— Нравится? — спросил он.

Его глаза потемнели, когда рот Меган приоткрылся и кончик языка скользнул по нижней губе, провоцируя его на дальнейшие действия.

Большой палец Дэна отправился в путь вдоль ее гладкой ноги. Ресницы Меган задрожали, глаза почти закрылись.

— Да, я вижу, тебе нравится,

В ее воображении он расстегнул молнию на брюках и сделал то же самое с молнией на ее юбке. Прямо здесь и прямо сейчас. Но когда это воображение сопровождается столь реалистическими звуковыми эффектами?

Глаза Меган широко раскрылись, и тогда обнаружилось, что то самое действие имело место не в воображении. Дэн в самом деле расстегивает молнию, укладывает свою ассистентку на стол и…

— Дэн! — закричала она, едва двигая запекшимися, разгоряченными губами, и бесчисленные листы бумаги дождем посыпались на пол.

— Вижу, ты совершенствуешься в любовных играх. Произносишь только мое имя, и ничего больше.

В его голосе слышалось ликование, а сам он между тем готовился заявить свои права. Меган видела его железную и ласковую силу, которая ею вот-вот овладеет. И ей показалось, что она в самом деле умрет, если он не…

— Повтори мое имя, — приказал Дэн, стягивая ее трусы на колени. Едва ли он помнил о чем-нибудь помимо древней и всепоглощающей потребности обладать. — Давай же, повтори!

Она выдохнула единственный слог его имени, когда он проник в нее, то есть совершил именно то, чего так долго жаждал. Но если Дэном владела бешеная страсть, то страсть Меган была еще более неистовой. Меган вцепилась в шею Дэна, словно она тонула, и каждый толчок Дэна распалял ее.

Дэвид был благоразумным любовником. Он никогда не занимался любовью иначе как в постели и под покровом темноты. И никогда — при свете дня, на… на…

— Ох, Дэн! — стонала Меган; а темп все убыстрялся. — Пожалуйста! Пожалуйста!

Его не нужно было призывать, когда он почувствовал, что она беспомощно бьется под ним. Дэн сжал в горстях ее груди, проникая в нее все глубже, глубже, глубже, пока, наконец, оба они не обмякли, не замерли, довольные и изнуренные, на ее столе, превратившемся черт знает во что.

И телефон выбрал именно эту минуту, чтобы зазвонить.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Последовавшие часы стали для Меган одними из тех, о которых ей впоследствии было наиболее мучительно вспоминать.

Первым пришло ощущение униженности, когда настала пора слезать со стола и собирать одежду. Худшее было впереди. Меган не знала, существует ли в мире более вгоняющее в краску положение, нежели необходимость разыскивать собственные трусы посреди вороха бумаг, а твой шеф, между тем, дразня, раскачивает их на пальце по другую сторону стола.

— Это ищешь?

— Похоже, у тебя вошло в привычку отыскивать разбросанное женское белье, — мстительно сказала Меган.

— О чем это ты болтаешь?

— Ты забыл пояс Катрины? — выкрикнула она. Его губы побелели.

— Да как ты смеешь?

— Нет, как смеешь ты!

И вдруг, как нарочно, раздался яростный стук в дверь.

— Меган! Ты здесь?

— Не входите! — взвизгнула Меган.

— Хорошо, хорошо! Пожар там у тебя, что ли? Тебе принесли чудные цветы!

Но Меган едва воспринимала слова.

— Пусть стоят у двери!

До нее донесся сдавленный шепот, и она содрогнулась при мысли о том, какие слова там произносятся. А они-то с Дэном даже не удосужились запереть дверь!

— Сюда кто угодно мог зайти! — возмущенно воскликнула Меган.

Дэн застегивал пряжку на ремне. Неужели он потерял всякий разум? Неужели занимался с Меган сексом на столе в кабинете!

— Я что, не знаю? — вспылил он, вернулся к своему компьютеру, выключил его театральным жестом, абсолютно чуждым его холодной, аналитической натуре. И вот во что она его превратила, будь она проклята! — Меган, я не могу здесь оставаться. Хорошим это не кончится. Я сяду к рабочему столу и там займусь делами. Ты будешь знать, где меня найти.

Меган с тревогой смотрела на него.

В «Софтшер» имелось значительное количество «рабочих столов», то есть столов, которые никому лично не принадлежали и за которые мог сесть любой, подключить оттуда свой компьютер к локальной сети компании и работать сколько душе угодно. Но почти все члены совета директоров, включая Дэна, предпочитали собственные кабинеты.

— Раньше ты никогда не пользовался рабочими столами, — заметила Меган.

Он резко повернулся.

— А какие у меня есть варианты? Предположим, я остаюсь здесь, и мы с тобой успеваем пройти все позы из «Кама сутры» до конца рабочего дня.

— Нет, — жестко сказала Меган.

— Я понял.

Желая поскорее оставить кабинет, Дэн едва не сорвал дверь с петель и едва не споткнулся о причудливый букет, оставленный кем-то у дверей кабинета на полу. Он нагнулся и поднял конверт, на котором было написано только одно слово: «Меган».

— Черт побери, от кого это?

Меган аккуратно вынула конверт из его пальцев, взяла букет и прижала цветы к груди, как ребенка.

— А ты хочешь знать? — с издевкой спросила она, хотя и сама не могла догадаться.

И все-таки эти цветы пришли очень кстати — хотя бы в качестве отвлекающего средства. Как только Дэн вышел, Меган дрожащими руками вскрыла конверт. На карточке она прочитала: «Благодарю за Ваш житейский совет. Я перед Вами в долгу. С любовью, Джейк».

Цветы были великолепны: голубые и белые, как летнее небо, с изысканным запахом. И все же Меган не находила в себе сил искренне обрадоваться им. Она поставила букет на стол скорее как вызов, в надежде, что Дэн поинтересуется их происхождением. Но в тот день он так и не вернулся в кабинет, поэтому Меган забрала цветы домой и продемонстрировала их потрясенной Элен.

— Тебе прислал букет Джейк Хэддон, а ты вроде недовольна! Меган, я тебя просто не понимаю!

— Иди в баню, — горько отозвалась Меган.

Назавтра Дэн должен был улететь на два дня в Швецию. Перед его отъездом между ним и Меган состоялся довольно холодный и принужденный разговор.

— Я заказала для тебя машину на десять часов, — сказала Меган.

Почудилось ей или нет, что у него крайне усталый вид?

— Спасибо.

— Билет на самолет и карточка для отеля здесь, в бумажнике.

Она протянула Дэну бумажник, и Дэн принял его с такой осторожностью, словно боялся отравы.

— Еще раз спасибо.

— Вот, по-моему, и все.

— Да. — Дэн вздохнул. — Меган…

— Пожалуйста, не надо, — проговорила она ледяным тоном, так как живо представила себе, как он будет пытаться оживить то, что умерло. — Будь уверен, я вовсе не ищу сочувствия!

— Нельзя бесконечно вести себя так, как будто ничего не произошло.

— А мы и не ведем себя так, — парировала Меган. — Мы теперь работаем в разных помещениях, обмениваемся двумя словами только тогда, когда это совершенно необходимо. А когда это происходит, то атмосфера стоит такая, что никакого льда для напитков не нужно!

Дэн кивнул:

— Я понимаю.

Наступило неловкое, напряженное молчание. Удаление Меган из его жизни оказалось не такой простой задачей, как ему представлялось вначале. Дэн скрипнул зубами. Верно, физически она уже не находится постоянно рядом, но от ее влекущего присутствия на задворках его разума ему не освободиться. Он думал над этой проблемой, думал и, наконец, пришел к выводу, что они могут продолжать видеться, но для этого необходимо, чтобы изменились внешние обстоятельства. Дэн вгляделся в ее лицо.

— Вот поэтому я думаю рекомендовать тебя для перемещения.

Сердце Меган застыло.

— Для пере… перемещения?

— Вот именно. Секретарь вице-президента уезжает на жительство во Францию, и вакансия освобождается для тебя.

Меган не верила своим ушам. Слова Дэна означают, что поставлен крест на всех ее надеждах и упованиях. В глубине души Меган сознавала, что их «отношения», скорее всего, не пойдут дальше первой стадии. Но она рассчитывала, что Дэн достаточно ценит ее работу и не станет столь бесцеремонно отфутболивать ее.