И опять Владимир умолк, будто споткнувшись об эту фамилию.

…Спецназовцы «Росича» преследовали банду Басаева по селениям Чечни. Басаев вырвался так же, как Бараев, из Грозного.

Группу отряда подняли по тревоге, выдвинулись к Алхан-Кале, которую заняла банда. Прошли два квартала и наткнулись на жесткое сопротивление. КамАЗ спецназовцев «чехи» подорвали из гранатомета, погиб младший сержант Козлов, находившийся в этот момент в машине.

Воронежский и орловский СОБРы работали с «Росичем». С элеватора, к которому пыталась подобраться 4-я группа, на дальнее расстояние вели огонь чеченские снайперы. Боевиков было очень много, продвижение затруднялось. Авиация стала обрабатывать Алхан-Калу с другой стороны.

В домах спецназовцы находили брошенные трупы бандитов. «Чехи» оставляли убитых, чтобы местные похоронили их как своих «защитников».

Пришлось отступить на квартал. Теперь Алхан-Калу обрабатывала артиллерия по квадратам, до самого вечера. Ночью село заблокировали. Но бандиты с боем вырвались из оцепления со стороны, противоположной спецназовцам.

Поставили задачу преследовать банду. Зашли в Валерик. Вторая боевая группа, в которой был Ефременко, продвигалась по селу от дома к дому. Около одного из домов женщины кричали и шумели.

— Нельзя, нельзя заходить!

Объясняли как-то сумбурно. То ли свадьба, то ли похороны, но входить посторонним запрещено. Таков обычай. Но спецназовцы ворвались в дом. Тут же от взрыва гранаты повылетали стекла. Один из троих боевиков, находившихся в доме, взорвал себя гранатой, двое других ушли огородами в сторону кладбища.

Басаев был где-то рядом, но ускользал каждый раз, когда кольцо окружения начинало сжиматься вокруг него слишком плотно.

Валерик осмотрели, дошли до окраины села, где протекала река. Маленькое, почти высохшее и замерзшее русло. По информации, Басаев должен был вернуться в Валерик через эту реку, после осмотра села войсками.

Спецназовцы расположились по берегу. Ночевали прямо на снегу. Поверх подстилок из сухих веток положили свои спальные мешки.

В темноте чеченская разведка вышла прямо на спецназовцев. В маскхалатах на снегу фигуры бандитов были почти неразличимы. Между ними только узкое русло реки и огненные дорожки пуль. Заработал пулемет бэтээра. «Чехи» дали несколько выстрелов из РПГ по БТР. Осколком в плечо ранило рядового. Бой продолжался минут семь, а в темноте, под пулями, казалось, что он длился несколько часов.

И время до рассвета тянулось и тянулось. Держали всех в напряжении темнота и белеющий по ту сторону реки снег.

Утром спецназовцы перешли на ту сторону. На снегу краснели пятна крови. Своих раненых боевики тащили, по-видимому, волоком. Срезали с них рюкзаки — они валялись тут же. А в рюкзаках — пистолеты и береты с изображением волка на эмблеме.

Этих «волков» спецназовцы настигли в Катыр-Юрте. В село входили утром. Из одного дома выбежала пожилая женщина, увидев бойцов, поспешно кинулась обратно. Спецназовцы ворвались следом во двор. Заметили, как в копну сена втягивается ствол автомата. Уничтожили бандита, только клочья высохшей травы полетели от пуль.

Прошли еще дома три, когда головной дозор встретил такое сопротивление, что отходили буквально ползком под прикрытием своих. Пули летели над самой землей.

До вечера прошли всего несколько домов — село было переполнено боевиками. Спецназовцы оттянулись метров на пятьсот.

С наступлением темноты заработала артиллерия. «Град» долбал по квадратам всю ночь. Несколько ракет легло между позициями омоновцев и спецназовцев, на поле. Смертоносный сноп огня вздыбился над землей. И как только он опал, наступила тишина, такая же оглушающая, как взрыв. Через несколько секунд раздались робкие голоса с другой стороны поля:

— Эй! Все живые?!

А утром снова на штурм села. Боевики дали зайти как можно дальше и начали интенсивный обстрел.

Спецназовцы оборонялись из захваченных ими домов. Головной дозор отряда оказался метрах в пятидесяти от боевиков. Гранаты прилетали от «чехов», и бойцы успевали выкинуть их обратно на позиции бандитов. Чтобы свои гранаты не вернулись, а взорвались там, куда их кидали, спецназовцы выдергивали кольцо и сразу отпускали рычаг.

Ефременко забежал вместе со своей группой в дом. Осмотрелись. Хотели сделать бойницы и поддерживать своих огнем отсюда. Но вдруг по одной из стен бандиты стали лупить из ДШК. Пули пробивали стену и еще некоторое время скакали по полу, как мыши.

Слева от дома тянулась глухая стена, в ней дверной проем, который простреливали снайперы «чехов». Спецназовцы расположились вдоль стены. Сделали бойницы, из них вели огонь. Один из бойцов выбежал, чтобы поднести пулеметчику боеприпасы, но его ранило в ногу. Он упал как раз напротив этого дверного проема. Раненого бойца вытащили, протянув ему ремень автомата.

Следующий рейд с боеприпасами для пулеметчика делал рядовой Кунижев. Снайперская пуля пробила ему плечо около ключицы. Ефременко под пулями выбежал из укрытия и вытащил товарища с линии огня. Рядовой задыхался. Пытался говорить, а из пулевого отверстия лилась кровь. Ефременко достал свой перевязочный пакет, начал перевязывать, чтобы остановить кровотечение. Неподалеку от спецназовцев находились омоновцы, среди них оказался доктор, подбежал, помог. Рядовой остался жив.

А Эдуард Матус, друг Володи, шел с головным дозором. Забрался на чердак одного из домов и стрелял оттуда из снайперской винтовки.

Потом вдруг Матус выбежал к своим из-за сарая и закричал:

— Я убит!

— Молодец! — бойцы не разобрали его слов, подумали, что он убил бандита.

Но Эдуард упал. Бросились к нему, сняли с него броник. Пуля прошла чуть выше сердца. Его кололи промедолом, но было поздно…

Спецназовцы, зажатые перекрестным огнем в доме, никак не могли выбраться. Дима Окунев с гранатометом выбежал из укрытия, хотел выстрелить. Пули свистели вокруг него, пролетали мимо ног, рук — ни одна не попала. Но и выстрелить Окунев не смог. Его втащили обратно в дом. Потом, когда начали отходить, Окунев прикрывал своих из пулемета.

Олег стрелял из пулемета со стороны огорода. Его ранило в обе ноги. Многие тогда были ранены. Их вытаскивали под пулями. Один рядовой бредил в шоке и твердил: «Я в него стреляю, а он кричит "Аллах акбар" и на меня». Бандиты шли в бой, обколовшись наркотиками.

Снова вышли из села, и снова заработала артиллерия. Потом третий раз зашли в Катыр-Юрт. Находили трупы и раненых боевиков в домах. Негров, славян, чеченцев. Кого только не было среди наемников банды Басаева! Только сам Басаев опять успел уйти…

В той командировке рядового Ефременко были еще бои в Комсомольском, захваченном бандитами, были погибшие и раненые друзья. А после — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медаль «За отвагу» и медаль Суворова.

12 апреля 2000 года Владимир уволился в запас с твердым решением служить в спецназе по контракту. Дома побыть удалось недолго. Навестил мать, младшего брата Лешку, деда с бабушкой, а с сентября началась его служба в отряде «Русь» снайпером.

…Володя провожал Костю до ворот спецназовской базы.

— Ты приезжай еще, попаримся.

— Если получится, — улыбнулся Костя.

Уже пятый год для Володи — сплошные дороги, казармы, война, кровь и пот, потери, досада оттого, что ушел от возмездия бандит, или удовлетворение, если спецоперация удалась.

Но есть главное, что снимает усталость, вселяет надежду и силы — это то, что плечом к плечу в отряде друзья, на которых можно положиться во всем. До конца.

Эх, дороги, пыль да фугасы…

Сапер ошибается один раз… Но подрывается чаще, чем думают многие.

Идти им впереди всех, и все шишки приходятся на их головы. Особенно в первую чеченскую войну. Бывало так — едут на БТР, наезжают на мину: «Бах!» Взрывной волной саперов швыряет на землю. Они поднимают себя усилием воли, отряхиваются от пыли и движутся дальше. Это их работа.