— Я же сказала… это случайность. Ювелир увидел мое кольцо и хотел купить его. Его цена была так высока, что я опешила.

Она замолчала, чувствуя его изумление тем, что она смогла продать кольцо и "скрыть" еще пять тысяч фунтов.

— Так Харитос предположил, что у меня нет денег.

— Продолжай, — сказал Дарес с угрожающим спокойствием.

Тони всплеснула руками.

— Это все. Харитос предложил купить кольцо. И я надеюсь выкупить его обратно.

Дарес так плотно сжал губы, что они побелели.

— Черт бы тебя побрал! Я мог бы сломать тебе шею голыми руками и получить от этого удовольствие! Выставить меня в таком свете, разнести по всему острову, что я не даю тебе денег!

Унижение усилило его гнев, а Тони почувствовала, что дрожит. Воспоминания о храброй борьбе с его отвратительным дедом смешались со смущенным пониманием того, что она не может так поступать с Даресом. Почему она не могла с ним бороться? Тонкая улыбка тронула ее губы.

Она боролась с ним много раз, но только постоянно терпела поражение. Хотя странно, это не влекло за собой желание отплатить ему той же монетой. Нет, это было глубокое чувство внутри нее, чувство, которое она испытывала раньше и которое тщетно пыталась понять.

— Харитос никому не скажет, — неуверенно произнесла она. — Зачем ему это?

— Его мать, — раздраженно воскликнул Дарес, — самая знаменитая сплетница на острове!

— Он не скажет матери…

— Откуда ты знаешь? — сказал Дарес и сердито посмотрел на нее. Потом он добавил, что как только миссис Леонти узнает об этом, тут же разнесет новость по острову с сильными преувеличениями.

— Я не верю, что мисисс Леонти будет преувеличивать. Ты говоришь так только потому, что зол.

Тони почувствовала, что его терпение скоро лопнет.

Она хотела избежать ссоры, но Дарес еще не забыл о чеке.

— Я совершенно уверена, что Харитос не станет даже упоминать об этом своей матери. А если он и скажет, — непоследовательно добавила она, — миссис Леонти даже не подумает повторять это.

Дарес молча ел некоторое время, а его взгляд иногда скользил по ней, что в конце концов заставило и ее глаза засверкать.

— Первое, что ты сделаешь завтра утром, пойдешь и заберешь кольцо, — сквозь зубы сказал он, когда они закончили обедать и спускались в гостиную пить кофе. — И если ты еще когда-нибудь сделаешь подобное, я сверну тебе шею, — мрачно пообещал он.

Это было слишком. Ее самообладание кончилось.

— Опять эти угрозы расправы! Вспомни в конце концов что я уже боролась с твоим дедом! — Вырвавшиеся слова отразили ее мысли, но ее муж внезапно проявил интерес.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что боролась с ним? Мы с матерью появились до того, как он напал на тебя. Я сам отобрал у него кинжал.

— Вы появились! — почти взорвалась Тони. — Как ты мало знаешь! Да я в течение десяти минут до того, как вы появились, защищалась от этого маньяка!

Новость, казалось, ошеломила его, он забыл про свою злость и унижение и попросил ее рассказать все. Она рассказала ему о том, что произошло до их появления и, к своему удивлению, увидела на его лице сожалеющее выражение.

— Это правда? Но почему ты не сказала? Почему не попросила хотя бы воды или еще что-нибудь?

— Попросила? Ты должен был сам предложить мне что-нибудь! Вы оба заботились только о своем старом мерзком деде и о том, как уберечь его от тюрьмы. А я защищалась, и если бы я не была такой сильной, то была бы давно мертва. Смерть была на волосок от меня, — закончила она на драматичной ноте. Она думала, что увидит на его лице выражение веселья, пока описывала сцену, но он только хмурился и покачивал головой, как будто опять злился, но злился теперь на себя.

— Это меня очень удивляет, Тони. Я считал, что нам повезло и мы приехали, когда он только собирался напасть на тебя. Когда я выбил дверь, вы были далеко друг от друга, — добавил он, внимательно глядя на нее.

— Я услышала ваши голоса и, хотя уже готова была сдаться, как-то сумела оттолкнуть его, и он упал на кресло.

Я надеялась, что вы войдете до того, как он бросится на меня опять.

— Но ты не высказала никаких чувств, — начал он.

— Ты даже не посмотрел на меня, — прервала его

Тони с чувством. — Я уже сказала: все ваше внимание было к этому мерзавцу! "Мы не позволим тебе попасть в беду", — сказала твоя мать! Но ей было наплевать на меня!

Тони замерла, но, конечно, уже было поздно. Дарес внимательно смотрел на нее прищуренными глазами.

— Моя мать так сказала, да?

— Я, может, ошибаюсь, — громко сказала Тони, — но она сказала что-то в этом роде.

— По-английски?

— Конечно, — Тони опустила глаза и отпила из чашки кофе. — Это могло было быть только на английском, не так ли?

Дарес пересел на стул с противоположной стороны низенького столика.

— Думаю, что могло было быть только так, — ответил он медленно, — исходя из того, что ты не понимаешь греческого.

За неделю до того как дети должны были возвращаться домой, Тони получила письмо от матери. Оно принесло серьезные новости, и Тони опять захотелось переслать немного мужниных денег Пэм.

— Мою сестру положили в больницу на операцию, — сказала она Даресу.

Это само вырвалось у нее, когда они вместе завтракали. Дети уже позавтракали и умчались на улицу, оставив Дареса и Тони допивать в спокойствии вторую чашку кофе.

— Что-нибудь серьезное? — поинтересовался Дарес, к удивлению Тони.

— Мама не пишет, но иначе она не стала бы меня беспокоить. Что делать Пэм? Дети собираются домой на следующей неделе.

Тони заколебалась, высказать ли ей свои соображения, вспомнив недавние проблемы с кольцом. Тогда Дарес настоял, чтобы она вернула кольцо назад, и он дал ей денег, но Тони пришлось прослушать лекцию, состоящую в основном из угроз. Однако Тони выслушала ее спокойно, с покорным видом.

— Я думаю, — начала она наконец, — что мне лучше остаться в Англии на некоторое время, присмотреть за детьми. Ты не против?

— Остаться? — резко спросил он. — Ты не останешься в Англии.

У нее чуть не сорвалось с языка, что он не сможет ее остановить, но она удержалась по двум причинам. Вопервых, она целиком зависела от Дареса и, во-вторых, была перед ним в долгу за то, как он обращался с детьми. У них были волшебные каникулы. Дарес много раз брал их в море на катере, он вывозил их в город на машине, и у всех троих одежды было на месяцы вперед. Дарес купил им даже свитера и всякую другую зимнюю одежду. Казалось, что он делает все, чтобы облегчить жизнь своей свояченице, которую даже никогда не видел.

— Пэм нужна помощь, Дарес.

— А твоя мать не может взять детей? — сказал он.

Тони дала ему письмо матери, но он отложил его в сторону и все внимание обратил на Тони.

— Думаю, что смогла бы. На самом деле, она пишет, что должна сделать это. Но у моих родителей в последнее время совсем нет времени.

И Тони рассказала ему о том большом универмаге, что открылся напротив магазина ее родителей, о том, что ее мать вынуждена сама работать в магазине, чтобы избежать затрат на продавца.

— Кроме того, она может взять детей только к себе домой, потому что живет далеко от Пэм. А это все перевернет с ног на голову. Детям надо будет менять школу, а у мамы будет куча всяких неудобств, потому что у них с отцом в доме только две спальни. Они продали свой большой дом год назад, когда уехал Хью.

— Две спальни не пойдут, — нахмурился Дарес. — Не для такой смешанной семьи.

— Луиза могла бы спать внизу.

Ее муж нахмурился еще сильней.

— Нет никого, кто бы мог позаботиться о детях?

Тони покачала головой:

— У меня нет сестер, а Хью не женат.

Тони несколько умоляюще посмотрела на Дареса, прежде чем добавила:

— Я думаю, что мне лучше остаться в Англии, когда я поеду туда с детьми.

Но он покачал головой. Ее возмущение возросло, несмотря на твердое решение держать себя в руках. Для такого категоричного отказа можно найти только одну причину — он привык к ней… привык к удобству иметь рядом женщину.