Дорога выглядела необычайно привлекательной. Она причудливо петляла и в двух местах проходила прямо через ручей. Здесь же, через брод, с одного берега на другой проезжали машины, и вода доходила им примерно до уровня колес. Более приятную дорогу на работу вряд ли можно было отыскать, поэтому Стиг часто пользовался ей и в дальнейшем.

Место с белыми камнями он нашел легко. Чтобы выставить «сигнал», достаточно было остановиться на обочине, открыть дверь и выбрать нужный камень. Легко было подобрать и дерево – всего в нескольких метрах от дороги. Там и должен был лежать приметный камень.

Карту приходилось прятать в машине, вместе с другими. Постояв с полчаса на укромной парковке, чтобы спокойно, в тишине получше изучить место встречи, Стиг быстро уяснил себе все необходимое. Место находилось в большом лесном массиве, вблизи ручья, на порядочном расстоянии от юго-восточных пригородов. И поскольку он уже знал, что Кувинов – заядлый рыболов, не исключалось, что на предстоящей встрече его можно будет застать в разгар любимого занятия.

Хотелось тщательнее подготовиться к условленному воскресенью. Поэтому Веннерстрем решил запарковать машину на обочине как можно дальше и отыскать нужное место, ориентируясь по камням. Было даже интересно извлечь из запасов памяти навыки, приобретенные на давней военной службе.

Две недели спустя он шагал через лес с компасом и картой, стараясь точно выйти на контрольное место, при этом до секунды выдержать время и появиться, как было оговорено – ровно в 14.00. Это удалось: он вышел к ручью в 50 метрах от связного, который действительно мирно и увлеченно удил рыбу.

Увидев Веннерстрема с другой стороны ручья, Кувинов помахал рукой. Потом указал на плиты, по которым легко было перейти через довольно широкую водную гладь. Место казалось абсолютно пустынным – ни единой души поблизости. Да и в лесу, по счастью, тоже никто не встретился.

Если бы разговор не носил предельно серьезного характера, «свидание» вполне сошло бы за воскресный пикник. Русский, как водится, захватил с собой даже выпивку и закуску. И, оправдывая ожидания, обещанный Петром Павловичем радиоприемник.

– Какова дальность действия? – уточнил швед.

– Всего несколько сотен метров. Но ведь мы, проезжая мимо нужного здания, будем передавать сигналы из машины, так что большой радиус действия для этого и не потребуется.

«Рулить одной рукой и передавать сигналы другой?» – Стиг поразмышлял и прикинул, что при некоторой подготовке и с автоматической коробкой передач это, пожалуй, возможно…

Но оставалась еще проблема использования радио – и над ней тоже следовало поразмыслить. Ясно, что радиоприемник нужно иметь в офисе, причем такой, чтобы не бросался в глаза сотрудникам. Сделать подмену оказалось не трудно. Собственный приемничек, который уже стоял там, был, слава Богу, похож на новый как две капли воды и тоже питался от батарей. Теперь на время сеанса он перекочевывал в ящик стола, а новый водружался на его место.

Использование системы тайников для Веннерстрема было не ново. Дело привычное и даже стандартное в практике нелегальной разведки. Под «системой тайников» понимались потайные места, в которые одна сторона вкладывала материалы, а другая их изымала. Таким образом, необходимость личных встреч отпадала. Кроме того, для вложения материалов можно было использовать «почтальона», чтобы не идти самому. Последнее преимущество, впрочем, не имело значения, поскольку Стиг всегда действовал в одиночку.

«Почтовые ящики», или попросту тайники, должны были использоваться как в черте города, так и вне ее. Пока сидели на берегу, Кувинов для начала трем из них дал очень подробные описания с фотографиями. Что касается конспиративных встреч, договорились видеться примерно каждый третий месяц, особо оговаривая время, место и прочие детали.

Здесь, наедине, Кувинов без опаски мог бы поинтересоваться, какое задание получил швед. Но он не сделал этого ни в этот раз, ни в последующие. Согласно инструкциям, суть касалась только Веннерстрема и Петра Павловича. Таким образом, Стигу еще раз пришлось убедиться в наличии жесткой дисциплины как в Центре, так и среди служащих, находящихся за рубежом. Был, правда, момент, когда он усомнился, но…

Кстати, о дисциплине… То, о чем хочу рассказать, случилось несколько лет спустя. Мне нужно было проверить «почтовый ящик», находившийся к юго-востоку от города, в том же направлении, что и место встречи у ручья. После наступления темноты я по лесной дороге добрался до укромной маленькой прогалины, где спрятал машину. Оставалось пройти метров двадцать. Чтобы отыскать тайник, не потребовался даже карманный фонарик – большое дерево было хорошим ориентиром. Тут же рос куст, под который, в углубление между корнями, следовало положить пакет, замаскировав его сверху осенней листвой. Согласно условиям, я должен был вложить пакет как можно позднее, но до 19.45. Забрать его могли не раньше 20.00.

На этот раз я несколько запоздал и прибыл где-то без двадцати восемь. Не успел пристроить пакет и подняться, как услышал шум раздвигаемых кустов и увидел вспыхнувший фонарик.

Я быстро спрятался за деревом, и в тот же момент появилась чья-то тень. Насколько я разглядел, это был не Кувинов, а его «почтальон». Он взял пакет и сразу ушел, изредка освещая себе дорогу. Я мог поклясться: он явился на 15 минут раньше назначенного срока! Подобные столкновения не должны были иметь место по той простой причине, что никому из советского посольства, кроме Кувинова, не полагалось знать о моем существовании.

Через минуту я подошел к машине. Выехав на дорогу, увидел поодаль засветившиеся фары: автомобиль «почтальона» двинулся в моем направлении. Чтобы не раскрыть себя, я быстро сдал назад. Потом поехал следом за ним, соблюдая изрядную дистанцию. На основной магистрали приблизился, рассмотрел номер и снова отстал. Уже въехав в город, несколько раз проверил часы: они шли точно.

При первой же возможности я высказал Кувинову свое неудовольствие. В подтверждение назвал даже номер увиденной машины. Помню, это было на каком-то вечере, и говорить неприятные вещи приходилось с чарующей улыбкой.

В следующий раз мы снова встретились в толкотне приема и коротко обговорили очередное «вкладывание».

– Надеюсь, на этот раз все будет в порядке, – упрекнул я несколько кисло.

Лицо Кувинова сделалось угрюмым:

– Того, кто пришел на пятнадцать минут раньше… здесь уже нет.

Итак, новая жизнь Веннерстрема целиком захватила его. Отправляясь в Вашингтон, он взял с собой «лейку», чтобы при необходимости заниматься микрофотографированием. Запасся и штативом, но, правда, старомодной конструкции, которая ему не нравилась. Уже на месте он купил новую, более удобную модель, а расходы снова отнес на счет Центра. «Лейка» со штативом вполне умещались во встроенном гардеробе его кабинета. Теперь оставалось только раздобыть материалы для фотографирования: как в шведских интересах, так и в интересах Центра.

Поначалу Стигу сильно бросалась в глаза разница между его вашингтонским офисом и более чем скромным кабинетом, который он занимал прежде в Москве. Вместе с пятью подчиненными военный атташе располагался теперь на двух этажах посольского флигеля, целиком отданного в распоряжение военных. Обстановка практичная и современная, все хорошо организовано. Короче, здесь явно просматривалась заслуга главного «шефа», самого известного в Швеции посла – Эрика Бухемана. Не только опытный, знающий дипломат, но и выдающийся организатор, администратор и руководитель штата посольства.

Собственный кабинет Веннерстрема и офис с тремя окнами были оборудованы кондиционером, который оказался необходимым в жарком и непривычном для шведа влажном климате. Кроме него, Стиг позволил себе отнести на счет Центра также и небольшой предмет роскоши – холодильник. При встрече с Петром он пояснил, что просто не смог устоять перед искушением: как приятно угостить посетителей в жару кока-колой или другими прохладительными напитками! От кондиционера и напитков они не спешили уходить, увеличивая тем самым шанс выудить из них информацию или найти взаимное соглашение.