Только после этого два завоевателя решили подчиниться приказу халифа. Муса назначил своего сына Абд аль-Азиза правителем Аль-Андалуса, другие сыновья были посланы править Сусом и Кайруаном. Дело шло к установлению династии, и при других обстоятельствах, например в позднейшей Франции Меровнигов, западные мусульмане могли бы основать независимую империю, которой правили бы потомки Мусы ибн Носсейра. В раннем исламском государстве слишком крепки были узы, привязывавшие самые отдаленные провинции к центру. Как Мухаммад ибн Касым в Синде, так и Муса ибн Носсейр в Аль-Андалусе смирились с судьбой, подчинились приказам и подчинились центральной исламской власти. В обоих случаях победоносные герои претерпели унижение, лишились имущества и попали в тюрьму. Муса умер в 716-717 году, возможно, еще в заключении. О судьбе Тарика нам вовсе ничего не известно, однако возможно, что он скончался на Среднем Востоке в полной безвестности.

Дело объединения завоеванного Аль-Андалуса продолжил сын Мусы Абд аль-Азиз. Возможно, именно во время его пребывания правителем (714-716) под властью мусульман оказались большая часть современной Португалии и Каталония, однако сведения о ходе и обстоятельствах этой оккупации очень скудны. Мы лучше осведомлены о завоевании земель вокруг Мурции на юго-востоке Испании. Ими правил визигот Теодемир (Тудмир). Он после переговоров заключил с Абд аль-Азизом договор, текст которого, датированный апрелем 714 года, приводится в нескольких арабских источниках.

Этот договор — классический пример соглашений на местах, которыми во многих частях халифата ограничивалась вся арабская «оккупация». Ясно, что вместо трудной и дорогостоящей военной кампании мусульмане предпочитали заключить соглашение, гарантировавшее им безопасность от враждебных действий и небольшую дань. Подобное наблюдается и во многих областях Ирана и Трансоксании. Интересно отметить, что большая часть этой дани взималась имуществом (пшеницей, ячменем, маслом, уксусом, но, разумеется, не вином). Взамен местные жители получали практически полную автономию. Теодемир явно должен был по-прежнему править семью городами и прилежащими к ним земельными угодьями. Нет сведений, что где-либо устанавливался мусульманский гарнизон или строились мечети. Теодемир и многие его последователи вполне могли предполагать, что мусульманская оккупация окажется недолговечной и что стоит откупиться, чтобы сохранить свои владения до времени восстановления визиготского королевства. На деле прошло V веков, прежде чем христиане восстановили контроль над этими землями. Нам не известно, долго ли оставалось в силе соглашение: сам Теодемир скончался во всей полноте власти и в преклонном возрасте в 744 году. Вполне вероятно, что формально соглашение так и не было отменено, но иммиграция мусульман и переход в ислам местного населения в конце VIII и в IX веках лишили его значения.

Правление Абд аль-Азиза закончилось внезапно и несчастливо. По словам Ибн Абд аль-Хакама, Абд аль-Азиз взял в жены дочь последнего визиготского короля Родериха, которая принесла ему несметные богатства и преувеличенное представление о своем королевском достоинстве. Ее привело в отчаяние занимаемое ею скромное место и неформальное обращение к ее супругу арабов, которые и не думали простираться перед ним ниц. Легенда гласит, что она надоумила его соорудить низкую дверь в зал приемов, чтобы каждый входящий вынужден был склоняться перед ним. Арабов это сильно возмутило, и кое-кто даже заговорил о том, что жена обратила его в христианство. Составился заговор, и Абд аль-Азиз погиб от меча убийцы. Эта легенда явно принадлежит к жанру, в котором противопоставляется простая, и даже демократическая природа арабского правления и помпезная иерархия империй и царств, побежденных им. Она, возможно, отражает также напряженность между теми арабами, которые женились на богатых наследницах из местного населения, и рядовыми воинами армии вторжения.

Новые правители Испании почти сразу оставили свои первые следы в местной администрации. Яснее всего это видно в вопросе о чеканке монет. Прибытие Мусы ибн Носсейра было отмечено введением новой золотой монеты, основанной не на визиготском, а на североафриканском образце. На первых из этих монет выбита латинская надпись: «In Nomine Domini non Deus nisi Deus Solus» — прямой перевод мусульманского изречения «Нет Бога, кроме Аллаха) — необычное смешение мусульманской и латинской традиции. Возможно, эти монеты отчеканили в передвижной монетной мастерской, которую возили при армии, чтобы чеканить монету из добытого золота, например из церковных сокровищ, и облегчить распределение добычи между воинами.

Мусульмане, завоевавшие Испанию, не селились в военных городках: в Иберии не было ничего подобного Фустату или Кайруану. Кажется, поселенцы расселялись порознь, скорее напоминая германские племена, вторгшиеся в Западную Римскую империю и заселившие Галлию и Испанию. Похоже, что арабы, в основном выходцы из городской среды Фустата или Кайруана, предпочитали селиться в городах и поселках долин Гвадалквивира и Эбро, вокруг Кордовы, Севильи и Сарагосы, а берберы, больше привычные к скотоводству, занимали взгорья Месеты в центре и южные горы.

Завоевание имело поразительный успех. За пять лет с начала вторжения почти весь Иберийский полуостров оказался под контролем мусульманских армий. Однако из этого правила были существенные и, как оказалось, роковые исключения. На севере Испании, как и в некоторых районах Среднего Востока, территория, контролируемая мусульманами, ограничивалась горизонталью 1000 метров. Это означало, что в горных южных долинах Пиренеев и Пикос-де-Эуропа, располагавшихся западнее в направлении к Астурии, собирались группы беженцев и непокорных жителей, желавших отстоять свою независимость. Рассказывают, что в Пикос-де-Эуропа их движение возглавил не-кий Пелайо, возможно, высокородный готт из придворных Родериха. Арабские источники ничего не рассказывают нам об истории этого восстания, а вот для христианского королевства Астурия его история стала легендой об основании их государства. Как сообщается в хронике Альфонсо III, составленной, возможно, после 900 года, арабы уже готовились арестовать Пелайо, но друзья предупредили его, и он скрылся в горах. Ландшафт Пикос-де-Эуропа сильно изрезан, с крутыми стенами ущелий и скалистыми утесами. Из-за частых дождей горы эти необыкновенно зеленые, с хорошо орошаемыми полями и лесами, с быстрыми реками. Этот ландшафт ничем не походил на открытые равнины Месеты на юге, и как небо от земли отличался от пустынь Северной Африки и Египта. Горы эти никогда в действительности не принадлежали римской Испании, в них не было больших городов, в них не прокладывали римские дороги.