— Честью семьи Пендервик — клянёмся!

Тут из соседних зарослей опять донеслись подозрительные звуки: кто-то, теперь уже точно не белка, ломился сквозь кусты. Бетти опять подхватили, взвалили на плечо — на этот раз это оказалось плечо Джеффри, — и всю компанию вмиг как ветром сдуло.

Когда спустя пару секунд из кустов выбежал огромный чёрный страшный… ну, может быть, не такой страшный… запыхавшийся Пёс, под сосной уже никого не было. Насчёт щеколды мистер Пендервик всё-таки ошибся. Самая надёжная модель «анти-Пёс» оказалась на поверку не самой надёжной. Когда бык двинулся на Бетти, у Пса немедленно сработало собачье шестое чувство: он заметался, навалился всей тяжестью на калитку — и вырвался из загона.

Теперь он кружил вокруг сосны, озадаченно обнюхивая землю. Где же Бетти? Только что была здесь… Он поднял голову, втянул ноздрями воздух и — наконец-то! — уловил тонкую струйку запаха. Верный до кончика хвоста, Пёс помчался догонять Бетти.

Глава шестая

Кролики и верёвочная лестница

На другое утро после завтрака Бетти отвела Пса в загон и начала описывать ему свои злоключения с быком. Но Пёс уже знал эту замечательную историю наизусть: вчера перед сном Бетти успела пересказать её во всех подробностях четыре раза. Поэтому сейчас, вместо того чтобы слушать, он старательно наскакивал на калитку, надеясь, что та опять откроется. Увы, после его вчерашнего побега мистер Пендервик как следует укрепил щеколду, и Пёс теперь был в ловушке.

Бетти как раз дошла до того места, как Джеффри бесстрашно бросился к быку, — когда на дорожке появился сам Джеффри.

— Привет, Бетти, — сказал он. — Ты разве не клялась обо всём молчать?

Бетти подбежала к калитке и отодвинула щеколду, впуская Джеффри в загон. Джеффри вытащил из кармана кусок холодной сосиски и скормил Псу.

— Пёс не считается, — сказала Бетти. — Ему можно говорить всё-всё-всё.

— А что вы рассказали папе с Розалиндой про твои крылышки?

— Что я забралась в ужасно колючий куст, а вам всем пришлось меня оттуда вытаскивать. И поэтому крылышки порвались. Но Розалинда мне их уже починила, видишь?

Джеффри осмотрел аккуратную штопку и заплатки.

— Хорошо получилось.

— У неё всегда хорошо получается. Она обо мне заботится. Потому что мама умерла, когда я была ещё совсем маленькая.

— Скучаешь по ней?

— Нет, я же её не помню. Зато Розалинда скучает. Она иногда даже плачет во сне. Только ты никому не проболтайся, это секрет. А теперь ты должен сказать мне какой-нибудь секрет. Говори!

Джеффри наклонился к самому её уху и прошептал:

— Мне вчера было очень страшно дразнить быка. Но ты тоже не проболтайся, хорошо?

— Хорошо, — сказала Бетти, и они пожали друг другу руки.

К загону подошла Розалинда.

— Доброе утро, Джеффри! Спасибо, что помог вчера девочкам вытащить Бетти из колючек.

— Пожалуйста. — Джеффри покосился на Бетти, которая радостно прыгала на одной ножке.

— Мы с Бетти идём в гости к Кегни, знакомиться с его кроликами, — сказала Розалинда.

Он сказал, что кролики могут забояться, если будет много народа, поэтому Скай и Джейн с нами нельзя, вот так! — добавила Бетти и весело хихикнула.

— Ну хватит, Бетти. Идём, нам пора.

— Сядь и попрощайся, Пёс! — заговорила Бетти неожиданно строгим командирским голосом — получилось очень похоже на Скай. Пёс завалился на спину и принялся кататься по траве. — Пёс! Ты слышал, что я сказала!

Пёс катался, лаял, дрыгал лапами в воздухе и вовсе не думал садиться и прощаться, поэтому Розалинда просто открыла калитку и вывела Бетти из загона.

Пока, Джеффри, — бросила Розалинда через плечо. — Мы пошли. Не хочется опаздывать. — И она зашагала в сторону Арундел-холла, таща за собой Бетти, как на буксире.

Сегодня утром, ещё до завтрака, Розалинда столкнулась у крыльца с Кегни. Он забегал полить розовый куст, а Розалинде именно в этот момент случайно — ну, или не совсем случайно — понадобилось выйти, чтобы покормить Пса. Хотя если честно, ей просто хотелось извиниться перед Кегни за вчерашнее. Чуть дом не сожгли, гадостей наговорили с три короба — и что после этого посторонний человек должен думать о семье Пендервиков? Но Кегни только посмеялся и сказал, что это всё ерунда. Когда ему самому было девять, они вдвоём с братом запускали петарду, а в итоге подожгли дядин грузовик, да ещё пытались свалить всё на сестру. Конечно, он это говорит из благородства, чтобы она так не огорчалась, решила Розалинда. Странно, что она раньше не замечала, как классно смотрятся парни в бейсболках. Потом из дома выбежала Бетти — узнать, зачем Розалинда так долго кормит Пса, а Кегни сразу же спросил её, не хочет ли она посмотреть на кроликов. И Бетти, не успев даже стать невидимкой, ответила да. «Ну, тогда приходите к десяти часам в моё обиталище», — сказал Кегни.

Его обиталище! Ни один парень ни разу ещё не приглашал Розалинду в своё обиталище, и теперь, волоча за собой Бетти, она пыталась представить, как оно должно выглядеть. Анна (у которой два старших брата учатся в колледже) уверяла её, что все парни неряхи и грязнули, так уж они устроены. Но у Розалинды всё же имелись на этот счёт кое-какие сомнения. Ей, например, не верилось, что её папа стал бы, как Аннины братья, сваливать картофельные очистки в ящики для белья и разбрасывать объедки по постели. Даже когда он учился в колледже.

Добравшись до каретного сарая ровно в десять, Розалинда и Бетти отыскали сетчатую дверь (Кегни предупредил их, что он всегда держит эту дверь закрытой: и мошкары нет, и кролики не выскочат) и прочитали прикреплённую к двери табличку: «ОСТОРОЖНО, КРОЛИКИ!»

— Вот мы и пришли! — объявила Розалинда, оборачиваясь.

Но тут выяснилось, что Бетти исчезла.

— Я передумала, — сказала она, когда Розалинда отыскала её за углом, за кадкой с цветущей геранью.

— Ну малыш, — вздохнула Розалинда. — Кегни же совсем не страшный!

— Нет, страшный.

— Но он уже рассказал про тебя кроликам…

— Скажи им, что я приду в другой раз.

— Но они ждут тебя сегодня. Они огорчатся, если ты не придёшь!

Про огорчение Бетти хорошо понимала: это как Скай обещала поиграть с ней в Питера Пэна, а потом забыла. Поэтому она выбралась из-за кадки и, держась за Розалинду, подошла к двери.

Розалинда постучала.

— Входите! Только дверь за собой закройте плотнее, — донёсся откуда-то из глубины голос Кегни.

За дверью Розалинда огляделась — и вздохнула с облегчением: никакой кучи мусора посередине, нормальная, уютная комната. Рядом кухонька, и в ней, кажется, тоже чисто и совсем не ужасно. Розалинда постаралась запомнить как можно больше деталей, чтобы описать Анне. Диван зелёный, в клеточку. Стопка книжек про Гражданскую войну [7]. На стене висят рядком пять или шесть бейсболок. На столе фото в рамке: Кегни играет в баскетбол.

Больше она ничего запомнить не успела, потому что из кухни появился сам Кегни с пучком петрушки в руке. Может, он и удивился, что из-за Розалиндиных ног с двух сторон торчат чёрно-оранжевые крылышки, но ничего не сказал.

— Карла и Чак под диваном, — сообщил он. — Чак сейчас учует петрушку и выползет. А Карла, наверно, останется сидеть в уголке. Но вы на неё не сердитесь, пожалуйста, она просто очень стеснительная.

Позади Розалинды кто-то тихо взволнованно ахнул. Не оборачиваясь, Розалинда взяла Бетти за руку, и они вместе улеглись на пол и стали всматриваться.

Кегни тоже растянулся на полу рядом с Розалиндой. Сунув петрушку под диван, он спросил: