— Ладно, тронулись! — скомандовал Голова. — Мотор нужно поймать…

Пришлось ловить сразу два, потому что таксист, остановившийся первым, наотрез отказался везти пятерых, да еще выпивших, парней. Не отреагировал он даже на угрозы Головы «порвать ему грелку». Разбились на две группы — в первой поехали пахан, Дрын и Умник. Подъезжая к предполагаемому месту нападения, Голованов едва смог скрыть свою радость — лишь присутствие таксиста помешало ему восторженно заорать. Только выйдя из машины, он смог дать волю своим эмоциям:

— Звиздец! — объявил он, восторженно тыча пальцем в пустующий деревянный дом с давно выбитыми стеклами. — То, что нам надо! Они появляются оттуда, а мы… — Он на мгновение задумался. — Трое засядут там… — Он продолжал тыкать пальцами. — А двое остановят машину.

— Постой, постой, — спросил Сокол, который вместе с Мелким подъехал почти сразу вслед за первой машиной и уже присоединился к компании, — а зачем троих в дом?

— Прикрывать будут, — объяснил Голова свой замысел. — В общем, двое с обрезами выскочат неожиданно перед их носом, сразу после поворота. Они остановятся, и все — отдавайте денежки!

— Так вот я и спрашиваю, — опять начал Сокол, — зачем те трое-то? Все впятером давай и остановим.

— Те будут прикрывать этих, дура, — снова объяснил Голова. Он говорил пока терпеливо. — Мало ли, вдруг по остановившим машину сразу шмалять начнут?

— Кто? — недоверчиво переспросил Сокол. — Старушки-пенсионерки? Или кто там все это везет? Ну, тетки, короче…

— Это только Светка нам так набрехала, что тетки. Она просто знает, что так раньше было. А ну, если сейчас они охранников там понасадили? Те начнут из пушек палить и сразу можешь считать себя покойником… В общем, если те двое, что машину остановили, вдруг отскочат — это будет сигналом для тех, кто в доме, — на ходу соображал Голованов. — Значит внутри машины достали пушки. Тогда те, в доме, эту машину в три ствола сразу и накроют. Понятно?

— Слушай, — заволновался и Умник, — что-то мне все это не нравится… Мы что же, перебьем всех этих баб, что везут деньги? Светка же нам ясно говорила, что…

— В рот я драл твою проститутку Светку, понятно?! — окончательно взъярился, наконец, Голова, как с ним случалось всегда на нервной почве, если кто-то начинал ему противоречить. — Как я сказал, так и будет! Точка!

Колесников понял, что спорить бесполезно. Вот же черт, дело начинало ему активно не нравиться — кажется этот отморозок намеревается устроить настоящую бойню. И главное — с кем воевать-то? С бабами-бухгалтерами? Нет, решил он, Светке ничего говорить нельзя — она сразу такой вой поднимет… И так уже не рада, что рассказала — ходит, глаза на мокром месте, считает, что своих предала. А, черт с ними, с этими бабами, — с неожиданной злостью подумалось ему. Вон как эти четверо все спокойно воспринимают, словно им этих баб — чьих-то матерей — положить, что два пальца обоссать. А тебе что, больше всех надо?.. Все! — окончательно решил он. Свет-6 ке ни слова, сходить в последний раз на дело, и в бега, к чертовой матери. И начать с ней совсем другую жизнь. Заметано…

Порывистым движением Бодров схватил сотовый телефон, лежавший на столе между бутылкой водки и емкостью, наполненной быстро таявшим льдом. Последние нервные деньки, связанной с нападением на его магазин, заставили Лысого обратиться к старому, испытанному методу снятия стресса.

— Алло! — нетерпеливо прорычал он в трубку. Компактный телефон в его корявой волосатой лапе казался игрушкой из «Детского мира», по ошибке попавшей к человеку, уже вышедшему из той возрастной категории, каковой он предназначался. — Да, это я… Что, раньше не мог позвонить?.. Почему это не можешь по телефону?.. Где встретиться?.. Где?.. Во сколько?.. Ладно… — Отложив телефон, Лысый потянулся к бокалу, на три четверти наполненному прозрачной жидкостью с едва заметными подтаявшими льдинками и залпом его осушил. Жидкость именовалась водкой. Звучно крякнув, он обратился к сидящему рядом Кроту:

— Распорядись насчет машины. Ментяра позвонил, хочет переговорить.

— Не может по телефону, да? — поинтересовался тот, слышавший разговор шефа.

— Да, — недовольно ответил Лысый и взглянул на часы. — Пора выезжать, он ждет на старом месте…

Майор милиции Кудряшов, багроволицый кряжистый мужчина, комплекцией и ростом настолько напоминающий самого Бодрова, что вполне мог бы выиграть первый приз на конкурсе его двойников, надумай вдруг последний таковой проводить, сидел в своей скромненькой «копейке» какого-то режущего глаз оранжевого цвета и, нещадно потея, без устали протирал платком свою бычью шею, от пота на которой воротничок его серой милицейской рубашки давно превратился в мокро-черный. Заметив подъехавшую на тихую улочку, где он припарковал свою развалюху, автомашину Лысого, он с натужным кряхтеньем оторвал от сиденья грузное тело и побрел в его сторону.

— Пусть они выйдут, — потребовал Кудряшов, имея в виду Крота и шофера Лысого.

— Выйдите, — коротко бросил тот и двое тут же удалились на некоторое расстояние от автомашины, на ходу вытаскивая из карманов сигареты. — Давай, давай, не тяни, — поздоровавшись с майором, подсевшим к нему на заднее сиденье «Вольво», нетерпеливо произнес Бодров. Несмотря на немалые габариты комфортабельного салона, две крупные фигуры, устроившиеся рядом, почти соприкасались. — Короче.

— Если короче, то имеется кой-какая информация… — неторопливо начал Кудряшов, одновременно обдумывая, сколько же ему запросить за то, что он хотел сейчас сообщить. По дороге майор так и не определился с суммой — каждая вновь придумываемая им цифра неизменно казалась слишком маленькой, несоразмерной с такими ценными сведениями, которые он собирался продать.

— Что? Узнал что-нибудь насчет магазина? Знаешь, чьих рук дело? — забросал его вопросами Бодров, нетерпеливо ерзая по сиденью и раздражаясь от медлительности майора.

— С этим — позже, — ответил тот и жестом призывая возмущенного таким ответом собеседника к спокойствию, продолжил:

— Есть информация о перевозке крупной суммы денег. Порядка двухсот-двухсот пятидесяти тысяч долларов.

— Сколько, сколько? — мгновенно позабыв о магазине, переспросил Бодров. — Майор повторил. — Ну и что? — спросил Лысый. — Они же наверняка хорошо охраняются, какой мне с этого прок. Мало ли что где перевозится? Между банками, может, и миллионы налички возят, мне-то что?

— В том-то все и дело, — начал разжевывать ему Кудряшов, — что охраны практически нет. Эти идиоты-почтовики на мелочах экономят, на охрану тратиться не хотят, понимаешь?

Они уже давно так перевозят, больше года. Просто удивительно, как их до сих пор никто не грабанул… Возят шофер, кассир, да бухгалтер. Короче, мужик-непрофессионал, и две бабы.

Хотя им пушки вроде как и выданы, но скорее так, для понта.

Кого они там смогут подстрелить, сам подумай?

— А ты как об этом узнал? — поинтересовался Бодров. Ему уже начинало нравиться то, что сообщил майор. — Почему же только сейчас? Сам говоришь, давно уже возят?

Тут майор как-то подозрительно замялся.

— Понимаешь, — после небольшой паузы, неуверенно продолжил он, — в наше управление поступил запрос… В общем, — он с трудом подбирал слова, — они там впервые за все время чуть призадумались, да и то… Короче, запросили одного сопровождающего. От нас. Поэтому я и узнал. В общем, в этот раз с ними еще один сержант поедет, — уже нормально договорил майор, чувствуя облегчение, что самое трудное он уже произнес. — От нас.

Вот в чем дело, — понял Лысый. — Ах ты ж гнида ментовская — своих же подставляешь! Ну и дерьмо… — Он даже постарался незаметно для Кудряшова отодвинуться хоть чуточку подальше, чтобы совсем с тем не соприкасаться. — А с другой стороны, кто ж еще, кроме такого вот дерьма, согласился бы на меня работать? Ладно, в конце-то концов, что я, прокурор какой — приговоры ему стряпать?

Он даже с интересом, словно на какое-то экзотическое животное, искоса взглянул на майора, который вновь и вновь безостановочно протирал свою потную шею.