Встреча поколений в показательном бою: отец и сын с саблями… 

Оказалось, что артист знал все самые укромные и живописные поляны в округе. На одной из них, естественно, с видом на горы, уже расположился небольшой оркестрик. Отец и сын, взяв в руки сабли и небольшие щиты (кавалерийские, как мне объяснили), пошли потихоньку описывать вокруг нее круги. Постепенно плавные движения сменились настоящей схваткой на мечах — театрализованной, но мало похожей на танец. Старший танцор быстро подустал, но молодой явно не желал отпускать его, вовсю наслаждаясь диковинной «дуэлью»…

В семье Исмаила это уже далеко не первый случай наследования профессии — искусство экзотической пляски передается из поколения в поколение «уже много веков. И учтите, это не праздные телодвижения. Благодаря нашим танцам сквозь эпохи до нас дошли приемы настоящего боя. Все вокруг-то их давно уже позабыли…» — новый знакомый подмигнул мне. Дело в том, что настоящие сражения на саблях официально запрещены (поскольку хунзакуты, говорят, часто к ним прибегали). Танцоры в основном развлекают туристов, используя всякое оружие, какое под руку попадется. Между прочим, «ты знаешь, что тут, в замке, хранится русский меч? Правда, для представления он не годится, слишком тяжел. Но зато благодаря ему мы помним, как успели несколько дней «пожить» в твоей стране». Теперь обо всем по порядку.

Два капитана

«Замком» многие местные жители почтительно называют Балтитский форт, нависающий со скалы над Каримабадом. Ему уже около 700 лет, и в свое время он служил местному независимому правителю и дворцом мира, и крепостью. Говорят, мастера из соседнего Тибета строили форт с тем расчетом, чтобы он сливался с окружающими горами, хотя, по-моему, цитадель прекрасно видна из долины отовсюду. Сегодня, не лишенный импозантности снаружи, изнутри Балтит кажется мрачным и сырым. Полутемные помещения и бедная обстановка — обычные горшки, ложки, гигантская печь… В одном из помещений в полу обнаружился люк — под ним мир (князь) Хунзы держал своих личных пленников. Светлых и больших помещений немного, пожалуй, лишь «балконный зал» производит приятное впечатление — отсюда открывается величественный вид на долину. На одной из стен этого зала — коллекция старинных музыкальных инструментов, на другой — оружие: сабли, шашки и, наконец, тот самый «русский меч», о котором толковал Исмаил. Он оказался обычным драгунским офицерским палашом, подаренным миру.

А дальше разворачивается весьма нетривиальная история. В одной из комнат гид с гордостью объявляет: «Вот два портрета: британского капитана Янгхазбенда и вашего полковника Громбчевского, которые решили судьбу нашего княжества». («Не совсем верно», — отмечаю я про себя. К моменту этого «решения» Громбчевский тоже был еще капитаном»…)

Вот как случилось, что на стыке Каракорума и Гималаев чуть не появилась русская станица: в 1888 году к тогдашнему миру Хунзы Сафдару Али прибыл с миссией русский офицер Бронислав Громбчевский. Тогда на границе Индостана и Средней Азии шла Большая Игра, активное противостояние двух сверхдержав XIX века — России и Великобритании. Не только военный, но и ученый, а впоследствии даже почетный член Императорского географического общества, этот человек не собирался завоевывать для своего царя земли. Да и было с ним тогда всего шестеро казаков. Но все же речь шла о скорейшем устройстве торговой фактории и политическом союзе. Россия, имевшая к тому времени влияние на всем Памире, устремила теперь свой взор к индийским товарам. Так капитан вступил в Игру.

Сафдар очень тепло принял его и охотно заключил предлагаемое соглашение — он опасался напиравших с юга англичан.

И, как оказалось, не без оснований. Миссия Громбчевского не на шутку встревожила Калькутту, где в то время находился двор вице-короля Британской Индии. И хотя специальные уполномоченные и шпионы успокаивали власти: вряд ли стоит опасаться появления русских войск на «макушке Индии» — с севера в Хунзу ведут слишком трудные перевалы, к тому же закрытые снегом большую часть года, — сюда было решено срочно отправить отряд под командованием Фрэнсиса Янгхазбенда.

Забавно, что оба капитана были коллегами — «географами в погонах», они не раз встречались в памирских экспедициях. Теперь им предстояло определить будущее бесхозных «хунзакутских бандитов», как их называли в Калькутте.

В Хунзе тем временем потихоньку появлялись русские товары, оружие, а во дворце Балтит появился даже парадный портрет Александра III. Далекое горское правительство начало дипломатическую переписку с Санкт-Петербургом и предложило разместить у себя казачий гарнизон. А в 1891 году из Хунзы пришло сообщение: мир Сафдар Али официально просит о приеме его со всем народом в российское подданство. Эта тревожная весть скоро дошла и до Калькутты, и тогда судьба княжества окончательно решилась: 1 декабря 1891 года горные стрелки Янгхазбенда перешли в наступление. Сафдар Али бежал в Синьцзян. «Дверь в Индию для царя захлопнута», — написал удачливый оккупант вице-королю.

Так что наш приятель, танцор Исмаил, ошибается: российской территорией Хунза официально никогда не была. Были только четыре дня, в течение которых правитель хунзакутов желал видеть себя «русским». Но официального ответа так и не получил.

А британцы закрепились и держались тут до самого 1947 года, когда в ходе распада получившей независимость Британской Индии княжество вдруг оказалось на территории, подконтрольной мусульманам.

Сегодня Хунза управляется пакистанским Министерством по делам Кашмира и Северных территорий, но теплая память о несостоявшемся исходе Большой Игры, как видите, осталась: «Почему, собственно, к нам так редко приезжают туристы из России? — сурово спрашивал меня гид по Балтиту, закончив свою экскурсию. — Британцы вот тоже ушли почти 60 лет назад, а глядите: их до сих пор вокруг пруд пруди! Одни хиппи чего стоят».

Абрикосы раскладывают для сушки по матам, выданным правительством бесплатно

Абрикосовые хиппи

Действительно, заново открыли Хунзу для Запада именно хиппи, которые бродили в 1970-е годы по Азии в поисках истины и экзотики. Впрочем, сюда «детей цветов» влекли не только эти две категории, но и индийская конопля.

В горах нравы не так строги, как на равнине: хунзакуты не намерены отказываться от своих исторических привычек ради каких-то там «здравоохранительных глупостей».

Одна из основных достопримечательностей Хунзы — ледник, который широкой холодной рекой спускается в долину. А вокруг него — многочисленные террасные поля, где выращивают картофель, овощи и наркотические растения. «Хашиш, хашиш, это хашиш!» — упоенно втолковывал мне мальчик из стайки, собравшейся подле одной из таких террас. «Хашиш», который здесь, оказывается, не только курят, но и добавляют как приправу к мясным блюдам и супам.

Что же касается молодых длинноволосых ребят с надписью Hippie way на майках — то ли настоящих хиппи, то ли любителей ретро, — то они в Каримабаде, по моим наблюдениям, и вовсе не курят, а в основном уплетают абрикосы.

 

Это, несомненно, главная ценность хунзакутских садов. Весь Пакистан знает, что только здесь растут «ханские плоды», которые сочатся ароматным соком еще на деревьях.

  

Неформальный лидер исмаилитов — имам Ага-хан. Его встречают волынщики в Каримабаде 

…Я оказался в Хунзе как раз в сезон сбора урожая. Все крыши были уставлены корзинами с плодами, подготовленными для сушки, — словно кто-то брызнул на долину из оранжевого пульверизатора. Сладкий аромат висел над Каракорумским шоссе, и все встречные иностранцы непрерывно жевали душистые оранжевые «кругляши». Западные туристы, не вникающие особо в запутанный вопрос о государственной принадлежности здешних территорий, давно и прочно облюбовали их. И привлекательна Хунза вовсе не только для радикальной молодежи — сюда едут и любители горных путешествий, и поклонники истории, и просто любители забраться подальше от родины. Дополняют картину, конечно, многочисленные скалолазы — по дороге нашему джипу постоянно встречались микроавтобусы с альпинистским снаряжением на крыше, то здесь, то там на склонах виднелись повисшие на ремнях «живые гроздья»...