Северный вариант пути в Китай считался единственным реальным выбором. Именно по этой дороге посол Ан прибыл из Пекина. К северу от заснеженных гор Тянь-Шаня этот маршрут проходит через Семиречье, Землю Семи Рек, которые восточнее Марвераннахра впадали в озеро Балхаш. Этот маршрут пересекал степи, где имелось достаточно пастбищ для лошадей, что было крайне важным пунктом во всей сложной системе организации военного снабжения армий Тимура.

Аллахадад участвовал в подготовке этого похода с самого начала. Зимой 1401 — 02 годов, когда Тимур зимовал на пастбищах Карабаха, он уже отправился к восточным границам с приказом распахать и засеять поля, чтобы кормить армию, и построить базы, с которых начнется наступление. Одно укрепление следовало построить в десятидневном переходе от Аспары, восточнее реки Сырдарья. Другая крепость строилась еще ближе к Китаю, за озером Иссык-Куль. Аллахадад продолжил приготовления, которые Тимур уже начал в 1396 году, когда провел два года в Самарканде, украшая свою столицу и готовя планы войны на востоке. Было ясно, что это не какое-то мелкое мероприятие. Тимур поставил своего внука и наследника Мухаммед-Султана во главе армии из 40000 воинов и соответствующего количества амиров, чтобы он наблюдал за строительством крепостей и приводил в порядок поля и пастбища в этом районе. Все местные племена были либо включены в армии Тимура, либо уничтожены.

Аллахадад успешно выполнил свою задачу. Он использовал «множество листов папируса», чтобы составить карту, тщательно заделанную в аккуратную рамку. На ней были нанесены все детали, которые требовались Тимуру, и ничего не было пропущено. По словам Арабшаха, он сделал все это достаточно быстро. Император получил карту, когда еще находился в Малой Азии со своей армией, направляясь обратно в Самарканд,

С приближением войны на восточных границах началось оживление. После окончания строительства все усилия были направлены на сбор урожая и увеличение поголовья скота, чтобы обеспечить провизией огромную армию, которая опустошала страну не хуже саранчи. Каждый крестьянин и пастух от Самарканда до Асфары получил приказ «прекратить заниматься торговлей и иными делами и целиком посвятить себя возделыванию полей». Если требовалось, мужчины и женщины должны были даже отказаться от пяти ежедневных молитв, положенных мусульманам. Иногда даже Аллах уходил на второе место. Всю империю трясло, словно в лихорадке, все куда-то спешили. На базарах и улицах Самарканда, в мечетях и медресе, в садах и дворцах говорили только о предстоящем походе. Словно верная жена, город отпускал Тимура в походы и всегда терпеливо ожидал его возвращения, которое неизменно оказывалось триумфальным. Все знали, что Китай был его самой заманчивой и давней целью. Многие опасались, что ненасытный император наконец просто не выдержит. После бесчисленных побед одно-единственное поражение от самой сильной в мире армии могло привести к крушению всей империи. Ставки были высоки как никогда.

Весна 1403 года принесла стареющему императору две неожиданности и одну трагедию. Тимур и его армия все еще пересекали Малую Азию, возвращаясь в Самарканд, когда он получил сообщение, что султан Баязид, самый знаменитый его пленник, который путешествовал под охраной в обозе армии, скончался. Разные источники по-разному описывают смерть правителя оттоманов. Авторы упоминают тромбоз, астму, апоплексический удар, разрыв сердца и даже самоубийство. Нет оснований полагать, что это известие сильно обрадовало Тимура, который сам вскоре должен был разменять восьмой десяток. Поэтому слезы, которые описывает Язди, скорее всего, были крокодиловы. «Тимур был так сильно потрясен, что он горькими слезами оплакивал злую судьбу великого принца. Он начал понимать, провидение очень часто грубо ломает человеческие планы, вроде тех, что составил он сам… Он хотел поднять упавший дух Баязида, восстановив его на троне в большей славе и блеске, чем тот имел ранее».

Такие планы, реальные либо воображаемые, были разрушены. Но заметим, прилетели и гораздо более неприятные новости. В императорский лагерь под Ак-Шахром примчался гонец с ужасным известием. Мухаммед-Султан очень тяжело заболел. Он так и не сумел полностью оправиться от ран, полученных под Анкарой. Никак не показав своих чувств, Тимур приказал отправить тело Баязида в Брусу «со всей торжественностью и пышностью», как и подобало великому королю. Он подарил сыну правителя оттоманов Мусе Челеби королевский плащ, прекрасный пояс, меч, колчан, украшенный драгоценными камнями, тридцать лошадей и какое-то количество золота. Только завершив это дело, Тимур поспешил в лагерь молодого принца. Но по дороге его задержала необходимость подавить восстание одного туркменского племени, и когда правитель прибыл на место, состояние его внука заметно ухудшилось. Мухаммед-Султан уже не мог говорить и неподвижно лежал на ложе, лицо его покрыл холодный смертельный пот. В течение трех дней лекари пытались что-то сделать, но напрасно. На четвертый день после смерти Баязида молодой Мухаммед-Султан, лев поля битвы и самая главная надежда Тимура, скончался.

Тимур был безутешен. Он всегда выделял этого принца среди остальных и очень любил его. Было что-то неправильное в этой череде преждевременных смертей. Старший сын императора, его первенец Джихангир умер в возрасте двадцати лет четверть века назад. А этого молодого человека Тимур любил больше остальных сыновей и внуков, сразу назвав своим наследником, так как видел его качества правителя, смелость, ум и военные дарования. Даже Арабшах, самый злой из критиков Тимура, признает, что у принца был прекрасный характер. По словам сирийского историка, «на его лице лежала печать счастья, отраженная в линии бровей, а само благородство сияло в его чертах».

Вся армия погрузилась в траур. Ее поход домой, навстречу новой войне, превратился в погребальное шествие. Все оделись в черное. Мать Мухаммед-Султана и вдова Джихангира, прекрасная Хан-Зада была вызвана, чтобы встретить армию в Авнике, Армения. Прежде чем она прибыла в этот город, три молодых сына принца прибыли в Эрзерум. Их вид так потряс императора, что слезы снова заструились по его щекам. Трудно было описать горе матери. Хан-Зада уже потеряла мужа, а теперь потеряла своего первенца. Позднее она распустила волосы, разорвала на себе одежды и в кровь расцарапала себе щеки. Она никак не ожидала, что ее любимы сын умрет столь молодым. Он должен был стать великим императором. А теперь ее слезы смешивались с кровью, текущей по щекам, и смерть его поразила мать, «словно удар кинжалом».

Смерть, как знал старый император, все ближе подбирается к нему самому. Даже люди, многие годы разделявшие с. ним победы, начали уходить. В последние месяцы смерть унесла нескольких закаленных боевых товарищей. Сейф ад-дин Нукуз, давний и верный амир Тимура, умер вскоре после решающего столкновения с Баязидом. Марионеточный хан Султан-Махмуд, который все-таки был бесстрашным воином и захватил после битвы оттоманского султана, тоже скончался вскоре после сражения. И его пока никто не заменил.

Тимур приказал устроить погребальное пиршество по Мухаммед-Султану в Авнике. Повелители Азии прибыли со своими придворными, они восхваляли Аллаха, одарившего мир таким мужественным принцем и воином. Муллы [112]монотонно и уныло читали коран. Боевой барабан Мухаммед-Султана прогрохотал в последний раз. Затем все придворные и принцы, вассальные короли и амиры, солдаты и слуги испустили громкий вопль горя. После этого по монгольскому обычаю барабан был разбит на куски. Никогда более он не загремит в честь другого принца.

Из Авника гроб принца был доставлен в Султанию, а потом в Самарканд, где Тимур приказал народу наблюдать за церемонией похорон. «При его приближении жители Самарканда вышли наружу и облеклись в черные одежды. Благородные и уважаемые люди шли в чёрном, величественные и прекрасные, словно лицо мира укрыл туман самой черной ночи».