Неожиданно он отпрянул от меня.

– Нет, Анна, – срывающимся голосом проговорил он.

– Почему нет? – крикнула я, до глубины души обиженная его отказом. – Ты же меня хочешь! Я знаю, что хочешь!

Он это не отрицал, а я упивалась своей властью над ним. Помедлив немного, я взяла его руку и положила на свое рвущееся из груди сердце.

– Я тебя люблю, – горячо зашептала я. – Я хочу быть твоей женщиной, твоей женой.

– Анна, пожалуйста, – взмолился он. – Я ведь не железный.

– Докажи, – потребовала я и снова прижалась к нему.

Издав звериный крик и признавая свое поражение, Тень обвил меня руками и так крепко обнял, что чуть не переломал мне все кости. Его поцелуи были долгими и страстными, и я поняла, что одержала над ним верх. Больше он не повернется ко мне спиной.

Он наклонился надо мной, и я в первый раз в жизни увидела совершенно голого мужчину, возбужденного к тому же моими ласками. И я испугалась.

– Нет, – прошептала я, отталкивая его. – Нет! Но было уже слишком поздно, и я, же желая того, вся затрепетала, когда Тень соединился со мной. Острая боль пронзила мое тело, и я закричала, а Тень застонал и замер.

– Ты сделал мне больно! – пожаловалась я ему. – Никто мне не говорил, что будет больно.

– Больше не будет, – пообещал он, проникая в меня еще глубже и пробуждая во мне ощущения, о каких я понятия не имела.

Когда я наконец открыла глаза, то подивилась, что на земле все осталось, как прежде, что трава все такая же зеленая, а небо голубое, а я-то думала, и трава и деревья сгорят от огненной страсти, соединившей меня и Тень. Вздохнув, я опять закрыла глаза и покрепче обняла Тень, ибо ничего и никого не было на свете, кроме нас двоих и нашей любви. Я готова была до конца своих дней лежать в его объятиях и не смела произнести ни слова, чтобы не разрушить колдовские чары наслаждения и покоя.

Тень сел и вздохнул, тоже, вероятно, без всякой охоты нарушая воцарившуюся тишину.

– Анна, прости меня, – прошептал он.

– За что? Я тоже этого хотела.

Глаза Тени смеялись, когда он не без насмешки над собой заявил:

– Полагаю, теперь я как порядочный человек должен на тебе жениться. Ты ведь этого добивалась. Ты хотела заставить меня жениться, соблазнив сначала своим телом?

– Правильно, – с радостью призналась я и вновь уютно устроилась в его объятиях.

– Ты думаешь, это честно – соблазнять меня наслаждением, против которого я не могу устоять?

– На войне и в любви все честно, – пожала я плечами.

Тень едва заметно улыбнулся.

– Завтра я приду за тобой, – пообещал он.

Я улыбалась все время, пока натягивала на себя платье и пальто. Мы поженимся. Никто не сможет нам помешать.

Сияя от счастья, я подставила ему губы для прощального поцелуя.

– До завтра, – шепнула я и помчалась домой, зная, что Тень не сводит с меня глаз.

ГЛАВА 7

Понедельник – плохой день. Я встала рано и сложила свои вещи, чтобы уйти сразу же, как только за мной придет Тень. Я оглядела комнату и закрыла баул. Комната была чудесная. Белые стены. Голубые занавески на окне и такое же покрывало на кровати. Комод из красного дерева. Наверное, мне будет трудно жить в вигваме, а не в доме. Интересно, где индейцы приспосабливают туалет и как я сумею готовить еду на костре.

Зевнув, я выглянула из окна. Всю ночь я не спала, размышляя о том, что скажет мама, когда я сообщу ей о своем замужестве с ее благословения или без ее благословения. Что скажет папа, я отлично знала, и очень боялась предстоящей сцены. Однако теперь их слова не имели для меня значения. Я стала женщиной Тени, и ничто не могло это изменить.

Миновал полдень, а Тени не было. Мама приготовила мою любимую еду – жареное мясо с картофельным салатом, но у меня совсем пропал аппетит, и я лишь потыкала вилкой в тарелке, ничего не съев. Папа что-то сказал о продуктах, которые мы тратим зря, а мама не произнесла ни слова, правда, поджала губы и сделала недовольный вид.

Вскоре после ленча к нам приехал Джошуа и стал настойчиво звать меня на прогулку. Мне не хотелось уходить из дома, но ни одной приличной причины для отказа я не смогла выдумать, поэтому пришлось идти. Я знала, что мама довольно улыбается, глядя нам вслед.

Мы шли к реке, и я не могла удержаться, чтобы не сравнивать Тень и Джошуа. Увы. Джошуа очень проигрывал в моих глазах. Он не был ни высоким, ни красивым, ни милым, и от него не исходила та звериная энергия, которая поначалу привлекла меня в Тени. Джош был приличным молодым человеком моего круга, чего я никак не могла сказать о Тени, зато в тех случаях, когда Джош выказывал робость и сдержанность, Тень излучал силу и уверенность в себе.

Их никак нельзя было сравнивать, поэтому, когда Джош напомнил мне о своем предложении, я, не задумываясь, ответила «нет», решив покончить с этим раз и навсегда.

– У тебя кто-то есть, – с уверенностью произнес Джош, засовывая руки в карманы штанов.

– Да, – призналась я в надежде, что он прекратит неприятный разговор и мы вернемся домой.

– Орин?

– Ради Бога, Джош, как такое могло прийти тебе в голову? Я тебе сотни раз повторяла… Это Тень.

В ужасе от собственной неосторожности я закрыла рот рукой, понимая, что ничего уже не исправить.

– Тень! – воскликнул Джош. – Индейский мальчишка!

– Он уже не мальчишка. Он – взрослый мужчина. И я люблю его.

– Не верю, – покачал головой Джош. – Ты смеешься надо мной.

– И не думала смеяться. А теперь пойдем домой, и больше не приходи ко мне.

– А твой отец знает? Не могу поверить, что он одобрительно относится к твоим шашням с краснокожим.

– Естественно, он не знает, – еле слышно ответила я, не умея держать свой большой рот на замке. – Ты ему не скажешь? Обещаешь?

– Не скажу. Но ты хорошенько подумай, пока еще не натворила ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Я… Анна, я тебя люблю. И если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я никогда ни в чем тебе не откажу.

– Спасибо, Джош, – искренне поблагодарила я его, и в эту минуту он мне нравился больше, чем когда бы то ни было.

– Пошли… Я провожу тебя домой. Здесь небезопасно.

– Не глупи, – огрызнулась я. – Всю жизнь с самого детства я гуляю тут одна.

У Джошуа потемнели глаза.

– Теперь, Анна, другое дело. Ты разве не знаешь? Ночью убили Джона Сандерса, когда он возвращался от Тейбора, а его дочку похитили.

– Я не знала, – дрогнувшим голосом произнесла я. – Кто это сделал?

– Шайены, конечно же. Их было двенадцать или около того, судя по количеству стрел в его теле.

– Бедная миссис Сандерс, – прошептала я. – Кати – ее единственная дочь. Теперь она осталась совсем одна.

Я была мрачнее тучи, когда вернулась домой. Сначала сожгли дом. Теперь убили человека. Похитили ребенка. Я не могла в это поверить. Индейцы никогда прежде не досаждали нам. В самом деле. Ну, иногда они что-то воровали, но это все.

Неожиданно мне пришло в голову, что деревня шайенов должна быть совсем близко. Почему-то я всегда воображала, что между нами много-много миль, наверное, потому, что мы редко видели индейцев. Иногда проезжали мимо охотники, сверкая на солнце бронзовыми телами и покачивая перьями в волосах. Издалека они казались сказочными существами, однако теперь, после гибели Джона Сандерса, стали для нас реальной угрозой.

Я вдруг поняла, что ничего не знаю об индейцах, не имею ни малейшего представления о том, как они живут, во что верят, как развлекаются. С большой неохотой я призналась себе, что и о Тени мне почти ничего неизвестно, разве что ему лет девятнадцать-двадцать и его мама умерла, когда он был совсем маленьким. Нет, неправильно! Я знала, что он любит меня, и, что я люблю его, а все остальное не имело никакого значения.

Когда мы подошли к воротам, я попрощалась с Джошуа и отправилась в свою комнату ждать Тень. Глядя в окно, я поймала себя на том, что думаю о Джоне Сандерсе. Зачем индейцам было его убивать? Я вспомнила тот вечер, когда застала мистера и миссис Сандерс целующимися на крыльце. И еще я вспомнила, как мистер Сандерс любил сажать Кати себе на плечи и называть ее принцессой. Убитая этими мыслями, я спустилась в магазин помочь папе. День выдался трудный, и, занимаясь с покупателями, я старалась не думать о смерти мистера Сандерса. Каждый раз, когда открывалась дверь, я ожидала увидеть Тень, но он так и не пришел.