Terra Sherlockiana

img alt="" border="0" height="1" width="1"/

В 1887 году «родился» человек, который, по образному выражению режиссера Орсона Уэллса, «никогда не жил, но никогда и не умрет». Его имя — Шерлок Холмс. Именно тогда в «Битонском рождественском ежегоднике» была опубликована повесть «Этюд в багровых тонах», где впервые появился этот блистательный частный детектив с Бейкер-стрит. Холмс — самый популярный герой ХХ века. По крайней мере, ему принадлежит абсолютный рекорд по числу появлений на киноэкране. Он опередил не только графа Дракулу, но и Наполеона, и даже Иисуса Христа. 75 актеров, включая чернокожего Сэма Робинсона, сыграли его в 211 фильмах. 120 лет назад в мир пришел великий детектив, для которого не было ничего невозможного. Соблазн пройтись по его стопам, открыв для себя Англию Шерлока Холмса, не изжит по сей день…

  

Сэр Артур Конан Дойл (1859—1930), создатель легендарного Шерлока Холмса (1854—1930)

— Элементарно, мой дорогой Ватсон! — воскликнул я на вопрос собеседника о том, что привело нас в туманный Альбион. — В Англию мы приехали писать статью о Шерлоке Холмсе для русского журнала «Вокруг света».

Мы, то есть авторы журнала Григорий Козлов и Ольга Кириенко, сидели в пабе «Шерлок Холмс» в двух шагах от Трафальгарской площади. А обращался я к представительному седовласому джентльмену, расположившемуся напротив нас за столиком. Нет, мы не были спиритами и не вызывали дух биографа и соратника Холмса доктора Джона Ватсона (да простят меня современные переводчики, но выговорить, а тем более написать «Уотсон» я просто не могу). Нашим собеседником из плоти и крови был мой давний друг и коллега, артдетектив и писатель Питер Ватсон. Ко всему прочему разоблачитель махинаций аукционного дома «Сотбис» в молодости работал врачом-психиатром, и на его визитке до сих пор значится: «Доктор Ватсон».

— Фраза «Элементарно, Ватсон» преследует меня со школьной скамьи, — улыбнулся он. — Кстати, мало кто знает, что в тексте Конан Дойла ее нет, эти слова придумали авторы радиопьес о Холмсе в 1930-е годы.

— А при чем здесь, собственно, Конан Дойл? — атаковала нашего Ватсона Ольга Кириенко. — Он всего лишь помог доктору Джону Ватсону опубликовать записки о приключениях своего друга Шерлока Холмса.

Джентльмен Ватсон в ответ на выпад дамы только внимательно посмотрел на нее «докторским» взглядом:

— Вы, вероятно, относитесь к тем «шерлокианцам», которые считают, что детектив жил на самом деле?

Я поспешил разрядить ситуацию:

— Ольга — романтик, она допускает, что существовали некие прототипы и что в тексте зашифрованы реальные события. Я же скептик и придерживаюсь точки зрения, что Холмс — плод воображения Артура Конан Дойла .

— В «Энциклопедии Шерлокианы» американца Дика Трейси сказано, что Конан Дойл— всего лишь литературный агент доктора Ватсона, — не унималась Ольга.

— Дорогой доктор, — тут уж я решил сменить тему разговора, — расскажите, как живется в Англии с вашей фамилией, да еще не просто врачу, как «настоящий» Ватсон, но и специалисту по раскрытию загадок, как Холмс?

— Тяжеловато, но спасает чувство юмора. Кстати, об отношении американцев к Ватсону и Холмсу, — снова «докторский» взгляд на Ольгу. — Как-то раз в Нью-Йорке я заехал за журналисткой Нэнси Холмс. Дверь дома открыл портье, я протянул визитку и сказал, к кому пришел. Тот прочитал имя на карточке, удивленно приподнял бровь и молча провел меня в лифт. Где-то на 10-м этаже вышколенный служака без тени улыбки сказал: «Заехали проведать жену босса, доктор Ватсон?» На что я ответил: «Ничего личного, только бизнес». А если серьезно, то во время расследования приходится пользоваться псевдонимом — Ватсон слишком запоминается. Но все свои книги я подписал собственным именем. Издатели сначала настаивали на псевдониме. Они боялись, что в противном случае реальные события, описанные мной, будут восприняты как вымышленные по аналогии с историями Конан Дойла. Извините, Ольга, не хотел задеть ваших чувств.

В ответ на эту реплику последовала тирада о реальности мира Холмса и Ватсона, а как пример — история места, где мы вели разговор. Всезнающая Ольга поведала, что «Шерлок Холмс» стал пабом только полвека назад. Раньше здесь располагалась гостиница «Нортумберленд». Та самая, где остановился сэр Генри Баскервиль и где зловредный Стэплтон украл у него башмак, чтобы дать понюхать своей чудовищной собаке.

Явно несогласная с такой оценкой, со стены паба на нас укоризненно смотрела превращенная в чучело голова совсем не страшного бладхаунда. Вообще-то собака Баскервилей, согласно повести, была помесью бладхаунда и мастифа, но, видимо, таковой не нашлось, когда готовилась выставка «Мир Шерлока Холмса» для фестиваля «Британия» в 1951 году. Шесть лет спустя ее экспонаты выкупила «для антуража» пивная компания «Уайтбред», устроившая в «Нортумберленде» паб. Он и стал первым «мемориалом» знаменитому сыщику. И вот теперь мы угощаемся здесь супом «от миссис Хадсон», по видеомагнитофону крутят телесериал с Джереми Бреттом в роли Холмса, а посетители фотографируются у восковой статуи мастера дедуктивного метода.

— Правда, — вновь вступил в разговор Питер Ватсон, — славные дни, когда весь Лондон ломился сюда на пинту эля «Шерлок Холмс», давно миновали.

Расцвет шерлокомании пришелся на 1950— 60-е годы. Британская империя разваливалась на глазах, и вечный победитель Холмс в компании с твердо знающим, что хорошо и что плохо, Ватсоном помогал растерявшимся англичанам старшего и среднего поколений пережить это смутное время. Тогда же в наркомане с Бейкерстрит своего человека увидела и хиппующая молодежь. Ведь Холмс не только трижды в день колол себе морфий или кокаин, но в рассказе «Знак четырех» разразился панегириком наркотикам, «проясняющим сознание» и взрывающим «унылое течение жизни». Да и музыку великий детектив любил играть не классическую, а авангардную. Помните, как Ватсон страдал от дисгармонических звуков скрипичных сочинений Холмса, предвосхитивших композиции Шенберга и Кейджа?.. Теперь мода на этих героев сошла на нет, и верный признак этого — отсутствие современной телеверсии Шерлокианы: последний раз Кристофер Пламмер сыграл Холмса в «Серебряном» 30 лет назад.

— Иностранцы придумали клише про Англию, в котором любовь к Шерлоку Холмсу сосуществует с любовью к овсянке. Но ведь русские обижаются, когда им твердят про балалайку и Достоевского? Вот и нам поднадоели разговоры о чародее с Бейкер-стрит.

— Но неужели, Ватсон, в британской душе больше нет места такому явлению, как мир Холмса?

— Конечно, есть, но это не фальшивая Бейкер-стрит, 221б (в викторианскую эпоху улица заканчивалась номером 80, и тамошний музей-квартира Холмса — не более чем недавно созданная декорация), а дух викторианской и эдвардианской Англии. Это улицы, окутанные смогом, которого в Лондоне нет уже полвека. Это миф о старой доброй Англии, миф о рыцаре-защитнике среднего класса.

— А разве центр этого мифического мира не квартира, пусть и вымышленная, на Бейкер-стрит, 221б?

— Тут вы, пожалуй, правы: для иностранцев это нечто большее, чем туристический аттракцион, так что глупо отговаривать вас от визита туда.

  

Бронзовый Холмс с неизменной трубкой невозмутимо взирает на лондонскую толпу, бурлящую у входа на станцию метро «Бейкерстрит». Памятник установлен в 1999 году

Сумасшедшие с Бейкер-стрит

Расставшись с Ватсоном, мы, уже в компании фотографа Констинтина Кокошкина — отныне нашего неизменного третьего спутника, — сели в метро и отправились на Бейкер-стрит.