При совершенно иных обстоятельствах возник орден доминиканцев. Доминик Гузманн, родившийся в 1170 г. в Калагорре, в епархии Осмы в Испании, с детства обнаружи вал большое усердие в молитве и стремление к подвижнической жизни, которые должны были привести его к духовному сану. Пробыв 4 года в Валенсийском университете, он был рукоположен в священники епископом Осмы Диего и сделался каноником-иноком этого города. Прибыв в 1206 г. вместе со своим епископом во Францию, он был охвачен грустью при виде успехов альбигойской ереси в Лангедоке и решил с этого времени посвятить свою жизнь обращению еретиков. Десять лет оставался он в Южной Франции, по чти один и без большого успеха борясь с ересью; но его мирный крестовый поход составлял утешительный контраст с кровавым крестовым походом, который в то же время пред приняли рыцари Северной Франции. В 1215 г., после долгих размышлений он отправился в Рим и представил Иннокентию III свой проект основания общества проповедников, которые, подчиняясь монашескому уставу, исполняли бы те же обязанности, что и белое духовенство. Иннокентий III утвердил проект и подчинил новый орден уставу св. Августина. В следующем году Гонорий III даровал Доминику и его последователям название Братьев проповедников и право повсеместной проповеди и исповеди. Около этого времени состоялось знаменитое свидание Доминика с Фран циском Ассизским, на котором первый предложил слить оба их ордена в один. Св. Франциск предпочел оставить их раз деленными, но св. Доминик не отказался от своего плана. На первом генеральном капитуле, который он собрал в Бо лонье в 1220 г., он отказался от августинского устава и при нял францисканский устав в его главных чертах. Он умер в следующем году (6 августа 1221 г.), оставив второй нищен ствующий орден вполне организованным и при нем такой же женский орден и третий орден для мирян. Но в окончатель ной форме доминиканский устав был составлен лишь в 1238 г. третьим генералом ордена св. Раймондом Пеннафортским. К этому времени первые два нищенствующих ордена достигли уже большого распространения. С нескрываемым сочувствием встреченные массой, которая чувствовала в них большую близость к себе, чем в бенедиктинских орденах, и лучше сознавала их благодетельное влияние, они распрост ранились по всей Европе. В 1264 г. генералу францисканцев были подчинены 8 тысяч монастырей и 200 тысяч монахов. Генерал Доминиканского ордена также начальствовал над настоящей армией, всегда готовой принять миссию хотя бы в самые отдаленные страны; в 1280 г. существовал монастырь Братьев проповедников в Гренландии. Этот изумительный успех нищенствующих орденов, вначале поощряемый папством, скоро отодвинул на второй план старые монашеские ордена и не замедлил вызвать столкновение со светским духовенством и университетами. С одной стороны — светское духовенство было в высшей степени недовольно теми обширными привилегиями, которые получили минориты и проповедники, и иногда — как, например, Гильом де Сент-Амур в 1255 г. — горько жаловалось на незаконное отправление ими церковной службы в приходах. С другой стороны — францисканцы и доминиканцы, считая преподавание «частной формой проповеди» заявили притязание на право преподавать в университетах и начали против них памятную борьбу, которая окончилась в пользу монахов. Поддерживаемые общественным мнением и громадной из вестностью некоторых из своих членов, как, например, доминиканца Фомы Аквинского и францисканца Бонавенту ры (оба умерли в 1274 г.), они в конце концов сосредоточили в своих руках почти все отрасли народного просвещения.

Но этот необыкновенный расцвет не мог быть продолжительным. В конце XIII в. доминиканцы и францисканцы, забыв о дружбе, соединявшей их основателей, вступают в борьбу друг с другом; мало того, в среде самих францисканцев возникают раздоры. Еще при жизни св. Франциска среди его последователей можно было различать два направления: ригорическое, представителем которого был сам св. Франциск, и более умеренное, во главе которого стоял Илья Кортонский, его викарий и первый преемник. Эти два направления с течением времени породили две враждебные партии, кото рые Бонавешуреудалсюь примирить во время его настоятельства, но после его смерти антагонизм между ними возобновился. В1279 г. папа Николай III сделал бесплодную попытку вмешаться в эти раздоры, издав буллу «Exiit quiseminat», благоприятную для конвентуалов, то есть для умеренных. Тогда ригористическая партия, носившая название спиритуалову возмутилась против св. престола и, казалось, была близка к отпадению от церкви. Целестин V немедленно отделил ее от Францисканского ордена и соединил с только что осно ванным им орденом Целестинских отшельников; но его преемник Бонифаций VIII, наоборот неустанно преследовал ее и принудил распуститься (1302).

Богослужение и таинства.Реформа белого духовенства и развитие монашеских орденов свидетельствуют о том сильном религиозном движении, которое охватило в то время весь христианский мир. Светское общество также чувствовало на себе его влияние. Внешняя сторона богослужения, центром которого всегда было таинство евхаристии, становится более блестящей, более мистической и более возвышенной. Вместе с тем стараются еще более возвысить значение св. причастия, предупредить его профанацию и точнее определить его природу. Так, в конце XI в., ввиду ереси Беренгария, вошло в обычай воздымать во время обед ни освященную гостию, чтобы паства преклонилась перед ней; вследствие чуда в Болъсене (1264) папа Урбан IV распространяет на всю церковь праздник св. причастия, установленный в Люттихе еще в 1246 г. епископом Робертом; несколько позднее Григорий X повелевает во время обедни стоять на коленях от освящения до причащения и преклонять колена на улице при встрече со св. Дарами. С другой стороны, чтобы избежать пролития крови Христовой, в XII в. перестают давать мирянам причастие под обоими видами. Равным образом его перестают давать младенцам тотчас после крещения и допускают лишь по достижении ими разумного возраста. Наконец, богословы (Иннокентий III) пишут специальные трактаты об евхаристии, и четвертый Латеранский собор (1215 г.) создает слово «пресуществле ние» для обозначения претворения веществ, употребляемых при евхаристии, в тело и кровь Христовы. Но по странным обстоятельствам, — которые впрочем, не единичны в истории, — по мере того как развивается общественное богослужение, частный культ сокращается и становится до известной степени менее интимным. Масса народа давно оставила привычку часто причащаться; даже благочестивые люди следуют этому примеру и причащаются лишь в главные праздники. Четвертый Латеранский собор был вынужден предписать всем христианам причащение на Пасхе (канон 21-й).

Формы покаяния также сделались менее строгими. Публичные покаяния мало-помалу вышли из употребления: в XIII в. им подвергали лишь мирян, виновных в насилии над личностью епископов. Это было следствием злоупотребления выкупом покаяния и индульгенциями: упадок увеличивался по мере того, как умножались эги средства уклонения от старинных строгостей. Тогда церковь направляет свои усилия к тому, чтобы сохранить строгость частного покая ния; четвертый Латеранский собор постановляет, наряду с пасхальным причащением, ежегодную исповедь и предписывает епископам рассылать по всей епархии исповедников для разрешения тяжких грехов, которые могут быть отпущены только самим епископом (cas reserves). Эти распоряжения Латеранского собора свидетельствуют о том, что дух покаяния в начале XIII в. значительно ослабел. Чтобы вос кресить его в массах, понадобилась проповедь Франциска Ассизского и нищенствующих орденов. Их призыв вызвал реакцию: на минуту возрождаются добровольные публичные покаяния. Так, в 1261 г. город Перуджа был весь охвачен внезапным порывом аскетизма: богатые и бедные, старые и молодые, рыцари и крестьяне ходили по улицам, обнаженные до пояса, докрыв голову платком, с хоругвью или зажженным факелом в одной руке, а другой они бичевали себя кнутом, иногда даже до крови. Некоторое время спустя флагелланты появились и в Страсбурге. Наконец, следует указать, на широкое распространение проповеди в XIII в., вызванное также влиянием нищенствующих орденов. Проповедь, произносимая с этих пор на про стонародном языке и часто под открытым небом, сопровож дает все акты общественной и частной жизни. В одной Франции насчитывается в течение XIII в. 260 проповедни ков, имена или произведения которых нам известны. В Германии францисканцы Давид Аугсбургский и Бертольд Регенсбургский (умерли в 1271 г. и 1272 г.) собирали вокруг себя тысячи слушателей. Так как ни судебное, ни политическое красноречие в ту эпоху еще не существовали, то все искусство слова сосредоточилось в религиозной проповеди.