Через полчаса мы сели завтракать, но допить чай мне не дал звонок. Ясненская дивизия РВСН сегодня запускала спутники связи – надо было восстанавливать поредевшую спутниковую группировку. Вот и предупреждали, что б мы не допустили ни протестов, ни паники. Года три назад они на земле баки решили взрывом утилизировать, в сотне километров от нас… Гептил висел в воздухе неделю. Понятно, что население оренбургской целины встало на дыбы, впервые прошли многолюдные митинги… Оправдания военных, что, мол, рвали в малонаселенной местности, триста тысяч вдыхавших гептил целинников только разозлили. Волну удалось унять с трудом. Сильно подействовало, то что наши крики снижают стоимость нашей же пшеницы… Твердая и ценная пшеничка наша в каждой второй булке и макаронинке Евразии есть… Вот вам и «малонаселенной». С тех пор о пусках и сообщают. В семь информация по радио и телевидению пойдет.
Пуск, кстати, был не простой. Выводимые спутники были американские. Они нам так «Сатану» помогали уничтожать. На второй день переноса американцы попытались улизнуть на свою базу в Киргизию, но неудачно. Наши погранцы и ФСБшники их отловили и, похоже, убедили отдать коды управления. Америке то спутник еще лет 20 нужен не будет… Но они за извоз проплатили, да и патенты за США… впрочем за каким США! Не такой державы! А у САСШ прав на этот спутник нет! Да коллизия… Если мы правопреемство признаем, то боком выдут нам эти фокусы.
Проснулся сын. Подошла мама. Вчетвером завершили завтрак. Я предложил съездить на плотинỳ. Вода по сводкам уже до +21 прогрелась и по-утреннему прохладцу будет даже теплой казаться. А вот после назначенного на полдень пуска недели две купаться будет нельзя. Быстро собравшись, мы выехали на часок отдохнуть.
На выезде из поселка я предъявил на посту свой пропуск и через 5 минут мы были уже у воды. Плотинả сильно спала. Сухое лето, осень без дождей, а теперь ещё и украденная зима… Похоже с водой в этом году будет туго.
На пляже пока было безлюдно. Но чуть поодаль были видны машины рыбаков. Пара из них удила в 30 метрах от берега на лодке. Я вошел воду и минут пять плыл вдоль берега. Жена, войдя только по колено, плескалась с сыном на мелководье. Все же для неё и ребенка вода чуть дальше от берега была уже холодной. Впрочем, и мне стало потягивать судорогой ногу, и открытие купального сезона 1941 года я свернул. Мы еще походили вдоль берега, понаблюдали с сыном за проснувшимися раками и собрались в обратный путь. Завезя семью домой, я решил ещё съездить на аэродром, принимая хозяйство я не успел посмотреть его переданного району от МО «на хранение».
Тамбаровский аэродром был нашей гордостью и болью. Расформированный, как говорили, по ошибке авиаполк оставил его в 96 м на хранение нашему району. И вот уже 14 лет надземные и подземные сооружения были золотой жилой для цветметчиков и строителей. Новый бум начался лет 6 назад, когда стали разбирать плиты рулежек. По договору с Минобороны район имел на это право, но деньги ни в бюджет района, ни на поддержание взлетки с этих продаж не доходили… Часть сооружений спасал погрузочный пункт Гайского ГОКа разместившийся на базе казарм и железнодорожной ветки при аэродроме. Но крайние лет 5 я на аэродром не ездил: сделать ничего не мог, а смотреть было больно. Теперь же история, кажется, давала шанс, возродив аэродром, вернуть ему и нашему поселку жизнь.
Проехав мимо ЖД вокзала и лесополосы я миновал переезд, и не встретив на пути ни постов, ни машин проехал к шлагбауму у въезда на аэродром. Охраны у шлагбаума не было: РОВД его давно не охранял, а охрана ГОКа после консервации в четверг добычи на медном карьере осталась только на объектах предприятия. Проехав мимо руин КПП, складов и пункта управления полетами я оказался на взлетке. Широкая метров в сто полоса тянулась с запада на востоке более чем на три с половиной километра, обрамленная капонирами она и сегодня сверху мало походила на «Заготскот» в качестве которого фигурировала в 80-х на картах. Ближнее рассмотрение бетонки меня не образовало. Из пяти слоев плит верхний ряд был полностью сорван, по краям рука вандала дотянулась уже и до второго ряда. Теперь на Тамбаровский аэродром, принимавший в 89-м «Буран», смело могла садиться разве что Йокосука-Ока! Любой другой самолет при посадке полностью бы уподобился ей.
Масаракш! Немец на русской службе страшнее всех люфтваффе! Цусарус! Впрочем, причем здесь немец! Кто вырывал здесь плиты, грабил стоящие рядом склады и казармы? Кто тянул последние годы всё, что мог утянуть? Это мы русские разных национальностей грабили свою страну, превращая её в такой же вот аэродром, способный еще противостоять ядерному удару, но не способный более поднимать в небо новые самолеты! И теперь вся наша банда воров получила в свой лен целый мир! Если мы сами себя не остановим нас теперь никто не остановит, и я не удивлюсь, если через пять лет мы умудримся разворовать и просрать плоды новой Победы!
Надо думать! Нам и окружающемуся миру нужно дать шанс остаться людьми, не дав сильнейшему скатиться до уровня пахана в зоне, а бедным и слабым сесть на нашу шею. Войну ведут пушки, а заканчивают перья. Похоже, пришел черед юристов обеспечить несокрушимость нашей Победы! Непечатно выругавшись, я сел в машину и повернул домой.
Было уже около 11, когда я подрулил к дому. Переодевшись в цивильное (сменив рубашку и захомутав себя галстуком) я выпил домашнего трехдневного кваску. Освежает! Похоже, квасу и «Байкалу» с «Саянами» быть теперь мировыми напитками. Жена решила пройтись по воскресному базару и, пустив её за руль, я позволил ей завезти меня на работу. В администрации было пусто. Охранник открыл входную дверь и «взяв под козырек» проводил меня с ключами до моего кабинета. На час мы договорились встретиться с приехавшим из области Гинкелем, но назначенный на полдень ракетный старт требовал моего более раннего присутствия. Войдя в свой кабинет и включив комп, я прошел в комнату отдыха и сделал тоже с чайником. Кажется, мой предшественник не был большим чаелюбом или кофеманом, а мне, похоже, диспенсер нужно будет ставить. Надо сказать в понедельник управделами.
Я не торопясь, заварил чай, поставил молоко на 2 минуты в микроволновку. Люблю чай с молоком, а холодным его только портить. Ополоснув посуду кипятком, положил в керамическую поллитровую чашку со скромной надписью «Босс» (принес её третьего дня из дома) два кусочка тростникового рафинада, залил их ароматной заваркой. Теплое уже молоко было пущено мной вдоль стенки чашки и распустилось лавиной в ещё более потемневшей заварке, отжимая её, но твердо держа границу сред. Так и мы в этом новом мире, накатываемся селевой волной, сметая ошалевшее от нас прошлое. Пока молоко и чай не смешаны, они наиболее вкусны. Была бы у меня сейчас соломинка, я бы мог это в очередной раз проверить. Если сейчас помешать ложкой, то и аромат чая и мягкость молока уйдут, и, если напутать с температурой и пропорциями, получится не русский чай, а «помои». Но можно немного подождать, дать молоку и чаю «привыкнуть» друг к другу, а потом медленно добавить кипятка. Совсем чуть-чуть. Граница сред прорвется облакообразными протуберанцами, сразу после этого можно немного покачать по кругу в руке чашку и через десять секунд вы получите неповторимый по вкусу и силе напиток.
За чайной церемонией мне всегда думается легко. Вот и сейчас мучавшие меня последние пять дней мысли как-то сразу прояснились и встали в систему. Наш новый мир мог быть лучше двух родивших его, переняв от каждого из родителей лучшее, но для этого требовался правильный подход и церемония.
Вернувшись в кабинет, я сел за компьютер. Посмотрев доступные ресурсы, я с удивлением для себя обнаружил, что практически могу написать напрямую Президенту. И не только из-за того, что «электронное государство» действует. О президентском чате, блоге и прямом обращении в его администрацию я знал давно. Но ГАС давала мне, руководителю района, возможность написать Президенту непосредственно! Возможно, и не он будет первым читать мое послание, но в том, что это будет человек, работающий лично на него, ресурс не оставлял сомнения. Что ж, грех не воспользоваться.