Он желал ее — это было видно по тому, как горели его глаза. Где-то в глубине сознания мелькала мысль, что этого недостаточно, но поворачивать назад было поздно.

— Прекрасная Сэм, — прошептал он, обжигая дыханием ее щеку. — Такая красивая… Как во сне, обнаженная, в моих объятиях. Но почему мы так долго ждали?

На этот вопрос у Сэм не было ответа. Она понимала лишь одно: когда он опустился на нее, раздвинув ей бедра, их тела слились воедино, словно две части одного неразделимого целого, созданные друг для друга. Открыв глаза, она с восторгом глядела на Эйдана, чувствуя, как сердце переполняет любовь.

Безумный вихрь захватил их обоих, вознося на вершину блаженства и сжигая в огне страсти, пока она не ощутила, как этот огонь словно взорвался миллионом светящихся искр…

Прошло много времени, прежде чем они заговорили. Наконец Эйдан поднял голову, глядя на нее с виноватой усмешкой.

— Прости.

Сэм метнула в него быстрый осторожный взгляд.

— Простить? За что?

Он крепко обнял ее, прижимая к груди.

— Не знаю, сколько раз за этот год я представлял себе, каково будет заниматься с тобой любовью, но даже подумать не мог, что это произойдет на лестнице.

Внезапно до Сэм дошло, где они, и щеки ее залились краской стыда. Как могла она дойти до такой степени бесстыдства и позволить ему… Но стоило ли отрицать, что она стремилась к этому не меньше, чем он? Сэм усмехнулась.

— Вообще-то… было довольно неплохо, — озорно проговорила она.

— Довольно неплохо?

— Я имела в виду — на лестнице.

Эйдан рассмеялся, прижимая ее к себе, и Сэм удовлетворенно склонила голову ему на плечо. Он не сказал, что любит ее, но сейчас это было не так уж и важно.

Неизвестно, как долго они так пролежали, но в конце концов Сэм поднялась и села.

— Пойду, позвоню твоей маме, узнаю, как там Хлоя.

Эйдан покачал головой, приподнявшись на локте и с улыбкой глядя на нее.

— Не волнуйся. Все у нее будет в порядке. Мама очень обрадовалась, что может забрать ее с собой, хотя и беспокоилась за тебя. — Он осторожно поправил упавшую ей на лоб прядь. — А что это было за письмо? — спросил он. — Ты же знала, что не бросишь ее.

— Знала. — Сэм лукаво улыбнулась. — Сколько времени я потратила, пытаясь сочинить его. Исписала полблокнота, а потом отправила все в корзину. Во всяком случае, так мне показалось. Должно быть, я выронила то, что ты нашел. Я… просто не знала, как поступить. Думала, что придется ее оставить. Взять Хлою с собой было бы немыслимо: лишить ее бабушки, лишить всего, что можешь ей дать ты.

— Но зачем тебе вообще понадобилось уезжать? — В его голосе мелькнула боль. — Почему?

— Потому что… я люблю тебя. — Ну вот, наконец, она сказала это. Сэм взволнованно наблюдала за Эйданом.

— Но… я все-таки не могу понять. Почему ты хотела уехать из-за этого? Я же предложил тебе стать моей женой.

— Да. Но ты не сказал, что любишь меня.

— Ах, вот что…

Сэм почувствовала, как их словно разделила невидимая стена. Отодвинувшись от нее, он сел на ступеньку, задумчиво склонив голову. У нее словно упало сердце.

— Любовь. Да, думаю… это не так-то просто. — Он со вздохом взглянул на потолок, словно ища там ответа. — Демиен когда-нибудь рассказывал тебе о нашем отце?

— Нет, даже не упоминал.

— Ничего удивительного. Они не ладили. Мой отец был тяжелым человеком, работа была для него превыше всего. Побеждать своих соперников и умножать богатства — вот к чему он стремился. Женщины — это тоже было своего рода соперничество. Он выбирал только самых красивых, и лучше, если это были жены конкурентов.

Сэм хотелось протянуть руку и коснуться его, но она не решалась.

— А как же твоя мама?

— Она служила у него секретаршей. Поженились они только потому, что она была уже беременна мною, и он никогда не упускал случая напомнить ей об этом, — с горечью продолжал Эйдан. — Должно быть, она любила его. Во всяком случае, вначале. Но потом продолжала жить с ним только из-за меня и Демиена. Не слишком убедительная картина семейного счастья.

— Но… ты же рассказывал мне, как вы справляли Рождество. По-моему, так чудесно.

— Все устраивала моя мать. Отец присоединялся к нам, потому что ему нравилось поддерживать имидж примерного семьянина. Он считал, что это помогает в делах.

— Понятно. — Сэм грустно усмехнулась. — Мы оба выросли в не очень-то благополучных семьях.

— Выходит, что так. Но история не обязательно должна повторяться. Если мы этого не захотим. — Он взял ее руку в свою, поглаживая запястье. — Не уверен, что до конца понимаю, что такое любовь. Но очень хочу понять.

— Не думаю, что любовь нужно понимать, — рассмеялась Сэм. — Надо просто любить.

— Просто любить? — улыбнулся Эйдан. Ловко поднявшись, он подхватил ее на руки и понес в спальню. — Так давай будем любить.

Высокая рождественская елка почти касалась потолка гостиной. Неделю назад Сэм и Мэри провели целый чудесный вечер, украшая ее гирляндами и мишурой и водружая на верхушку золотоволосого ангела. Однако сидевшая под елкой Хлоя казалась абсолютно равнодушной ко всему этому великолепию. Она увлеченно срывала обертку с лежавшей у нее на коленях коробочки.

— Ну-ка, что там у тебя? — спросила Сэм. Запрокинув голову, Хлоя бросила коробочку на пол, и Сэм присела, чтобы помочь ей. — Это уточка, ты можешь брать ее с собой купаться в ванне. Красивая, правда? Это от бабушки. Поцелуй бабушку.

Эйдан рассмеялся и обнял Сэм, прижимая ладони к упругой округлости ее живота.

— Теперь все не так, как в прошлом году, — сказал он, целуя ее в макушку.

— Ну, кое-что совсем не изменилось. — Сэм накрыла его ладони своими, чувствуя, как малыш в ее утробе осторожно повернулся.

Мэри улыбнулась.

— Если только он не решит появиться пораньше, как старшая сестренка.

— Ну, чуть-чуть раньше срока он все же появится, — озорно проговорил Эйдан.

Его мать изумленно взглянула на него, затем, осознав смысл сказанного, серьезно нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, вы…

— Да, мама, мы немного не удержались, — широко улыбнулся Эйдан.

Мэри побледнела, глаза наполнились тревогой.

— Но… вы ведь не из-за этого?..

— Разумеется, нет. — Он поцеловал жену в шею. — Не глупи, мама. Как ты могла такое подумать?

— Пожалуй, ты прав. — Мэри снова заулыбалась. — Конечно, ведь это так очевидно. — Она засмеялась, смущенно прижимая к себе Хлою. — Ну, куколка, а тебе пора баиньки. Я скоро вернусь, — добавила она, обращаясь к Эйдану и Сэм.

— По крайней мере, в одном можно не сомневаться, — сказал Эйдан. — Хлоя всегда будет любимицей своей бабушки. — Он опустился в уютное кресло у очага, привлекая Сэм себе на колени. — Мммм, ты так вкусно пахнешь!

— Я не пользовалась духами, — удивилась она.

— Я знаю. Но я люблю аромат твоей кожи. Он всегда меня так возбуждает.

— Так вот в чем дело? — поддразнила Сэм.

— А еще твои шелковистые волосы. И то, как загораются твои глаза, когда ты смеешься. И эти губы, сладкие и такие соблазнительные… Они словно мед.

Поцелуй ненадолго прервал их беседу. Наконец, склонившись к плечу мужа, Сэм коснулась пальчиком его щеки.

— Знаешь, не надо было говорить все маме вот так сразу. Я имею в виду ребенка. Она могла расстроиться.

— Она сама уже заметила, — покачал головой Эйдан. — Только вчера спросила меня, не будет ли у нас двойни.

— Этого еще не хватало! — засмеялась Сэм. — Одного вполне достаточно.

— А может, в следующий раз? — озорно спросил он.

— В следующий раз?! Пусть сначала родится этот! Сколько детей тебе нужно?

— Много. Очень много. Но не сразу. — Он крепче прижал ее к себе. — Я хочу, чтобы хоть недолго ты была только моей.

— Меня это вполне устраивает.

Лениво зевнув, Эйдан откинулся на спинку кресла.

— Ты счастлива?

— Очень.

— Отлично. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Думаю, мне чертовски нравится быть влюбленным.