Лично я даже вообще оказался от их получения как только увидел, что они из себя представляют. Вернее я их получил, но сразу же отдал кому-то из тех сослуживцев кому они не достались. Модель часов с громким названием «Командирские» появилась в Советском Союзе во времена его существования и качество часов тогда вполне соответствовало их названию и предназначению. Во времена Союза эти часы делали качественно, «Командирские» были часами прочными, точными, удобными, надёжными и красивыми, при этом они не были дешёвыми. Все высокие качества часов ушли в прошлое вместе со страной в которой они были изобретены. В наши дни эти часы стали дешёвым низкокачественным ширпотребом. В своё время я был «счастливым» обладателем подобной дряни — часы прослужили мне менее месяца после чего «отказались» заводится и соответственно встали.

На тот момент, когда нам пытались торжественно вручить «Командирские» часы у меня на руке удобно красовались электронные «Касио» «G-Shock» и менять свои часы на какие-либо другие я не собирался. О моих «Касио» следует рассказать подробно поскольку часы эти, по моему мнению, прямо-таки выдающиеся. Приобрёл я их в магазине на американской базе, как сейчас помню, стоили они немногим менее ста американских долларов. Покупка этих часов является самым удачным вложением денег в бытовую электронику за всю мою жизнь — часы служат мне верой и правдой уже более десяти лет. За это время они побывали в трёх «горячих» точках, прыгали с парашютом, плавали в море, участвовали в драках, походах, рыбалках, бесчисленных спортивных мероприятиях и ремонте различной техники, для проверки их прочности на них наступали армейскими ботинками. Где эти часы только не были и чего только с ними не происходило, а они знай себе исправно ходят и радуют своего владельца, то есть меня. С учётом того, что эти часы находясь на моей руке «участвовали» в уникальной операции в Косово то они вполне достойны занять своё место в музее «Касио», если конечно же такой музей существует. Я с юных лет мечтал приобрести подобные часы, но поскольку рос в небогатой семье то реализовать свою мечту смог лишь находясь в армии.

Приобретение этих часов вызвало у меня бурную радость, которую однако мало кто из сослуживцев разделял. Большинство сослуживцев считало покупку часов стоимостью сто долларов чрезмерным расточительством, видимо их в первую очередь интересовала цена, а уж затем качество. Подозреваю, что о высоком качестве «Джи-Шока» некоторые из них просто не ведали. Однако, даже те кто знал про надёжность этой модели всё равно считали что на часы нельзя тратить сто долларов. По их мнению неоправданное расходование средств, лучше купить что ни будь дешёвое. Такой подход к делу мне всегда казался глупым — для меня всегда был важен хороший результат, а уж затем потраченные средства. Когда в моём присутствии кто-то рассуждал о том, что часы за сто долларов это дорого, мне становилось смешно — уже тогда я знал, что стоимость действительно дорогих часов измеряется не сотнями, а тысячами долларов. Некоторым парням не нравилась крупные габариты «Джи-Шока», но размер часов никак не мешал их носке, в чём я смог убедиться на практике. По-первому времени я объяснял преимущества своих часов, даже несколько раз спорил с теми, кто особо рьяно критиковал их, но потом эти споры мне надоели.

Высказавшись о «колхозной глупости» сослуживцев ничего не понимавших в хороших часах я решил, что время покажет кто из нас был прав. Оказался прав я — «Джи-Шок» надёжно прослужил мне долгие годы. Наверное, за это время каждый из моих оппонентов сломал и потерял по целому ведру всякой наручной дешёвки потратив в сумме значительно больше денег чем я в момент покупки «Джи-Шока». При этом мои оппоненты довольствовались постоянным ношением всевозможной дряни в то время как мою левую руку украшала добротная и надёжная вещь. В общем, я был очень доволен своими «Касио» и поэтому никакого сожаления о том, что отказался от получения «наградных» часов не испытывал. «Командирские» часы, которые я мог, но не стал получать, взял себе какой-то парень, ему они зачем-то были нужны. Кажется среди нас был кто-то возмущавшийся фактом, что конкретно ему часы не достались, но большинство к вручению часов, равно как и к самим часам относились равнодушно.

Вручёнными нам «Командирскими» некоторые парни распорядились весьма своеобразно — выменяли на них что ни будь более полезное у англичан либо подарили их на память кому-либо из сербов. Примечательно само отношение к «наградным» часам.

В те дни мне по чему-то не бросился в глаза один очень важный психологический момент связанный с прилётом первого самолёта, вернее с тем какой груз он доставил. В том, что я сразу не врубился в суть ситуации нет ничего удивительного — когда спишь по три-четыре часа в сутки голова работает не слишком ясно. Лишь спустя несколько лет, вспоминая и переосмысливая события лета 1999 года я осознал один из скрытых политических аспектов тех событий. Суть в следующем. Если отсутствие необходимого для нас подкрепления в виде живой силы можно, хотя и с большой натяжкой, объяснить ошибкой нашего командования, то отправку к нам, в неспокойный регион, целой группы гражданских лиц объяснить можно только одним обстоятельством — руководство располагало точной информацией о том, что полномасштабных боевых действий в регионе уже не будет. В противном случае получалось, что вся группа моральной поддержки отправлялась практически на верную смерть, поскольку обеспечить её безопасность в случае полномасштабных боестолкновений с албанами мы бы не смогли.

Публичная отправка на верную гибель целой группы гражданских лиц была бы не лучшей политической рекламой для правительства Москвы, следовательно в Москве точно знали о том, что воевать мы здесь уже не будем. Получить гарантию «мирного» развития дальнейших событий можно было только от тех, кому подчинялись албанцы, а именно от США. Как я понимаю, после того как вопреки американским планам наш батальон занял Слатину перед американцами встала проблема неконтролируемого развития благоприятной для них ситуации. Наши боестолкновения с албанцами могли перерасти в полноценную войну и плану американо-албанской оккупации края Косово пришёл бы конец. Если бы албанцы проявили по отношению к нам агрессию то мы бы ответили взаимностью, в свою очередь если бы мы начали давить на албанов то они наверняка стали бы оказывать нам сильное сопротивление. Таким образом, единственным способом избежать нового витка балканской войны, помимо прочего означавшего крушение американских планов по оккупации Европы, было соблюдения нейтралитета между нами и албанцами. То есть Америка приказывала шиптарским крупным командирам не ввязываться в конфликты с нами, а мы в свою очередь должны были не трогать албанов.

Я умышленно употребил термин «крупным командирам» поскольку албанцы условно делились на два типа — военизированные и соответственно явно представляющие какую-то организованную группу и лица БОМЖ представляющие самих себя. Военизированных шиптаров там где мы стояли как раз таки было мало, причина этого мне теперь уже понятна. Американцы просто-напросто запретили появляться крупным албанским вооружённым подразделениям в нашем районе поскольку это стопроцентно привело бы к началу широкомасштабных боевых действий. Что же касается албанских оборванцев, то они никем конкретно не контролировались и действовали сами по себе. Как я думаю, если бы мы по-тихому расстреляли пару сотен таких грабителей и мародёров то это прошло бы никем формально не замеченным, хотя и спровоцировало бы в дальнейшем дополнительную жестокость албанцев по отношению к сербам. С первого же дня своего появления в Приштине албаны занялись терроризированием местного сербского населения и если бы мы стали защищать сербов то нам было бы необходимо применять к шиптарам самые жёсткие силовые меры. Я уверен, что этот вопрос конечно же обсуждался на американо-российских переговорах и конечно же по данному вопросу там было принято соответствующее решение. Когда спустя годы после косовских событий я всё это осознал мне стало «не по себе».