Самый крупный исход из цивилизации, частью которого можно считать и Христианию, и другие подобные коммуны в сегодняшнем мире, начался в 1960-е годы. Хотя корни движения хиппи ветвисты и многочисленны, а даты возникновения спорны, точкой отсчета может послужить десятитысячное сборище молодежи в 1967 году в парке Голден-Гейт в Сан-Франциско, получившее название Human Be-In. Конкретным местом возникновения можно считать район Хейт-Эшберри, который был до этого облюбован битниками, старшими предшественниками хиппи, легко с ними слившимися. А знаменитый рок-фестиваль 1969 года в Вудстоке, штат Нью-Йорк, стал своеобразным крещением.

Шестидесятые годы в США были временем огромных социальных сдвигов. Послевоенный экономический бум  подходил к концу, а демографический как раз набирал силу — новое поколение вступало в эту пору в возраст бунта. Первыми выступили не хиппи, а борцы за гражданские права и расовое равноправие, а также так называемые новые левые, неотроцкистская молодежь, заявившая о себе прокатившейся по стране волной университетских беспорядков. Хиппи же состояли из тех, кому конкретный протест или программа пришлись почему-либо не по душе: они протестовали против всего уклада жизни в целом, стремясь установить рай на земле сию минуту и вот на этом самом месте — достаточно было покинуть родительский кров, символ этого опостылевшего уклада. Основными инструментами  установления рая стали свободная любовь, марихуана, галлюциногены и рок-н-ролл. Здесь, конечно, было что-то и от Торо, и от трансценденталистов с их культом одухотворенной  природы. И здесь никогда не было вождей — утопия хиппи была самой горизонтальной за всю историю. Именно потому, что хиппи избрали легкий путь, не отягощенный идейным багажом, их движение, подобно лесному пожару, в считанные годы охватило весь мир. Его отголоски проникли и за железный занавес. Я помню, как в студенческих поездках в совхозы мы культивировали небрежный заморский стиль одежды, а в конечном счете там родилось немногочисленное доморощенное движение, хотя по-настоящему оторваться мешала золотая цепочка московской прописки.

Когда сходит большая вода, она оставляет лужи и пруды с остатками своего биологического наследства. Хиппи  давно отошли в область ностальгии, но те, кто впоследствии не воссоединился с океаном, продолжают жить и стариться в этих реликтовых водоемах. Я видел такие в США, но Христиания — несомненно самый крупный и живой пример, потому что исполняет функцию оттока при большом и сравнительно терпимом городе: Копенгаген и правительство Дании ведут постоянную борьбу с торговлей наркотиками, но фронтального наступления на коммуну не предпринимают. Христиания сегодня не только платит (по крайней мере, частично) за услуги, предоставляемые цивилизацией, но даже приносит некоторый доход в качестве туристической достопримечательности, числясь на культурном балансе датской столицы.

Великодушный назовет такой способ существования симбиозом, менее склонный к снисхождению заклеймит как паразитизм. Мы, конечно, не муравьи, у нас есть фантазия, и мы можем себе представить иной способ существования, кроме ходьбы цивилизованным строем. Мы даже можем его испробовать, но подолгу у нас не получается, точно так же как плавать — потому что мы не рыбы.

И, наверное, в посещении таких мест, этих лагун альтернативного выживания, есть доля вуайеризма. Мы этим людям больше не верим, мы не воображаем себя на их месте, в их шкуре. Мы этим уже давно переболели. Скорее всего, у нас в мыслях проносится формула разбавленного любопытством сострадания, подобно вошедшему в пословицу выражению английского реформиста Джона Брэдфорда: There, but for the grace of God, go I («Если бы не милость Господня, это могло бы случиться со мной»). 

Фото: Софи Брендстрём

Алексей Цветков

Третий день победы

 Колонна народного ополчения направляется на фронт. Всего Ленинград дал фронту за первый год войны более 200 000 бойцов-ополченцев. Фото:: ИТАР-ТАСС 

Не успел отгреметь салют Победы, как Иосиф Сталин принялся вытравлять Великую Отечественную из памяти народной. В 1946-м отправил Жукова с глаз долой в Одессу, в 1947-м отменил празднование Дня Победы, в 1948-м перестал платить за награды и ранения. Память о войне была ему ненавистна, потому что не благодаря, а вопреки действиям бесчеловечного властителя народ, заплатив непомерную цену, сломал хребет агрессору… И почувствовал себя народом — а ничего страшнее этого для тиранов не было и нет. 

Шалаш, Разлив, синяя тетрадь: «...пойти... к замене полиции и постоянной армии всеобщим вооружением народа». Верно мыслил товарищ Ульянов (Ленин). С древнейших времен право носить оружие было первейшим отличием человека свободного от раба. Правду сказать, вскоре большевики выяснили, что свободные люди имеют один существенный недостаток — ими трудно управлять. Поэтому было решено временно, до момента полной и окончательной победы Добра над Злом, народ разоружить. И полетели из Москвы до самых до окраин указивки: «Архиважно и весьма срочно… Провести полное изъятие оружия… Разоружение деревни должно быть проведено неуклонно и во что бы то ни стало...»

Товарищ Сталин заветы Ленина помнил, вождя и учителя любил и почитал. «Ленин — это был такой мужик, левого мизинца которого мы не стоим, мужик, который весь был выкован из нержавеющей стали» (выступление на торжественном приеме в Большом Кремлевском дворце 20 января 1938 года). И насчет оружия — при Хозяине в стране порядок был строгий! Газетка какая-нибудь завалявшаяся с портретом Троцкого — это еще небольшая беда, можно и «десяткой» на лесоповале обойтись, но вот револьвер, припрятанный в чулане, — это все. Конец, расстрел, вышка. Да и до расстрела этого дожить надо, а если хочешь дожить, следователя не зли и вспоминай всех-всех-всех, с кем замыслил совершить террористический акт против работников партийно-советского актива.

Так было. По-другому и быть не могло. И вдруг настал такой день, когда стали мужикам винтовки раздавать. Миллионами. И не обрез спрятанный искать, а, наоборот, мужиков по самым глухим сибирским деревням собирать: вот вам винтовки, вот «дегтярь» новый, в заводской смазке, да про гранаты, мужики, не забудьте, а денег с вас не надо — все казенное. Могло ли такое быть? Слыханное ли это дело, чтобы тираны народу оружие раздавали, чтобы короли (князья, султаны, падишахи) «подлое мужичье» вооружали? Быть такого не могло, но в реальности было. Эти немыслимые времена вошли в историю под названием «Великая Отечественная война советского народа».

Партизаны, в отличие от бойцов регулярной армии, зачастую воева ли тем, что удавалось добыть в бою, и значительная часть этого оружия была потом унесена домой и спрятана. Фото: ИТАР-ТАСС

Всякие разные мысли вооруженному человеку в голову приходят, по-другому у него мозги работать начинают, другими глазами он на жизнь глядит. Мало кто те новые мысли записывал, так за них немцы записали, что-то из тех рукописей не сгорело, дошло да наших дней. Вот, например, какие показания дал в немецком плену выдающийся полководец, герой сражений у Шепетовки, Смоленска и Вязьмы, кавалер трех орденов Красного Знамени, Герой России (звание присвоено посмертно в 1993 году) генерал-лейтенант М.Ф. Лукин:

«Сегодня крестьянин, по сравнению с прошлым, не имеет вообще ничего... а средняя зарплата рабочего 300–500 рублей в месяц, на которую он ничего не может купить. Когда нечего есть и существует постоянный страх перед системой, то, конечно, русские были бы очень благодарны за ее разрушение и избавление от сталинского режима… Если бы Буденный и Тимошенко возглавили восстание, то тогда, возможно, много крови и не пролилось. Но и они должны быть уверены в том, что будет Россия и российское правительство…»