Что поделаешь! Наверное, аналогичные мысли бывали и у других писателей разных стран и народов. Но Дюма упорно продолжал возвращаться во Францию и привозить из дальних стран все новые и новые «Путевые впечатления» для своих соотечественников. Не утратив с возрастом бодрости и работоспособности, Дюма намеревался даже в конце пятидесятых совершить кругосветное путешествие, считая, что сумма всех предыдущих поездок — неплохое начало.
Заядлый путешественник, Дюма мастерски описывал путешествия, причем не только свои. Непринужденность и легкость его стиля показывают, что, по крайней мере маршруты внутри Франции знакомы ему досконально.
Вот Шико отправляется с письмом Генриха III из Парижа в Беарн («Сорок пять»). Каков путь его следования? Сначала через Сент-Антуанские ворота Парижа в аббатство Св. Иакова (чтобы выудить денег у дружка Горанфло). Затем по Шарантонской дороге, по которой он шел пешком «таким скорым шагом, что ему позавидовал бы самый быстроходный мул» («Сорок пять». Ч. I, XXX). Как только привезшие ему письмо короля посланцы «исчезли в долине, от которой проложен мост на реке Орж» (Ч. И, И), Шико сбросил в упомянутую реку все компрометирующие его документы и вскоре добрался до «приятного города Корбейля», где в гостинице купил лошадь. На этой лошади он доскакал до Фонтенбло, там заночевал, а на следующий день «сделал крюк вправо и достиг маленькой деревушки Оржеваль» (Ч. II, III). Проведя бурную ночь в Оржевале, он присоединился к компании из «четырех бакалейщиков-оптовиков из Парижа, ехавших заказывать котиньякское варенье в Орлеане и сухие фрукты в Лиможе» (Ч. И, IV), и с ними добрался до Этампа. Из Этампа Шико проследовал до Орлеана, а из Орлеана, после стычки с де Майеном, прибыл в Божанси. От Божанси он ехал, пользуясь почтовыми лошадьми (тут Дюма напоминает, что почту во Франции ввел Людовик XI). Тридцать раз сменив подставы, Шико добрался до Бордо (Ч. И, XII). Думая, что Генрих Наваррский находится в По (хотя тот был в Нераке), Шико поехал в Мон-де-Марсан. «Но там местопребывание двора уточнили, и Шико, свернув налево, выехал на дорогу в Нерак, по которой шло много народа, возвращавшегося с кондомского рынка» (Ч. II, XII). Это «свернув налево» восхитительно! Как не представить себе, что скачешь вместе с посланцем короля! Тем более что походя мы любуемся скупыми, но точными описаниями окрестных пейзажей:
«Высокие деревья, еще не потерявшие листьев, — на юге они их никогда полностью не теряют, — бросали со своих, уже покрытых багрянцем крон синюю тень на меловую почву. В лучах солнца сияли до самого горизонта ясные, четкие, не знающие оттенков дали с раскиданными там и сям белыми домиками деревень» («Сорок пять». Ч. II, XII).
Да, господа, мы в Беарне.
Не менее точен маршрут д’Артаньяна в Лондон, куда он едет за подвесками королевы Анны: выезд из Парижа через ворота Сен-Дени — завтрак в Шантильи, где из отряда друзей выбывает Портос, — остановка в Бове — засада в миле пути от Бове, где ранен Арамис, — ночевка в Амьене, где в ловушку попадает Атос, — краткая передышка в Сент-Омере — падение лошади д’Артаньяна за сто шагов от ворот Кале — дуэль с де Вардом близ этого города — переезд через Ла-Манш — Дуврский порт — переезд на почтовых лошадях до Лондона («Три мушкетера», XXX). Voila! По таким описаниям можно составлять схемы туристических маршрутов под названием «Вместе с д’Артаньяном за подвесками королевы».
Подробность описания не только служит достоверности. Она под держивает напряжение у читателя: доберутся ли герои до следующего пункта?
А вот как прибыла во Францию дофина эрцгерцогиня Мария-Антуанетта-Йозефа. Она въехала в свое новое отечество через Страсбург, к вечеру прибыла в Нанси. Выехав утром, она сменила лошадей в Понт-а-Мусоне и затем совершила незапланированную остановку в замке Таверне, где колдун Калиостро под именем Жозефа Бальзамо предсказал ей печальное будущее. Дальше кортеж дофины остановился на ночь в Сен-Дизье и направился оттуда в Витри. Однако еще до того, как он достиг этого города, «с боковой дороги, что между Тьеблемоном и Воклером сходится с главным трактом» («Жозеф Бальзамо», XIX), на ту же дорогу выехал экипаж золовки графини Дюбарри Шон, которой нужно было поспеть в Париж до приезда дофины, чтобы сообщить важную весть графине Дюбарри, добивавшейся представления ко двору. В присутствии дофины подобная непристойность стала бы невозможна, и надо было спешить. Однако ни одна карета не имела права обогнать кортеж дофины. Что делать? Карета Дюбарри сворачивает на дорогу из Маролля, «которая минует Витри и выходит к тракту в Ла-Шоссе», следуя вдоль «речушки, впадающей в Марну между Ла-Шоссе и Мютиньи». Уставшая дофина отдыхает в Витри, а Шон уже в Ла-Шоссе. Но там случается казус с лошадьми: есть только те, что приготовлены для дофины. После потасовки лошади появляются, и Шон едет в Шалон. Тем же путем проследует дофина. Предполагалось, что ее кортеж сделает остановку в Нуайоне, однако, идя навстречу просьбам дофина, Людовик XV велел ускорить продвижение и вскоре, миновав Компьен, Мария-Антуанетта явилась к условленному месту встречи с королем и дофином — возле придорожного креста у деревни Маньи («Жозеф Бальзамо», XXXIX).
«Все кареты вмиг опустели. Придворные с той и с другой стороны вылезли из экипажей, и только из двух карет никто не вышел: это были кареты короля и дофины.
Дверца второй отворилась, юная эрцгерцогиня легко спрыгнула на землю и направилась к королевской карете.
Увидев невестку, Людовик XV велел открыть дверцу и, в свою очередь, поспешил выйти.
Дофина ухитрилась с такой точностью рассчитать скорость движения, что в тот самый миг, когда король коснулся ногой земли, она опустилась перед ним на колени.
Король нагнулся, поднял юную принцессу и нежно поцеловал, мгновенно окинув всю ее таким взглядом, что она невольно залилась румянцем.
— Его Высочество дофин! — провозгласил король, представляя Марии-Антуанетте герцога Беррийского, до тех пор державшегося позади нее, так что она его не замечала или, во всяком случае, делала вид, что не замечает.
Дофина присела перед ним в грациозном реверансе, дофин в ответ поклонился и покраснел в свой черед.
После дофина были представлены оба его брата, за ними — три королевские дочери» («Жозеф Бальзамо», XXXIX).
Потом наступила очередь придворных, в том числе и графини Дюбарри, которая успела-таки провернуть дело со своим представлением ко двору и формально имела право участвовать в ритуале встречи дофины. Так завершился долгий путь дофины из Австрии, а мы между делом получили представление о придворном этикете того времени. Затем, заночевав в Компьене, «оба двора, теперь уже перемешавшись, двинулись в Париж, эту разверстую бездну, которой предстояло поглотить их всех» (XXXIX).
Итак, любезный читатель (как любил обращаться к публике Дюма), согласитесь, что вы только что самым подробным образом проследили за историческим событием: прибытием из Вены в Париж юной Марии-Антуанетты, — причем проследили в таких деталях, каких ни за что не нашли бы в учебнике истории. Кроме того, из описания предыдущих трех маршрутов вы походя узнали о разных способах передвижения и правилах проезда, а читая сами романы, наверняка извлекли массу дополнительных подробностей.
Подробности и точность — особенность стиля Дюма. И по большей части объясняется эта особенность тщательным изучением источников и хорошим знанием местности. Рассказывают, что, путешествуя в 1842 году вместе с Наполеоном-Жозефом по Средиземному морю, Дюма обратил внимание на остров-скалу и настоял на том, чтобы обогнуть остров на судне и внимательно осмотреть его. На удивленный вопрос Наполеона-Жозефа: «Для чего это нужно?» — писатель ответил: «Чтобы назвать его в память о путешествии, которое я имею честь совершать вместе с вами, Островом Монте-Кристо в одном романе, который я напишу позже».
Неудивительно, что, читая роман, очень ярко представляешь себе и расположение, и береговую линию таинственного острова, где был спрятан клад кардинала Спада.