– Рикки…

– Я должна идти, Боу, я нужна ей.

Боу выругался, услышав щелчок в трубке, вскочил на ноги и, схватив со стола ключи, выбежал за дверь. На бегу он попросил своего секретаря разыскать шерифа Уиткома.

– Попросите его немедленно приехать к Пирсонам.

Когда Кэрри вышла из дома и пересекала двор, отделявший дом от церкви, начался дождь. Тюльпаны выглядят такими жизнеутверждающими, подумала она и удивилась, почему обратила на это внимание. Но потом поняла, что эта красота – контраст той мерзости, которая ей только что открылась. Рыдание перехватило ей горло, и она, согнувшись пополам и обхватив себя руками, упала на траву, в то время как на землю обрушился дождь, грозивший промочить ее до нитки. Но у Кэрри не было сил сдвинуться с места.

После разговора с Рикки боль уменьшилась, сменилась приступом гнева. Как Брет посмел просить дать ему время, посмел объяснять гнусность своих поступков?! Он убил этих детей, невинных младенцев, которых, как клятвенно обещал Господу, должен был вести по Его пути!

Кэрри вышла из дома с намерением пойти в церковь и сказать ему, какой он гадкий и отвратительный, плюнуть ему в лицо, но она не знала, что гнев может отнять все силы. Она не могла никуда идти, у нее перехватило дыхание.

Рикки подъехала к стоянке на подъездной алее. Теперь дождь лил как из ведра, и сквозь серую пелену она с трудом различала контуры двух здании. Она взяла куртку с соседнего сиденья и, держа ее над головой, выбралась из джипа. Услышав, как за ее автомобилем пристроился еще один, и поняв, что это Боy, она побежала к нему.

– Что происходит? – требовательно спросил он, выйдя из машины.

Рикки покачала головой и ответила, стараясь перекричать дождь и ветер:

– Не знаю. Знаю только, что Кэрри в беде.

– Пойдем, – он схватил ее за руку и потащил за собой, – сперва проверим дом.

Они чуть не споткнулись о Кэрри, которая лежала посреди газона, вся сжавшись в напряженный комок.

– Кэрри! – воскликнула Рикки. – Что ты здесь делаешь? Брет здесь? Он избил тебя?

Со стороны дороги приближался звук сирены, но Боу и Рикки занимались женщиной, которая по-видимому, была в состоянии шока.

– Ты пострадала, Кэрри?! – закричал Боу. – Брет что-то сделал с тобой?

Кэрри пробормотала в ответ, что заблудилась среди ветра и дождя, которые обрушились на нее несколько минут назад. Рикки жестом попросила Боу помочь ей поставить Кэрри на ноги.

– Нужно отвести ее в дом.

Они подняли ее и попытались повести к дому, но Кэрри, сопротивляясь, повернулась в направлении церкви.

– Он там, – сказала она достаточно громко, чтобы ее услышали.

Звуки сирены, которые они слышали вдалеке, теперь долетали до них из аллеи. Скутер Уитком, подъехав к стоянке, выключил серену и выбрался из патрульной машины. Боу жестом пригласил его следовать за ними к церкви и снова занялся Рикки и Кэрри.

Четверо подошли к церковной двери как раз в тот момент, когда внутри прогремел выстрел.

– Ждите здесь! – крикнул Боу Рикки и вместе со Скутером бросился в дверь.

– Он покончил с собой, – со спокойной уверенностью произнесла Кэрри.

– Брет? – спросила Рикки, хотя понимала, что Кэрри, конечно, говорила о муже. – Почему, Кэрри? Что случилось?

Не отвечая, Кэрри всматривалась в пустоту коридора, ведущего в кабинет мужа.

– Потому что он был трус, – ответила она через мгновение.

Рикки ничего не понимала, но больше не задавала вопросов, в этом не было смысла. Сейчас Кэрри никак не могла справиться с дрожью – несмотря на шум дождя, бьющего по стенам, было слышно, как у нее стучат зубы.

– Пойдем домой – Рикки обняла за плечи эту маленькую женщину – Боу, когда сможет, придет рассказать нам, что произошло.

Не больше чем через пятнадцать минут Боу и Скутер появились в кухне, оба бледные и потрясенные.

– Брет? – спросила Рикки, в то время как жена священника сидела за кухонным столом, опустив голову.

– Он застрелился, – ответил Боу.

Скутер выдвинул кресло, поставил его перед Кэрри и сел.

– Ты можешь рассказать мне, что случилось, дорогая? – спросил он голосом, который Рикки слышала давно, много лет назад. Она вздрогнула от тягостного ощущения, что все повторяется.

– Все те крошки… те маленькие дети, он убил их, – сказала Кэрри таким слабым голосом, что Рикки и Боу вынуждены были наклониться к ней, чтобы расслышать. – Я нашла фотографии. Он не отрицал этого. – Она резко и горько усмехнулись. – Как он мог отрицать, когда я держала в руках доказательства?

– Где эти фотографии, дорогая? – спросил шериф Уитком.

– В спальне, я уронила их на пол у кровати, думаю, они еще там.

– Мои ребята будут здесь через несколько минут, Кэрри Энн, – шериф погладил ее по руке. – Один из них, Уэйлин или Том, придут сюда взять у тебя заявление. Думаю, ты сможешь ответить им еще на несколько вопросов.

– Ты останешься со мной? – Кэрри взглянула на Рикки такими полными страдания глазами, что та почувствовала, как слезы защипали ей глаза.

– Мы оба останемся, – успокоил её Боу.

– Хочешь, я позвоню Дэнни, дорогая? – спросил шериф, чем немало удивил Рикки.

– Нет! Пожалуйста, не звоните ему! Мне так стыдно.

Шериф уже встал, но сел обратно в кресло и взял Кэрри за руки.

– Так вот, послушай меня, мисси. Тебе абсолютно нечего стыдиться. Грех Брета – не твой грех. Только он один творил зло. Ты была его женой, но ты не несешь ответственности за то ужасное, что он делал. Понимаешь?

– Да, но я чувствую эту ответственность. Я должна была понимать.

– Иногда, мисси, мы можем понимать, что что-то неладно, но, не зная, что именно, не желаем этого знать, потому что, если узнаем, нам будет плохо. Это заложено в человеческой природе – защитная реакция.

Кэрри выдавила из себя улыбку благодарности, и Рикки поняла, что между Кэрри и шерифом установилось взаимопонимание. Он говорил о себе и Джуниоре и о Кэрри с Бретом.

Рикки отвернулась – она осознала то, что никто из них еще не осознал. Она была той, кто вызвал обвал, разбивающий так много жизней.

Несколько часов спустя она с Боу ехала домой в своем джипе. Ее не удивило, что на развилке он свернул налево вместо того, чтобы повернуть вправо.

Он взял ее за руку, когда они не спеша поднимались по ступенькам к дому. Буря, с неистовой яростью набросившаяся на окрестности озера, за пару часов успокоилась, и теперь на западе позади них ярко светило заходящее солнце.

– Почему бы нам не посидеть здесь немного? – предложил Боу.

– Кресла мокрые, – заметила Рикки, удивляясь тому, что они могут вести обыкновенную нормальную беседу.

– Так возьми полотенце, пока я принесу нам пиво.

Через пять минут они уже сидели, Боу расположился напротив нее, положив ноги на подлокотники другого кресла.

– У тебя растрепались волосы, – усмехнулся он. Рикки показала ему язык, но поправила прическу, растерзанную бурей.

– У тебя, Кин Боухэнон, действительно талант, ты даешь возможность женщине почувствовать себя прекрасной.

– О, это получается само собой. Что тут поделаешь?

– Ладно, у тебя самого не блестящий вид. Твои рубашка и брюки выглядят так, словно ты в них спал.

– Возможно, так и было. Не помню. Сегодня впервые за много недель я надел костюм. Однако, мне кажется, он сейчас выглядит несколько лучше, чем утром, когда я вошел в офис.

Рикки засмеялась, но тут же помрачнела:

– С ней ведь все будет в порядке, да?

– С Кэрри? Конечно. Она родилась на юге, в хорошей семье, кроме того, у нее есть Дэнни. Ты же видела как он заботился о ней, когда пришел туда. Несколько недель ей будет тяжело – Мэрилу приложит к этому усилия, – но Дэнни не собирается отступать, и у меня такое чувство, что поначалу он будет терпеливо сносит болтовню Мэрилу, прежде чем приструнит ее.

Рикки улыбнулась:

– Мэрилу – трудный человек, не правда ли? Я была удивлена, когда она стала делать для всех сандвичи. Она вела себя так, словно ничего не произошло.