Самойлов так и сказал тогда: «Не хочешь рубить лес, сделай из людей мастеров своего дела. И никто тебя не тронет. Но и не повысит». Слово свое он сдержал на все сто процентов.

Свиденцев оказался талантливым администратором, к тому же избегавшим как огня всех возможных политических заворотов, сотрясавших страну и флот. Благо должность этому как раз способствовала. Прошли двадцатые, минули тридцатые, в полную силу вступили огненные сороковые.

А он по-прежнему гонял матросов и офицеров, держа в форме старое железо. Выучка «от Свиденцева» стала знаком качества. Каторжная ежедневная работа тянулась год за годом, беспросветно и незаметно со стороны. Оценить ее даже во флоте могли немногие.

Но давняя мечта подняться на мостик современного быстроходного линкора не оставляла мысли опального контр-адмирала. Отчасти благодаря ей не так давно старенький «Марат» на стрельбах перестрелял «Кронштадт» с его дорогой и наиновейшей системой управления огнем.

Вздохнув, Свиденцев толкнул дверь и вошел в кабинет. Спорящие даже не повернулись к нему. Конечно, Шумилин и Кудрявцев.

Разговор был горячим. Шумилин размахивал руками, как ветряная мельница, пытаясь объяснить, что на него давили со всех сторон. Кудрявцев был непреклонен.

— Здравия желаю, товарищи офицеры, — дипломатично заметил Свиденцев. — Присесть разрешите?

— А, Николай Александрович! Заходи, садись. Разговор есть, — бодро воскликнул Кудрявцев, — хотел за тобой послать, попросить заглянуть на огонек, а ты и сам уже здесь.

Шумилин вытер вспотевшую шею, явно радуясь переключению внимания.

— Нескучно живете, товарищи, люди и авианосцы, — сказал Свиденцев, присаживаясь, с наслаждением вытягивая натруженные ноги. — Я к вам, собственно, по поводу шестерней, тех, что у вас застряли. Ну и узнать, что вчера за цирк на проходной.

— Ты это видел?

— Если б видел, зашел бы еще вчера. Слышал. Но в подробностях. Дай, думаю, спрошу, чего это товарищ Кудрявцев самого Поликарпова на высокую гору посылает? Не круто ли взлетел?..

Свиденцев выжидательно умолк.

Кудрявцев полез в стол, доставая какие-то бумаги.

— Ковтуна не встретил? — невпопад спросил он.

— Не встретил. Видимо, на «Скором».

— Тогда поговорим без него. Как я уже и сказал, сам хотел с тобой поговорить, есть о чем… Где эта ерунда, не пойму… Ага, вот оно.

Генерал-майор вытащил папку и извлек оттуда подшитый акт о проведении испытаний.

— Вот сюда посмотри, что они нам прислали. Совсем охренели… Потому и посылал.

— Володь, ты прекрасно знаешь, что в ваших делах я разбираюсь постольку поскольку. Это вы с Шумилиным у нас асы, а мне с подводниками проще общаться, чем разбираться в отличиях закрылка от предкрылка.

— Да тут и разбираться ни в чем не нужно. — Лицо Кудрявцева исказила злая гримаса. — Ладно, даю вводную, она же краткий ликбез. Запоминай. Тебе, возможно, пригодится скоро. Итак, у буржуинов в мире капитала, алчности и ничем не сдерживаемой наживы процветает коррупция. Ихние монополии, фирмы и прочие консорциумы постоянно изобретают разные виды боевой техники, жадно покушаясь на каждую монетку в карманах трудового народа. Там процветают нечестный сговор, гнусные интриги и вообще полный разврат.

Слушатели согласно кивнули, устраиваясь поудобнее. Ликбезы Кудрявцева давно стали притчей во языцех. Умел человек разъяснять сложное — просто, не отнять.

— У нас все не так. У нас честно и справедливо, проекты представляют КБ, трудовые и советские. Но Бюро много, проектов — еще больше. И все самые-самые лучшие, передовые. А заводов мало. Поэтому у нас процветает здоровая, правильная конкуренция, и конструкторы едва ли не стреляют друг в друга, чтобы протолкнуть свои самые-самые правильные и передовые машины. Только у конструктора интерес один и самый главный — пустить свой ероплан в серию. Об остальном он думает потом и не спеша.

Шумилин нервно кашлянул, Свиденцев слегка втянул голову в плечи.

— Володя, сбавь обороты, — попросил он.

— А, да… — Кудрявцев и сам понял, что немного перегнул палку. Но продолжил как ни в чем не бывало, хотя и на полтона ниже. — Смысл подворотничка следующий. Сейчас Поликарпов перевел свои предприятия на выпуск «МиГов», дав ход своему ученику Микояну. «МиГи» — это хорошо. Но вот у самого Николая Николаича дела в последнее время не ладятся. По-1, скажем так, не проявил себя так, как ожидалось. В то же время испытания По-3 затянулись. Отвлекать на его подготовку к серии заводы, выпускающие «МиГи», никто не даст. Что делать? Как там, у Ломоносова, чтобы где-нибудь прибавилось, нужно где-то обязательно убавить. То есть у кого-то. По всему выходит — убавят у Яковлева. Кроме истребителей тот делать все равно ничего не умеет. А они-то сейчас как раз уже не актуальны. Война в Европе по факту закончена, да и вообще впереди уже свистит реактивная тяга… Поэтому появилась идея отобрать у Яковлева завод в Саратове и запустить там в серию По-3. Но так как «Потного» по факту еще нет, чтобы завод не стоял, они хотят временно заняться выпуском самолетов для нас. Корабельный вариант По-1К.

— И что в этом плохого? — спросил Свиденцев осторожно. — Вроде бы хорошо? Наконец и о вас вспомнили. Давно надо было «ишаки» на палубах поменять.

— Вспомнили, блин. Да так, что лучше бы вообще не вспоминали. Ладно. Вон Шумилин меня сразу понял. Тут фокус такой. Формально по этим вот бумагам нам предлагают отличную машину. Максимальная скорость — 605 километров в час. Высокая энерговооруженность. Мощное вооружение. Хорошо?

Свиденцев кивнул.

— А вот теперь ложка дегтя. Все заявленные характеристики самолета даны для варианта с двигателем М-89. Вещь качественная и сильная. А его нам никто не даст. Весь выпуск уйдет на истребители Таирова и бомбардировщики Ильюшина. С М-88 самолет немногим лучше «ишачка». Зато его взлетно-посадочные — это ненаучная и страшная фантастика. Помните, как мы с «ишачком» мучались, пока не приручили?

— Да уж помним! — не к месту вырвалось у Шумилина. Свиденцев ограничился очередным кивком. Море только кажется большим, поэтому беды палубных авиаторов были общеизвестны среди морской братии.

— Это чудо техники может садиться на палубу только в идеальную погоду! И только в руках опытного пилота! А у нас по традиции и практике операции главным образом — в Северном море. Все помним, какая там замечательная погода? Молодежь учить надо! И что они нам присылают? Народу побьется больше, чем в боях с англичанами, если до них вообще дело дойдет! Если хоть какие-то летчики после учебы в живых останутся!

— Ну, ты это загнул. Вряд ли все настолько плохо.

— Николай, ты сильно удивишься, но я если и преувеличиваю, то самую малость. В Москве мы предоставили Поликарпову перечень доработок. Вот здесь их нет, за исключением пары пунктов, не играющих особой роли. На них попросту положили большой военно-воздушный болт углубленной резьбы и увеличенного диаметра. Я понимаю, у него сейчас ситуация не сахар, но это не моя забота. Самолет для серийного выпуска в Саратове не готов. И когда будет готов, неизвестно. В сравнении с сухопутным вариантом корабельный сильно переработан, но стал от этого только хуже. Будь у нас время, можно было бы его довести, как довели «ишачок». Но это если есть время и нашими проблемами будет кто-то заниматься. Завтра пойдет в серию По-3, и о нас с вами все забудут. Оставят с несколькими десятками летающих уродцев и аварийностью.

Кудрявцев перевел дух, прочистил горло.

— Теперь самое интересное. С новыми самолетами Поликарпова аварийность зашкалит. Кто за нее ответит? Тут и гадать не надо, наслышаны: «Ваши летчики не умеют летать!» Имеем прецеденты. Вот отсюда и весь сыр-бор. Лучше уж открыто послать, чем потом объяснять, почему лучшие и самые дорогие летчики страны бьются, как желторотики. Объяснять, не вредю… врежу ли я по-тихому, не ставлю ли я преграды на пути победоносной поступи?.. Взгреют в любом случае, но лучше быть хамом, чем… вредителем.