У лестницы, ведущей к главному входу, ее встретил Энди МакКи. Этот низенький полноватый человечек немного несуразного вида на самом деле был блестящим адвокатом.

— Уитни, спасибо, что приехала так быстро. — Достав из кармана белый носовой платок, Энди отер пот со лба.

— Без проблем. — Улыбнувшись, Майерс пожала ему руку. — Чей это дом? Выглядит потрясающе.

— Его хозяин ждет тебя внутри. — МакКи не сводил с нее глаз. На лбу у него опять проступили капельки пота.

Уитни Майерс было тридцать шесть лет, но выглядела она моложе. Темные глаза, небольшой нос, высокие скулы, полные губы, волевой подбородок. Ее улыбку стоило бы запретить как оружие массового поражения, от которого у всех мужчин на ее пути подкашивались ноги. В ее присутствии даже самые красноречивые парни теряли способность связно излагать свои мысли и принимались глупо хихикать. Уитни выглядела словно фотомодель в выходной день и казалась еще обворожительнее оттого, что не стремилась подчеркивать свою красоту.

В возрасте двадцати одного года Майерс начала карьеру в полиции. Она усердно трудилась и получала повышение за повышением, стремясь стать детективом. Скорость мышления, блестящий ум и сила воли помогли ей подняться по карьерной лестнице, и уже в двадцать семь лет Уитни получила значок детектива.

Капитан отдела быстро понял, что у Майерс талант воздействовать на людей. Она была спокойной и внимательной, умела четко выражать свои мысли и легко убеждала окружающих в том, что ей было выгодно. Кроме того, девушка легко сходилась с людьми. После шести месяцев обучения на курсах при ФБР Уитни стала переговорщиком полицейского управления Лос-Анджелеса в отделении в Сан-Фернандо. [6]Кроме того, она работала в отделе по поиску пропавших без вести.

Но ее блестящая карьера детектива в полиции Лос-Анджелеса была разрушена три года назад, когда Майерс неудачно провела переговоры с человеком, который собирался покончить с собой. Он спрыгнул с крыши восемнадцатиэтажного небоскреба в Кульвер-Сити.

После случившегося в тот день жизнь Майерс превратилась в ад. Началось внутреннее расследование, и, хотя через пару недель никаких обвинений так и не было выдвинуто и детективы не смогли прийти к однозначному решению по ее делу, ее карьера в полиции закончилась. После этого Уитни создала собственное детективное агентство, специализировавшееся на поиске пропавших.

Последовав за МакКи, Майерс вошла в дом и, миновав двойную лестницу, очутилась в коридоре, увешанном постерами с изображениями звезд кино. Коридор венчался гостиной, столь огромной, что Уитни не сразу заметила в комнате широкоплечего мужчину ростом под метр девяносто, стоявшего возле украшенного аркой окна. В правой руке незнакомец сжимал почти пустой стакан из-под виски. Хотя мужчине было уже за пятьдесят, Майерс видела, что он не растерял юношеского обаяния.

— Уитни, позволь представить тебе Леонида Кадрова, — сказал МакКи.

Отставив стакан, Леонид пожал ей руку. У него была сильная рука.

На его лице Уитни увидела то же выражение, что и у всех своих клиентов. Отчаяние.

Глава 19

Отказавшись от предложенных ей напитков, Майерс, делая пометки в записной книжке, внимательно выслушала все, что рассказал ей Кадров.

— Вы обращались в полицию? — спросила она, глядя, как Леонид подливает себе еще скотча.

— Да, они приняли мои показания, но знаете, они почти не слушали то, что я им говорил. Несли какую-то ахинею о том, что должно пройти время, что моя дочь уже взрослая, и все такое. Даже пытались меня успокоить. Тогда-то я и позвонил Энди, а он связался с вами.

Майерс кивнула.

— Вашей дочери уже тридцать лет, у вас нет доказательств того, что она действительно исчезла, поэтому, с точки зрения полиции, необходимо выждать хотя бы сутки, прежде чем подавать заявление в розыск. — В ее голосе слышалась уверенность. Эта интонация всегда вызывала доверие клиентов.

— Сутки? За эти сутки она может погибнуть. Чушь!

— Иногда полиция ждет даже дольше, в зависимости от обстоятельств.

— Я ему уже рассказывал, — вмешался МакКи, отирая лоб платком.

— Она взрослая женщина, господин Кадров, — пояснила Уитни. — Взрослая женщина, которая просто не пришла на обед с отцом.

Леонид возмущенно повернулся к МакКи.

— Она, черт побери, слышала хоть слово из того, что я сказал?

— Да. — Закинув ногу на ногу, Уитни пролистала свои записи. — Она опаздывала на обед на полчаса. Вы несколько раз звонили ей. Она не брала трубку и не отвечала на ваши сообщения на автоответчике. Вы запаниковали и поехали к ней домой. Там на полу в кухне вы обнаружили брошенное полотенце, но в остальном все было на своих местах, кроме бутылки белого вина, которая должна была стоять в холодильнике. Ключи от машины висели на своем месте на втором этаже. В кабинете вы нашли ее бесценную скрипку. По вашим словам, инструмент должен был находиться в сейфе. В квартире вы не заметили следов борьбы или взлома, вашу дочь не ограбили. Консьерж сказал, что тем вечером никто к ней не приходил, — она спокойно закрыла записную книжку.

— Разве этого не достаточно?

— Позвольте мне объяснить вам, что подумали по этому поводу полицейские. Дел о пропавших намного больше, чем детективов в соответствующем отделе, поэтому основная заповедь полиции в этом вопросе — нужно задействовать ресурсы только в том случае, если человек действительно пропал. Если бы ваша дочь была несовершеннолетней, то ее объявили бы в розыск по всей стране. Но она взрослая женщина, не прошло и суток с тех пор, как она связывалась с вами. Поэтому по правилам полиции детектив должен задать вам вопросы по списку.

— По списку? Вы, должно быть, шутите.

— Ни в коем случае. — Майерс покачала головой.

— И какие же вопросы в этом списке?

— Если речь идет о взрослом человеке, то всего таких вопросов шесть. Является ли пропавший дееспособным? Может ли он быть жертвой преступления? Необходима ли ему медицинская помощь? Были ли случаи, когда пропавший убегал из дома или отказывался вступать в контакт с окружающими? Мог ли он стать жертвой похищения со стороны родственников? Является ли он физически или умственно неполноценным? — Сняв очки, Уитни положила их на стол. — Судя по этому списку, только четвертый пункт свидетельствует в пользу вашей точки зрения, так как ваша дочь никогда не убегала из дома и не отказывалась общаться с вами. Исходя из этого, полицейские рассуждали так: госпожа Кадрова — здоровая, независимая, материально обеспеченная незамужняя женщина, которая, возможно, решила отдохнуть от всего вокруг. На самом деле ей не перед кем отчитываться за свои поступки. Она не работает по установленному графику, у нее нет мужа и детей. По вашим словам, она только что вернулась с гастролей Лос-анджелесского филармонического оркестра.

Кадров кивнул.

— Должно быть, она очень устала за время тура. Катя могла сесть на самолет и улететь на Багамы. Она могла вчера вечером познакомиться с кем-то в баре и решить, что стоит провести пару дней с новым парнем.

Леонид провел рукой по своей короткой стрижке.

— Это не так. Я знаю Катю. Если бы ей нужно было отменить встречу со мной или с любым другим человеком, она бы позвонила. Это ее принцип. Она никогда никого не подводит, и уж тем более, она не поступила бы так со мной. У нас отличные отношения. Если она решила, что ей нужно отдохнуть, то она сказала бы мне об этом.

— А ее мать? Насколько я понимаю, вы уже не живете вместе.

— Ее мать умерла пару лет назад.

— Примите мои соболезнования. — Майерс не отвела взгляда.

— Катя не решила куда-то съездить. Говорю вам, что-то случилось. — Кадров принялся ходить туда-сюда по комнате. Он был очень взволнован.

— Господин Кадров, прошу вас…

— Не называйте меня «господин Кадров», я же вам не учитель, — перебил он Уитни. — Можете называть меня Лео.