобрительно покачала головой.

— Завтра же сяду на диету и вернусь в тренажерный зал, — прошептала она, потянувшись за розовым халатиком.

Телефон на прикроватном столике зазвонил. Девушка удивленно повернулась к нему. Почти никто не знал ее домашний номер.

— Алло. — Она взяла трубку после пятого звонка.

В телефоне что-то щелкнуло, и ей показалось, что кто-то взял в квартире вторую трубку — в гостиной, кабинете или на кухне.

— Как поживает моя суперзвезда?

— Привет, пап. — Катя улыбнулась.

— Привет, малыш. Как тур?

— Отлично. Только устала очень.

— Еще бы. Я читал отзывы критиков. Все в восторге от тебя.

— Я так рада, что ближайшие две недели проведу без репетиций, без концертов и уж точно без вечеринок. — Она вышла из спальни в мезонин над гостиной.

— Но для своего старого папы у тебя время найдется, верно?

— У меня всегда есть для тебя время, если только я не на гастролях, пап. Это ты у нас всегда занят, помнишь? — поддразнила его дочь.

— Ладно-ладно, не начинай. — Отец хихикнул. — Я слышу по твоему голосу, что ты устала. Ложись-ка спать, а завтра встретимся за обедом, что скажешь?

Катя поколебалась.

— О чем мы сейчас говорим, пап? Это будет один из твоих обедов в стиле «Мне пора бежать, давай перехватим по бутербродику» или настоящий обед из трех перемен блюд, во время которого нельзя включать мобильный?

Леонид Кадров был одним из самых знаменитых кинопродюсеров США. Его обед редко длился дольше получаса, и Катя об этом прекрасно знала.

Отец помолчал немного, и на этот раз девушка была уверена, что услышала в трубке щелчок.

— Пап, ты еще на связи?

— Да, малыш. И я выберу второй вариант.

— Я серьезно, папа. Если мы договоримся встретиться на обед, то ты должен пообещать мне, что выключишь мобильный и не сбежишь через полчаса.

— Никаких сотовых, я обещаю. Я освобожу свое расписание на завтра. И ты можешь выбрать ресторан.

— Хорошо. — Катя радостно улыбнулась. — Давай встретимся в час в ресторане «Мастрос Стик Хаус» в Беверли-Хиллз.

— Отличный выбор, — поддержал ее отец. — Я закажу столик.

— И ты не станешь опаздывать, правда, пап?

— Конечно, нет, котенок. Ты же моя суперзвезда, помнишь? Ладно, давай прощаться, а то мне тут звонят по второй линии.

— Почему меня это не удивляет? — Катя покачала головой.

— Спокойной ночи, родная. Завтра увидимся.

— До завтра, пап, — закончив разговор, она положила трубку в карман халата.