— Да, плохо ваше дело, Маклеод, — заметила Джульетта, возвращая ему фото.

Впервые с момента их встречи она увидела его смущение.

— Вы так думаете? — Он посмотрел на фотографию, явно недоумевая. Что она там разглядела такого, чего он сам не заметил?

— Если она не уйдет в монастырь, за ней потянется шлейф кавалеров с разбитыми сердцами. Потом Джульетта поинтересовалась: — Очевидно, она похожа на свою мать?

— У ее матери рыжие волосы, зеленые глаза и веснушки.

— Веснушки. Какое-то обидное слово.

Маклеод усмехнулся.

— Ладно. Скажем, ее лицо осыпано золотыми блестками, золотой пылью.

— Ах, ради бога! — воскликнула Джульетта, и в ее душе шевельнулась зеленая змейка ревности. Ужас, но она рада была бы услышать, что у матери Хлои — желто-коричневые пятна по всему телу… Нелегко жить так далеко от дочери?

— Я живу еще слишком близко, с точки зрения ее бабушки и дедушки. Они делали все, чтобы держать меня от нее в отдалении. И сама Фиона тоже.

— Рыжеволосая женщина с веснушками? — спросила Джульетта, пока он прятал фотографию. — И, разумеется, у них ничего не получилось.

— Нет. Как ни старались. Странное дело, знаете ли. Я ненавидел родителей Фионы долгие годы. Никогда не мог им простить того, что они сделали. Но когда на вечеринке я увидел Хлою в объятиях какого-то юного хлыща, я наконец понял, что к чему. Просто все волнуются за своих детей. — Он посмотрел на Джульетту и улыбнулся. — Теперь, похоже, пришла моя очередь мучиться.

— Вы — отец. И это входит в ваши обязанности…

— Да, но до сих пор я отделывался легко. Появляться там раз в месяц с новой игрушкой — это просто мед в сравнении с трудной обязанностью находиться всегда при детях, каждый день воспитывать их.

Джульетта инстинктивным движением накрыла ладонью его руку.

— Вы делали, что могли, Маклеод, гораздо больше, чем многие мужчины в ваших обстоятельствах.

— Всего этого было недостаточно.

Джул осторожно убрала свою руку и задала достаточно жестокий вопрос:

— Родители Фионы помешали вам быть вместе? Помешали пожениться? Вы переживали. Как все происходило?

— Нам обоим было по восемнадцать, и мы оба хотели развлечений. Она в то время заканчивала женский колледж Сент-Мэри, и ее уже ждало место в Оксфорде. А я был обычным старшеклассником мелчестерской общеобразовательной школы. Мы были из разных миров… — Маклеод взглянул на Джульетту. — Впрочем, не мне вам об этом рассказывать.

Она вспомнила его предположение о том, что она принадлежит к привилегированному кругу. Это не соответствовало действительности, однако значилось в ее «Списке жизненных целей».

—  Ябыл одним из тех парней, насчет которых Фиону всегда предупреждали ее родители, — продолжил Грег.

— «Плохие мальчики», особенно на мотоциклах, всегда невероятно притягательны для хорошо воспитанных юных леди.

— Откуда вы знаете, что у меня был мотоцикл?

—  Ясмогу поспорить об этом на мою лучшую блузку, например, — заявила она с безмятежной улыбкой. — Впрочем, зачем вам моя блузка?..

— Так вот, родители Фионы искренне считали во всем виноватым только меня. Если бы смогли, отдали бы под суд за совращение невинной девушки. Которой Фиона, кстати, не была. Эти чистенькие, одетые в блейзеры «хорошие мальчики» из школы Святого Доминика, по-видимому, считали своей обязанностью освобождать девочек из Сент-Мэри от груза невинности сразу же после их шестнадцатилетия… — Маклеод замолчал, очевидно посчитав, что рассказывает Джульетте невероятное. — По крайней мере, у меня хватило ума не говорить ее родителям правду.

— Ну, если вы и не рыцарь, то вроде того, — мягко пошутила Джульетта.

Он, нахмурившись, посмотрел на девушку и признался:

— Если бы один из друзей Фионы ее не выдал, я бы никогда не узнал о существовании Хлои.

— Вы что, с Фионой тогда уже не встречались?

—  Яне был включен в ее долгосрочные планы. Наша связь стала просто летним эпизодом, развлечением по случаю окончания мною школы, перед ее поездкой в Тоскану. Да, видимо, когда Фиону тошнило по утрам, это изрядно подпортило ей каникулы.

— Печальная история…

— Все в порядке, принцесса, — Маклеод положил ладонь на ее руку, слегка поглаживая изящные пальцы. — Мое сердце болело недолго. Честно говоря, этот эпизод был просто вспышкой юношеской страсти, причем без соблюдения мер предосторожности.

— Почему же она вам сама не сообщила о ребенке?

— Боялась своего отца. Он все равно не принял бы меня в их клан. Но я вовсе не собирался давать Фионе или ее родителям возможность оторвать меня от дочери.

— Ну что ж, это говорит в вашу пользу.

— Да, но моя семья считала, что я просто рехнулся. Говорили, радуйся, что сорвался с крючка. Они не хотели понять меня. А вот Мэгги мне посодействовала: помогла получить направление суда в клинику с целью установления отцовства. Так вот, еще до того, как я прошел этот тест, на доме Фионы появилось объявление «Продается». И вскоре в особняке уже никого не было.

— И вы отправились вслед за ними в Шотландию? — быстро спросила Джульетта.

— О нет, это было бы слишком просто. — И, пожав плечами, Грег объяснил: — Во всяком случае, намного проще. Действительно, в Шотландии у меня есть родственники, и мне, по крайней мере, было бы где жить. Но Фиона переехала туда только после того, как вышла замуж за шотландского землевладельца, то есть гораздо позже. Нет, мне удалось, в конце концов, разыскать их в Ирландии, где пришлось заново начать судебный процесс. Наверное, именно тогда они и поняли, что им не удастся сделать вид, будто я не существую.

— Вы отказались от дальнейшей учебы, чтобы последовать за Фионой? Отказались от своего шанса поступить в университет?

Он пожал плечами.

— Есть вещи и поважнее.

— Мне кажется, не многие восемнадцатилетние юноши способны думать так же.

— Возможно, я и не был создан для академической карьеры. Зато я последовательно осуществлял свое право на посещение ребенка — один раз в месяц мне было разрешено проводить день с Хлоей в присутствии няни.

— Один раз в месяц! Чудовищно.

— Очевидно, они считали, что я со временем потеряю к Хлое интерес. Вместе с тем, когда, к своему большому удивлению, они поняли, что я вопреки пролетарскому происхождению не был дикарем и даже, представляете, умел пользоваться ножом и вилкой, дела пошли немного лучше. Меня даже стали приглашать на дни рождения Хлои.

— Где они встречали вас с каменными лицами, могу поспорить.

— Только взрослые. Дети ко мне относились очень хорошо. — Маклеод улыбнулся своим воспоминаниям. — И поэтому, несмотря на в целом холодный прием, я продолжал там появляться. Я упрямый сукин сын.

— А теперь они не только приглашают вас на свои праздники, но и позволяют за них платить. — Джульетта сама удивилась, насколько она невзлюбила всех этих людей, которых никогда не видела.

— Ерунда. Главное, что Хлоя — моя дочь, и я достану ей луну с неба, если она попросит.

— Она счастливая девушка.

— Это правда. У нее есть семья, которая ее любит, и отец, который… — Он снова пожал плечами.

Который умрет за нее, подумала Джульетта, пока он молчал.

— А как насчет Фионы? — спросила Джул. — Как она вела себя, когда вы там появлялись?

— Я не так уж часто с ней и встречался. Оно даже к лучшему. Извините, если причиняю боль, ну а где же ваш отец?

— В отличие от вас, Маклеод, он не пожертвовал собой ради отцовских чувств. — Она посмотрела на приближающегося к ним официанта только для того, чтобы скрыть свою душевную боль, которой никогда ни с кем не делилась. — По правде говоря, я его совершенно не помню.

— А вы хотели бы сейчас увидеть своего отца?

— Это непросто, — ответила Джульетта, рассеянно водя вилкой по тарелке. — Он сбежал куда-то далеко. Но у моей матери хватило мужества, чтобы сохранить ребенка, даже вопреки воле родителей.

— Смелая женщина.

—  Язнаю, как ей пришлось бороться, как много она работала, чтобы вырастить меня, дать мне шанс стать приличным и образованным человеком. А к отцу я не чувствовала ничего, кроме презрения.