Туган-БарановскийМихаил Иванович (1856–1919) — экономист, историк, общественный и политический деятель. Много занимался циклами деловой активности, проблемами социализма, теорией стоимости. В 1899 г. за политическую неблагонадежность уволен из Петербургского университета, в 1905 г. вернулся в университет. В 1909 г. создал журнал «Вестник кооперации». С 1917 г. организатор Украинской АН с одним из первых в мире отделений социально-экономических наук. Академик УАН по специальности теоретическая экономия, профессор и декан юридического факультета университета св. Владимира в Киеве, председатель Центрального кооперативного украинского комитета и Украинского научного общества экономистов, министр Центральной Рады.

ИвановскийИгнатий Александрович — с 1896 г. профессор государственного права юридического факультета Петербургского университета. Преподавал государственное право в Александровском лицее и в Александровской военно-юридической академии.

449

…звание кандидата наук.Кандидат наук — кандидат на звание профессора. Окончившему университет с дипломом I степени предлагали остаться при кафедре для подготовки к профессорскому званию. В случае согласия давали 4 года на подготовку к устному испытанию, в течение которых платили большую стипендию, позволявшую посвящать науке все время. Профессора давали соискателю списки из сотен названий трудов по их специальностям. Чтобы успешно сдать экзамен, надо было все это хорошо знать. Обычно соискатель на год-два уезжал за границу поработать с зарубежными светилами. Испытание длилось несколько дней по 3–5 часов в день: круг вопросов был широк, вопросы сложны. В последний день надо было написать обстоятельное эссе по теме, предложенной экзаменаторами. Выдержав испытание, кандидат получал звание магистранта. На соискание степени магистра надо было представить диссертацию, которую допускала к защите комиссия из профессоров нескольких университетов, и защитить ее в диспуте с оппонентами и с любым желающим из числа публики. Дата диспута объявлялась во всех солидных газетах. На нем присутствовали все преподаватели факультета, профессора, желавшие послушать защиту, специалисты со стороны, студенты, множество публики. Диспут длился 5–7 часов. Затем проводилось тайное голосование всех преподавателей факультета; вопрос о присвоении степени магистра решался большинством. Диспут подробно освещался в прессе. Магистр мог поступить в любой университет приват-доцентом и вести любой лекционный курс или семинар в своей области, в том числе и конкурирующий или дублирующий курсы ординарных профессоров. Зарплата приват-доцента была много ниже, чем у ординарного профессора. Но если на курс к приват-доценту записывалось больше студентов, то и доход у него мог быть больше, чем у менее знаменитого профессора. Из-за жесткости требований к кандидатам на степень магистра большинство русских профессоров имели только магистерскую, а не докторскую степень (Сорокин П. 61, 68–70, 72).

450

…подрабатывала репетиторством…Не имеющий пристанища молодой репетитор в качестве платы за уроки мог иметь возможность жить в комнате со своими учениками, завтракая и обедая вместе с ними. В таком случае на дополнительные расходы приходилось зарабатывать иным способом (Сорокин П. 46).

451

…землячества…Землячество — объединение уроженцев одной местности, страны, живущих в другой местности, стране.

452

…ходили в форменных тужурках…Тужурка — двубортная куртка.

453

…большинство ходили в форме…По Я. Н. Ривошу, университетская тужурка была зеленоватая, а летом студенты носили и серые. Брюки — того же цвета, узкие, без отворотов, часто на штрипках. Ботинки или штиблеты черные. Шинель зеленоватого сукна, с голубыми петлицами; зимой подстегивался черный каракулевый воротник. Часто из всей формы студент носил только фуражку. Парадной формой был сюртук с высоким стоячим голубым воротником, с золотыми пуговицами и голубым кантом. Шпагу полагалось надевать в особо торжественных случаях.

Фуражки студентов институтов имели черный или темно-зеленый бархатный околыш, темно-зеленую тулью и различались цветом канта. Тужурки и брюки были преимущественно черные, у путейцев — зеленоватые. На тужурке носили контрпогоны — бархатный квадрат, обшитый кантом, с позолоченным или посеребренным инициалом царя, имя которого носил институт.

Формы лицеистов и правоведов отличались только цветом кантов и эмблемами. Фуражка лицеистов была черная с красным кантом по тулье и красным околышем, у правоведов вместо красного цвета был зеленый. Шинели черные, зимой «николаевские». Обязательно носили белые замшевые перчатки и шпагу. Парадный мундир — с очень высоким воротником и красными или зелеными обшлагами. По воротнику шло шитье. Парадным головным убором была черная фетровая двууголка. При парадной форме носили вместо ботинок лаковые штиблеты на резинке (Ривош Я. 194, 195).

454

…дешевле 20 рублей было не найти.Бывало, студенты снимали целую квартиру, по нескольку человек в комнате: «Мы снимали комнату в старой квартирке. Три другие комнаты занимали трое юношей-студентов, две курсистки с Бестужевских курсов и хористка Народного дома. Типичной едой у нас были чай с булкой и куском колбасы или сыра. Пища обходилась нам не более чем в 10–12 рублей в месяц. На все про все вполне хватало 25–30 рублей» (Сорокин П. 56).

455

…выступления лидеров разных партий…До Манифеста 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка», которым Россия из абсолютной монархии превращалась в полуконституционную, в стране не было иных политических партий, кроме социал-демократов («эсдеков») и социалистов-революционеров («эсеров»), находившихся в подполье. После обнародования Манифеста тотчас возникли две влиятельные либеральные партии — конституционно-демократическая («кадеты») и Союз 17 октября («октябристы»). Позднее оформились конституционно-монархическая Прогрессивная партия, монархический Всероссийский национальный союз и другие партии.

…на заседания Государственной думы…Государственная дума — законосовещательное, представительное учреждение Российской империи, созданное Манифестом 17 октября 1905 г. В 1910 г. для заседаний Думы был предоставлен специально реконструированный Таврический дворец.

…участвовали в политических сходках.«Дни студенческих бунтов у Казанского собора всегда заранее бывали известны. В каждом семействе был свой студент-осведомитель. Выходило так, что смотреть на эти бунты, правда на почтительном расстоянии, сходилась масса публики: дети с няньками, маменьки и тетеньки, не смогшие удержать дома своих бунтарей, старые чиновники и всякие праздношатающиеся. В день назначенного бунта тротуары Невского колыхались густою толпою зрителей от Садовой до Аничкова моста. Вся эта орава боялась подходить к Казанскому собору. Полицию прятали во дворах, например во дворе Екатерининского костела. На Казанской площади было относительно пусто, прохаживались маленькие кучки студентов и настоящих рабочих, причем на последних показывали пальцами. Вдруг со стороны Казанской площади раздавался протяжный, все возрастающий вой, что-то вроде несмолкавшего „у“ или „ы“, переходящий в грозное завывание, все ближе и ближе. „Казаки, казаки“, — проносилось молнией, быстрее, чем летели сами казаки. Собственно „бунт“ брали в оцепление и уводили в Михайловский манеж, и Невский пустел, будто его метлой вымели» (Мандельштам О. 11).

События 1913 г. в сфере высшего образования вызывали у В. И. Вернадского впечатление «жути, удивления и гордого спокойствия». Началось с того, что слушатели Военно-медицинской академии отказались посещать лекции из-за введения новых правил об отдании чести. Военный министр В. А. Сухомлинов приказал академию закрыть, всех студентов уволить; академию превратить в чисто военную школу. В знак протеста один из слушателей покончил с собой. Всколыхнулась вся либеральная общественность столицы, включая университет. В ответ министр просвещения Л. А. Кассо обрушил кары, вплоть до изгнания с кафедр, на тех преподавателей, которые смели «свое суждение иметь». На должности в университете назначались лица не по научным заслугам, а но политической благонадежности и угодливости начальству. Главным объектом репрессий стал юридический факультет, так как юристам незаконность действий властей, как и способы противодействия ей, были яснее, чем кому-либо другому. Не утвердили в профессорской должности М. И. Туган-Барановского; ушедшего акад. М. А. Дьяконова заменили угодным министру приват-доцентом; проф. Д. Д. Гримму предложили перейти в Харьковский университет. Солидарность профессуры и студенчества умело разрушалась путем создания среди привилегированной касты студентов-«академистов» и уменьшения нравственного авторитета профессоров подбором их по политическим соображениям (Вернадский В. 308–323).