— Вы скоро там управитесь, господа казаки? Пора двигаться дальше, пока солнце еще не село и не закрылась придорожная харчевня…

Красные черепичные крыши города Стокгольма, столицы Шведского королевства, возникли на горизонте сразу, как только экипажи друг за другом выскочили из леса. Ингрид прижала руки к груди и устремила взор вперед, по ее миловидному лицу с аккуратным носиком побежали тени от внутренних переживаний. Захарка слегка потянул вожжи на себя, сбавляя ход, он подумал о том, что надо было бы обсудить с братом и свояком план дальнейших действий, иначе можно наломать много дров. После того, как Виленс Карлсон, бывший жених его супруги, был арестован стражей короля Швеции, прошло немало времени, и где он находился сейчас, оставалось только гадать. Этого кавалерийского офицера схватили прямо в зале приемов родового замка Свендгренов на острове Святого Духа. Тогда он попытался доказать свое право на руку и сердце Ингрид. А когда у него это не получилось, то решил пустить в ход оружие, и если бы не гвардейцы короля Бернадота, вряд ли обошлось бы без крови.

— Ингрид, прежде чем мы погрузимся на катер и отплывем на остров Святого Духа, я хотел бы кое-что уяснить, — обернулся к молодой женщине Захарка. — Я подумал о том, что после будет поздно решать какие-то дела, потому что твои родители не позволят нам возобновлять ссору с герцогом Виленсом Карлсоном.

— Ты плохо знаешь моих родителей, они с самого начала были против моей дружбы с Виленсом, и почти сразу прониклись уважением к тебе, — отрешилась от своих мыслей Ингрид. — Но скажи мне, дорогой мой супруг, что тебя тревожит сейчас, когда на горизонте показался наш дом?

— Я хотел бы знать, где живет этот кавалерийский офицер, чтобы не тратить времени даром, а начать поиски сокровищ немедленно, — внутренне подобрался собеседник. — Кажется, мы с тобой давно пришли к мнению, что они могут находиться у него, потому что в то время его отец служил в наполеоновской гвардии и мог быть причастен к ограблению месье Месмезона в его собственном особняке во французском городке Обревиль.

— Это еще надо доказать, — задумчиво проговорила Ингрид. — А во вторых, вряд ли Карлсон захочет признаться в том, что является их семейной тайной.

— Прости, я не понял, о чем ты хочешь намекнуть?

— Я знаю твой характер, Захар, и характер твоего младшего брата Питера с месье Буало, нашим общим родственником. Вы ворветесь к Карлсонам и начнете терзать, вполне возможно, ни в чем не повинных людей, — натянуто улыбнулась молодая женщина, стараясь как можно мягче обойти угловатую тему. — А прежде чем это делать, надо узнать, действительно ли старший из их семьи совершил кражу, а уже потом вешать на Карлсонов всех собак.

— Ты хочешь защитить своего бывшего друга детства, — печально усмехнулся в усы Захарка. — Ведь вы с ним одной крови.

— Ни в коем случае, — раздраженно повернулась к нему супруга. — Но в Шведском королевстве существует закон, по которому человек считается виновным только тогда, когда обвинение против него доказано.

— Вот и попытаемся выяснить, так ли это на самом деле, не вмешивая в эту историю твоих родителей с остальными родственниками.

Некоторое время в салоне экипажа с поднятым верхом стояла тишина, нарушаемая лишь шуршанием колес по дороге, мощенной диким камнем, да стуком дождевых капель о плотную ткань. Затем Ингрид провела по лицу рукой, затянутой в длинную перчатку, и с усилием проговорила:

— Я не могу сказать с уверенностью, где сейчас находится их семья, потому что они владеют родовым замком недалеко от городка Упсала, и дворцом в центре Стокгольма. Наступает осень, за нею не за горами холода со снежными зимами, и герцоги могли переехать поближе к королевской резиденции.

— Мы побываем и там, и там, — заверил жену Захарка.

— Хорошо, как только мы въедем в Стокгольм, я покажу тебе дом, в котором живут Карлсоны, — сдалась наконец Ингрид. — Но мне будет неприятно знать о нечистоплотности семьи моего друга детства, в том числе и его самого, если подтвердятся ваши с Буало догадки.

— Почему? — унимая чувство ревности, спросил Захарка.

— Потому что я не желаю иметь пятно позора на своей репутации и опускаться в глазах нашего общества.

— Но ты отвергла руку и сердце Виленса Карлсона, и сделала это при всех.

— В данном случае это никакой роли не играет…

Сразу за Рыцарским домом в центре города взору путешественников открылся великолепный трех этажный дворец, построенный в скандинавском стиле. Он представлял из себя особняк с узкими окнами, с портиками и с лепниной под крышей и над парадным подъездом. С покатой черепичной крышей, над которой возносились вверх черные трубы. Экипажи подкатили к обочине тротуара, выложенного тесанным камнем, и остановились напротив здания. Захарка раскрыл зонтик и выскочил из коляски, к нему подошли Петрашка с Буалком. Не сговариваясь, будто все давно было известно, все трое направились к массивным дверям с металлическим кольцом на них. На стук открыла консьержка в белом кружевном переднике поверх коричневого платья, в деревянных башмаках и в белой шапочке на пышных волосах, завязанных на затылке в узел. Захарка с трудом заучивал неудобные шведские слова, поэтому он заговорил на французском языке, знакомом ему с детства. Но консьержка знала по французски столько же слов, сколько он по шведски. Скоро между ними наступила неловкая пауза. Обоих выручила Ингрид, которая после короткого диалога со служанкой повернулась к мужу и сообщила:

— Его Высочества герцоги Карлсоны находятся в собственном замке близ городка Упсала, никаких распоряжений ни на какой счет они в этом доме никому не оставляли.

— Спроси у нее, пожалуйста, Виленс тоже живет в том же замке? — посмотрел Захарка на свою жену. — Если он здесь, то Буалок мог бы прямо сейчас начать переговоры о возвращении раритетов на свою родину.

— Я уже высказывала свое мнение, что говорить с ним на такие темы было бы глупо, — пожала плечами Ингрид. — Но мне самой интересно, что случилось с ним после его ареста королевскими гвардейцами.

Молодая женщина снова вступила в разговор со служанкой, постукивающей деревянными башмаками по дверному порогу и кидающей заинтересованные взгляды на всех троих мужчин. Она словно задалась целью привлечь к себе внимание, видимо, суровая погода в здешних краях компенсировалась горячей любовью местных жителей. Ингрид отступила чуть назад и перевела:

— После инцидента в замке Свендгренов, Виленс Карлсон, владелец этого роскошного особняка, был арестован и провел два месяца под домашним арестом в родовом гнезде, где находится и сейчас по причине обиды на короля Бернадота.

Мужчины переглянулись и отошли от дверей, затем сделали легкий поклон в сторону плутоватой консьержки, тут-же присевшей в вежливом книксене, и снова собрались в кружок.

— Его надо заманить и поступить с ним так, чтобы он признался сам, — подал первым идею Петрашка. — А потом заставить принести сокровища в означенное нами место, пригрозив, что если он этого не сделает, то мы поведем разговор по другому.

— Так он и разбежался расстаться с ними, это не наш с тобой Кавказ, Петрашка, где все намного проще, — задумчиво усмехнулся Захарка. — Тут надо крепко пораскинуть мозгами, прежде чем решиться навести шороху, иначе недолго и в шведскую тюрьму угодить, — он с уважением посмотрел на Ингрид и добавил. — Права моя женушка, вряд ли этот Виленс в чем либо признается.

— Я тоже так считаю, потому что это будет пахнуть большими семейными потрясениями, которые могут зацепить весь их рыцарский род, — пожал плечами Буалок. — В Европе на первом месте стоит закон и кто его нарушит, независимо от занимаемого положения, тот рискует ответить по всей его строгости.

— Что предлагаешь ты? — повернулся к нему Захарка.

— Выход один, надо проникнуть в замок Карлсонов и завладеть сокровищами, если они находятся у них. А потом представить добытое всему шведскому обществу как вещественное доказательство