281

…рыбная снедь: икра, балыки…«Куда ни посмотришь, всюду видишь кучи снега: на полу, на полках, в корзинах… в этом снегу сохраняется мороженая рыба. Груды судаков, уложенных в снег, громоздятся почти до самой крыши: рыба уложена слоями… На полках — копченые сиги и серебристая семга с ярко-красным разрезом. В бочонках — маринованная минога с перцем и лавровым листом. На полу стоят особые водоемы; тут плавает разная живая рыба: окуни, щуки, ерши, угри и даже раки». Торговля раками зимой заслуживает удивления: в Финляндии, откуда они поступали в Петербург, ловля раков начиналась 1 июля. Их пересылали в корзинах переложенными мхом, и в дороге они могли быть не более пяти дней. В течение лета «чухны» доставляли в столицу до 10 млн. раков. Во всяком ресторане непременно подавали и раков (Бахтиаров А. 1994. 146). Балык — соленая и провяленная хребтовая часть красной рыбы.

282

Сенной рынок был главным продуктовым рынком Петербурга.Сенной рынок породил подсобные производства — копчение рыбы, плетение корзин (спрос на них был велик летом). Мастер изготовлял по 100 корзин в день (Бахтиаров А. 1994. 146).

283

…Мучной переулок…Точнее — Апраксин пер., который является продолжением Мучного.

284

…из окон третьего и четвертого этажей.Другой свидетель катастрофы, живший на Песках, записал 19 марта 1904 г.: «Около 8 ч. вечера выйдя на улицу, увидал на безоблачном небе не то тучу, не то столб дыма: дошел до Невского — на каланче мерцают три фонаря и над ними один красный, значит, где-то пожар, и сильный… За Екатерининским сквером стояло над домами словно громадное северное сияние: выделялись языки огня и летевшие высоко вверх искры. Садовую улицу запруживали извозчичьи пролетки; со всех концов лились на пожар черные реки людей и экипажей. Здание Государственного банка (напротив Апраксина двора. —  А. С.) стояло освещенное, как днем; мимо него никого не пропускали; сквозь решетку Пажеского корпуса (против Гостиного двора. —  А. С.) видно было, как в конце переулка, ближе к Фонтанке, у Министерства народного просвещения бушевало пламя. Едва удалось протискаться к Екатерининскому каналу и мимо банка пройти на Гороховую и оттуда на Фонтанку. <…> В толпе… уверяли, что погибло 100 человек. Освещенная красным отблеском огня Фонтанка представляла необычайное зрелище. На более темном правом берегу ее виднелся ряд паровых машин, качавших воду; паровики реготали, выбрасывая клубы дыма, и сыпали искры; кругом суетились, посвечивая медными шлемами, пожарные; проносились во весь опор, гремя и звеня, бочки с водой, а из-за зданий министерств вставало и крутилось море огня». На следующий день: «Газеты насчитывают 12 жертв вчерашнего пожара, но пока не разыскано еще много приказчиков сгоревших складов — Клочкова и „Проводник“. Пожар длился всю ночь; дежурная часть тушила его еще утром» (Минцлов С. 74, 75).

285

…Щукин двор…Имеется в виду Новый Щукин двор с его фруктовым рядом — полусотней каменных лавок в две линии, соединенных стеклянной крышей (на дворе перед фруктовым рядом — закупоренные чаны, каждый ведер на 40–50 — для клюквы, доставляемой «чухнами»). Осенью сюда стекался товар со всего мира: сушеные фрукты из Америки, чернослив из Бордо, финики из Марселя, шафран, ваниль, сливы из Нормандии, дюшес и яблоки из Парижа, испанские апельсины и лук, итальянский инжир и лимоны, шантала, миндаль и фисташки из Персии, константинопольский виноград… уфимский мед, астраханские арбузы. Посреди двора, где только есть место, сколоченные на живую руку лавчонки торговали яблоками (Бахтиаров А. 1994. 72, 73; Лурье Л. 175).

На Старом Щукином дворе разгар торговли приходился на Рождество: «Редкий столичный обыватель обойдется на Рождество без рябчика или традиционного гуся». К этому времени в «курятную линию» приходила не одна сотня возов с разной дичью. Некоторые ехали в Петербург с далекого севера, тратя на дорогу целый месяц. Летом курятная линия представляла иную картину: каждая лавка — в два этажа; внизу бесчисленное множество разной величины деревянных клеток, битком набитых тетерками, рябчиками, утками, курами, индюшками, гусями, цыплятами и даже голубями; в воздухе стоит беспрестанный птичий гомон; верхний этаж скрыт от глаз любопытных: здесь «щипари» щиплют и режут дичь (Бахтиаров А. 1994. 67–69). В рождественские дни 1912 г. в Петербурге было продано 75 тыс. индеек, 110 тыс. гусей, 260 тыс. кур и уток (Лурье Л. 170).

Часов в 7 утра, когда большинство обывателей столицы еще спало, тысячи разносчиков со всего Петербурга стекались на оба Щукина двора, чтобы закупить дневную порцию продуктов (Бахтиаров А. 1994. 72–75).

286

…нанимали рабочих.Прилив в столицу крестьян, искавших работу, длился с конца февраля до конца апреля. К профессиям, упомянутым авторами, добавим каменщиков, печников, землекопов, огородников, торговцев-разносчиков (Юхнёва Н. 1984. 123). «Немного поодаль от мужиков стоят бабы, нанимающиеся в прислуги; повязанные платочками, в грязных ситцевых платьишках, толпятся сотни женщин — кухарок, горничных, нянек» (Бахтиаров А. 1994. 149).

287

…за Крестовоздвиженской церковью…Церковь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня (Лиговский пр., 128, угол наб. Обводного кан., 55).

288

…много разных барышников…Барышник — перекупщик, торговец лошадьми.

289

…«У лошади парша»…Парша — грибковая болезнь кожи.

290

…ничем не испорченной лошади!Здесь продавали и старых, заезженных лошадей, негодных более для работы. Их покупали татары на убой. Конину развозили по татарским мясным лавкам, над которыми висели вывески с изображением коня и надписью «Торговля мясом из татарской общественной конебойни». В больших городах Европы конина издавна входила в состав пищевых продуктов для простонародья, наряду с говядиной. «У нас и конина, и татары, которые питаются кониною, слывут в простом народе „нечистыми“… Конечно, это ложный предрассудок. Чем лошадь хуже свиньи, которая питается разными отбросами?» (Бахтиаров А. 1903. 26–28).

291

…стегал «цапку» хлыстом…Хлыст — тонкий и гибкий прут или упругая плетка.

…шел сзади воза с кнутом.Кнут — большая плеть из туго перевитых веревок или ремней с рукояткой.

292

После такой «негоции»…Негоция — коммерческая сделка. Ср. у Гоголя: «Коли купец почтенный, так уж он не купец, он некоторым образом есть уже негоциант». Ирония Д. А. Засосова и В. И. Пызина заключается в том, что барышники столь же «почтенны», сколь и «удачливы»: когда сделка есть взаимный обман, то непонятно, кто кого переиграл.

…толку для хозяина не будет.Картина петербургской торговли сильно проигрывает без описаний Хлебной биржи. Вдоль Калашниковской пристани стояло в линию свыше 100 каменных хлебных амбаров, которые арендовались хлеботорговцами у монахов Александро-Невской лавры. Зерна в них хватило бы на 2–3 года, чтобы прокормить весь город. У пристани целое лето стояли пароходы и барки с зерном; его везли сюда и по ветке Николаевской железной дороги. Торговцы в длиннополых кафтанах, стриженные «в скобку», собирались в трактире купца Баранова. «По рукам ходят пакеты с „пробами“ хлеба. Пакеты — холщовые или бумажные. У иного хлеботорговца за пазухой лежит целый ворох пакетов, у других — пакеты тщательно завязаны в узелке, в платке. Там и сям видно, как высыпают из пакета на руку „пробу“ — муку, пшеницу, рожь, овес, ячмень и т. п. — и внимательно разглядывают и даже пробуют на зуб. Сойдясь в цене, хлебопек или булочник „пробу“ в пакете берет к себе и заказывает хлеботорговцу известное количество муки ржаной, крупчатки и т. п. По получении товара его осматривают и сверяют с „пробою“» (Бахтиаров А. 1903. 97, 98).