Де ла Брокьер замечал повсюду знаки былого величия — ничто не могло свидетельствовать о нем более явно, чем (вероятно) три пустых мраморных постамента на Ипподроме: «здесь некогда стояли три позолоченных коня, кои теперь находятся в Венеции». Казалось, рано или поздно османы придут взять Город, а жители сами откроют им ворота; когда это произойдет — лишь вопрос времени. Горожане получили страшное предупреждение, что может произойти в противном случае, когда в 1430 году Фессалоники отказались подчиниться Мураду. Османам понадобилось всего три часа, чтобы взять штурмом стены города. Насилие и грабеж длились три дня. Семь тысяч женщин и детей были обращены в рабство.

Итальянская карта Константинополя (нач. XV в.). Примечателен обширный ров с левой стороны, находящийся за пределами стен со стороны суши. Галата — в верхней части карты.

Мы не слишком хорошо знаем, как выглядел Константин. Можно сказать, для нас его лицо — почти чистый лист. Вероятно, он унаследовал мужественные, правильные черты и осанку от своего отца Мануила II. Но дела в империи шли слишком плохо, чтобы можно было заказать портреты нового правителя, а изображение на золотой государственной печати, где мы видим тонкий ястребиный профиль, слишком схематично, чтобы доверять ему. Однако свойства его личности споров не вызывают. Из всех сыновей Мануила Константин был наиболее одаренным и достойным доверия. «Человеколюбивый и незлобивый», он отличался твердостью характера и храбростью; ему был присущ глубокий патриотизм. В отличие от своих сварливых и беспринципных братьев Константин обладал прямодушием; казалось, он внушал глубокую преданность к себе своему окружению. Все свидетельствуют, что он был скорее человеком действия, нежели умелым администратором или глубоким мыслителем. Он хорошо владел оружием и искусством верховой езды, проявлял смелость и предприимчивость. Наконец, он хранил твердость перед лицом неудач. В его душе жило сильное ощущение ответственности за наследие Византии. Он потратил значительную часть жизни, чтобы укрепить его.

Константин был на двадцать семь лет старше Мехмеда; он родился в Константинополе в 1405 году и, вероятно, с молодых лет сохранил некоторые иллюзии относительно состояния дел в Городе. В 1422 году, когда ему исполнилось семнадцать, он пережил осаду, предпринятую Мурадом. На следующий год его назначили регентом, в то время как его брат Иоанн VIII предпринял очередное путешествие по христианским государствам в поисках поддержки для Византии в ее борьбе. (Как и многие другие, оно не принесло результатов.) Он взошел на престол в сорок четыре года, и за плечами у него насчитывалось двенадцать лет войн. Большую часть этого времени он посвятил попыткам (более или менее успешным) восстановить полный контроль Византии над Пелопоннесом. К 1430 году он уничтожил большинство из маленьких иностранных государств на полуострове. В 1440-х годах, будучи деспотом [12]Мореи, он расширил ее границы, заняв часть территории Северной Греции. То был постоянный источник беспокойства для Мурада — мятежный вассал, которого следовало поставить на место. Решительное возмездие наступило в 1446 году после поражения крестоносцев под Варной. Османская армия ворвалась в Морею, опустошив земли и обратив в рабство шестьдесят тысяч греков. Константину пришлось заключить унизительное перемирие, принести вассальные клятвы султану и заплатить тяжелую дань.

Монета времен правления Константина.

Итак, начинание Константина, желавшего восстановить положение Византии в Греции, потерпело неудачу. Однако его дух, военное мастерство и прямота разительно отличали его от трех его братьев: Димитрия, Фомы и Феодора. Своекорыстные, склонные к предательству, сварливые и нерешительные, они задумали помешать его попыткам поддержать то, что осталось от Византийского государства. Их мать, Елена, вынуждена была поддержать притязания Константина на трон: ему единственному можно было вверить наследие империи.

Согласно позднейшей византийской легенде, неудачи преследовали Константина, словно проклятие: его начинание в Морее, предпринятое с благими намерениями, было доблестным, но, можно сказать, звезды не благоприятствовали ему. После катастрофы под Варной ему пришлось сражаться одному: венецианский флот уплыл домой, а генуэзцам не удалось прислать обещанную помощь, — однако упорство Константина принесло тяжкие страдания греческому населению. Его личная жизнь также сложилась неудачно. Первая его жена умерла бездетной в 1429 году, вторая — в 1442-м. В конце 1440-х годов он неоднократно пытался заключить династический брак, способный упрочить положение короны и обеспечить возможность передачи престола прямому наследнику. Однако накануне восшествия Мехмеда на престол политическая атмосфера становилась все более напряженной, и ни одна из попыток Константина не закончилась удачей.

В феврале 1451 года Мехмед поселился в султанском дворце в Эдирне. Первое его деяние стало решительным и пугающим. Умерший Мурад оставил еще одного ребенка (от другой жены) — Маленького Ахмеда. Через несколько дней его мать явилась с официальным визитом в тронный зал. Пока она выражала свое горе по поводу смерти отца Мехмеда, тот послал своего любовника Али-Бея в жилище женщины, чтобы тот утопил Маленького Ахмеда в ванне. На следующий день он казнил Али-Бея за это преступление, а затем выдал обезумевшую от горя мать за одного из своих приближенных. То был жестокий обдуманный поступок, и тем самым борьба за власть при османском дворе пришла к логическому завершению: лишь один мог править, и чтобы избежать возможности образования фракций, могущего привести к гражданской войне, лишь один должен был выжить. (Для османов это казалось более предпочтительным, нежели бесконечная борьба, истощившая силы Византии.) Одновременно Мехмед упорядочил практику престолонаследия, впоследствии закрепил в ее в законе о братоубийстве: «Кто бы из моих сыновей ни наследовал трон, ему надлежит убить своих братьев в интересах порядка в мире. Большинство юристов одобрило эту процедуру. Действовать следует соответственно». С этого времени казням суждено было стать кошмаром, неизбежно сопровождавшим восшествие султана на престол. Он достиг апогея во времена правления Мехмеда III в 1595 году, когда из дворца было вынесено девятнадцать гробов с телами его братьев. Однако закон о братоубийстве не в силах был предотвратить гражданские войны: он привел к тому, что напуганные сыновья начали бунтовать (впоследствии это отразилось и на самом Мехмеде). В Константинополе обстоятельства смерти Маленького Ахмеда могли заставить правителей лучше понять характер нового султана. Однако этого так и не произошло.

Румелихисар.

Запад встретил известие о смерти Мурада с облегчением. В Венеции, Риме, Генуе и Париже чересчур поспешно согласились с мнением, выраженным в письме итальянца Франческо Филельфо французскому королю Карлу: спустя месяц он писал, что юный Мехмед молод, неопытен и недальновиден. Возможно, меньшее одобрение вызвал бы вывод, сделанный автором письма: он считал, что пришло время с помощью решительных военных действий навсегда изгнать османов, «толпу продажных, развращенных рабов», из Европы. Всякое непосредственное стремление к организации крестовых походов и участию в них исчезло после кровавого поражения под Варной в 1444-м, и властители Европы приветствовали перспективу восшествия на престол неоперившегося и до сей поры бедствовавшего Мехмеда.