— О чем ты говоришь? — Хейд был ошарашен. Неужели он похож… — Ты что, думаешь, я собираюсь тебя ограбить?

— Человек должен получать то, что заслужил, — ответил ветеран. — Я убил множество невинных людей, когда был в проклятых тропиках, так что…

Оба остановились, увидев еще один признак жизни на пустынной улице: желтое такси проехало мимо.

— Я здесь не для того, чтобы судить тебя, — Хейд подошел ближе.

Мужчина выглядел достаточно мускулистым, чтобы, даже сидя кресле, схватить Хейда за грудки и вытрясти из него душу.

— Так теперь называется ограбление? Я, наверное, пропустил выпуск переработанного издания «Словаря современного сленга».

— Отец велит помочь тебе, — отпор инвалида, его ирония смутили Хейда. Он попробовал взять себя в руки, вспомнив, каким был в детстве. Забиякой. Внушающим страх.

Теперь страх должен быть священным.

— Я спасу тебя, честное слово, — проговорил Хейд сквозь стиснутые зубы.

Он нагнулся, прижав кулак к груди ветерана. И тут случилось то, от чего инвалид забыл о всяком сопротивлении… Кулак Хейда раскалился, он прожег все слои одежды и достиг кожи.

Другой рукой Хейд закрыл рот калеки, чтобы не дать ему закричать. Разговаривать о спасении уже было не с кем.

Через секунду обе руки исчезли в теле сидящего мужчины, а Хейд смог поднять расслабленное тело и приблизить к груди. Все внутри него раскалилось и шипело от жара.

Обжарившиеся в местах отрыва ноги и еще что-то упало на землю, но Хейд не стал подбирать их, поскольку стремился быстрее скрыться. Отец побуждал его как можно скорее бежать отсюда.

Он не чувствовал больше холодного ветра с озера, потому что грудь и руки его были теплыми и их покалывало изнутри. Ветеран праздновал свое вхождение в рай.

Хейд отправился на остановку автобуса на Чикаго-авеню, ему хотелось сесть и забыться.

Глава 7

— Черт бы их побрал, — Дин Коновер повернулся к Аарону Мэферу, который сегодня сидел за рулем их патрульной машины. — Слышал — это гребаное начальство округа опять лезет к нам в задницу с своими бронежилетами? Трое полицейских погибли в этом году в Чикаго, а так как последний и единственный из них Дойл из четырнадцатого участка получил пулю в грудь — ага! — значит самое время опять поговорить о бронежилетах…

Он с отвращением помотал головой. Оба знали, что двое других убитых — Уиллетт и Снедгридж, патрульные из Саутсайда, получили пули в голову. Чикагские копы без восторга относились к бронежилетам. Мало того, что они были тяжелыми, лямки еще имели тенденцию перекручиваться и ослабевать. А новый жилет полицейский должен был приобретать за свои деньги.

В конечном счете эффективность бронежилета была такова, что любой бандюга или псих, находившийся на чикагской стадии эволюции, давно уже знали, что стрелять следует в голову или в пах. У всех дома были телевизоры.

— А вспомни-ка того детектива из первого сектора, забыл его фамилию, который не вписался в поворот на набережной, — Мэфер служил в полиции уже семь лет и, разумеется, был в курсе всего случившегося с городскими копами.

— Точно, — Коновер утвердительно кивнул. — Этот сраный жилет не даст тебе удержаться в воде на плаву и минуты!

Коновер имел стаж службы года на три побольше напарника. По радио их патрульной машины поступил приказ ехать к отелю «Кэсс». Там произошло разбойное нападение. Тусклый неоновый свет указал им место происшествия.

— Ну, конечно, буква «си» у них не горит, — кивнул Мэфер в сторону отеля.

— Может быть — для того, чтобы нормальные парни сюда не забредали, а только гомики.

— Это точно, Дин.

Во время разговора Коновер внимательно осматривал улицу. Некоторые постоянные «клиенты» полиции восемнадцатого участка, голубые и нормальные, уверяли, что Коновер никогда не моргает, его глаза только порой сужаются.

Выяснилось, что по номеру 911 позвонили не из отеля «Кэсс»; полицию вызвал бармен из «Мерди», бара, расположенного рядом. Оттуда, увидев патрульную машину, выскочил высокий блондин, по его лицу бежали синие блики от полицейской мигалки.

— Я — бармен, Мик Десмонд.

Коновер и Мэфер молча посмотрели через витрину в бар. Там было тихо словно в прибежище глухонемых. Следов разбоя не наблюдалось.

— Все произошло в той темной аллее, — сообщил Десмонд.

Он указал через правое плечо в темноту. Мэфер пошел туда, Коновер на секунду задержался, оглядывая Десмонда. Шесть футов ростом, волосы свисают до плеч и завиваются вокруг красных оттопыренных ушей. Одетый в черные узкие брюки, майку с короткими рукавами и надписью «Ленивая Ящерица», он не выглядел красавцем. Коновер подумал — интересно, у голубых он считается симпатягой или нет?

— Видите ли, я вышел через черный ход, чтобы выбросить пустые коробки. Услышал голоса, глянул вперед и увидел двоих. Туда как раз попадал свет от вывески.

— Они были здешние…? — Коновар кивнул в сторону бара.

— Нет-нет, тут, похоже, совсем были не наши дела, — бармен сложил руки на груди. — Мне показалось, что один парень угрожал другому, в инвалидной коляске, потом ударил его, а потом я увидел пустую коляску.

— А ты не слышал, — перебил его Коновер, пока Мэфер осматривал место происшествия, — что за угрозы? Речь шла о долгах?

— Нет, не слышал. Вообще-то я знаю этого инвалида. Он жил в отеле «Кэсс», не бродяга. Приличный парень, по имени Дол… Долби — как-то так.

— Хорошо, продолжайте. Тот, что на ногах, был вооружен, не заметил? — Полицейский открыл черный блокнот.

— Я не видел у него в руках ничего.

Коновер записал:

— Тот парень, что напал, был похож на вашего напарника, такого роста, волосы темные, может быть, с сединой, голос хрипловатый.

— Спасибо. У тебя все, Дес?

— Да, я должен возвращаться. Знаете ли, Мерди, хозяин, сейчас в отъезде, в Милуоки, но у нас и без него строгие порядки.

Бен Мерди был местной знаменитостью. Он владел в городе тремя барами. Рекламные ролики о них нередко показывали по телевидению.

Мэфера насторожил странный запах. В темноте что-то зашуршало, похоже крыса.

Позднее Мэфер скажет, что у него сразу возникла мысль о серии убийств. Мэфер уже соприкасался с двумя такими случаями. Он участвовал в расследовании убийств, совершенных Дэвидом Кэссиди осенью восемьдесят пятого, и в загадочной серии отравлений тиленол-цианидом в июне восемьдесят шестого. Последняя серия так и не была раскрыта.

Коновер приблизился к Мэферу, стоявшему возле пустой инвалидной коляски, лежавшей на боку.

— Я слышал, как бармен говорил, что инвалид жил в этом отеле.

— Угу, — Коновер подошел еще ближе.

— А он не видел, как парень возвратился в отель?

— Нет.

Мэфер поводил фонариком возле кустов за креслом.

— Господи Боже! — сказал он шепотом, увидев то немногое, что осталось от инвалида.

Мэфер искренне удивился тому, что тело было опознано столь быстро. Он не ожидал, что эти жалкие останки вообще будут идентифицированы и даже заключил на этот счет пари с Коновером. Хотя известно, что хорошими специалистами идентифицируются даже утопленники, у которых и лица и папиллярный узор пальцев почти совсем исчезли. Мэфер знал, что полиции Кливленда удалось опознать два трупа, пробывшие в воде чуть не полгода.

Час спустя после появления двух патрульных уже дюжина зевак толпилась на месте происшествия. Полицейские из восемнадцатого участка не подпускали посторонних.

К Коноверу и Мэферу вскоре присоединились детектив лейтенант Джейк Дэйве из отдела убийств, полицейский фотограф-криминалист, репортер ЮПИ Шоун Маккоппин, который, как выяснилось, заглянул пропустить стаканчик к «Мерди», и еще ассистент медицинского эксперта Фрэнк Бервид. Они рассматривали останки, теряясь в догадках о возможном орудии убийства.