— Зачем?
— Вот именно — зачем. Послал эсэмэску: «Буду к полуночи, жди в постели».
— Не надо утрировать.
— Сейчас живут совершенно иной жизнью, открытыми эмоциями и страстями.
— В этом ты прав, мы рядом с ними как в бронескафандрах. Что пишет Элеонора?
— Прочту кусочек: «Мой милый Владимир, сердце мое разделено на две части, одна половина отдана детям, другая принадлежит тебе. Я даже не могу описать, с каким нетерпением ждала твое очередное письмо и как была рада получить его. Благодарю тебя от всего сердца и посылаю поцелуй за каждое нежное слово, так тронувшее меня…»
— Никак не ожидал от тебя эпистолярных талантов, — усмехнулся Саша.
— Брось, откуда им у меня взяться? Письма пишет наш испанский писарь.
— Ну да, ни ты, ни я так не сможем. А где моя часть письма?
— Вон восемнадцать листов политико-экономического отчета с последними сплетнями дворцовых интриг.
— Ты уже прочитал?
— Крепкая девонька, жестко ведет свою линию. Умело подбирает нам офицеров и мастеровых.
— По деньгам жалоб нет?
— Здесь все в порядке, вон на столе рулон, что стоит вертикально. Это отчет из Banco Maggiore en Toledo.
— Есть что-нибудь важное?
— Посмотри, где-то закатился рулон белой бумаги. Письмо от Антонио Тинторетто. Ты его должен прочитать.
— Что так? Неужели венецианцы действительно нам помогут? Не верю!
— Они не нам помогают, а рвутся на московский рынок.
— Понять не могу, Москва медом намазана, что ли?
— Не знаю, даже здесь торговцы слюну пускают, — пожал плечами Вова.
— Неужели тевтонцы лезут на стены Соловецкого монастыря ради тюленьих шкур?
— Отстань! Ищи письмо венецианцев, они договорились с турками о строительстве крепостей между Крымом и Бессарабией.
— Ого! А туркам в этом какой смысл?
— Вот и прочитай. Похоже, казаки своими набегами досаждают.
— Ну куда мы с тобой лезем, а? Зачем нам это надо?
— Кончай стенать, Саша, лучше займись делом.
Близнецы расселись по своим креслам и углубились в чтение почты. Сначала деловые бумаги и отчеты. На десерт — письма от друзей и знакомых, а также мимолетных любовниц. И везде тщательное изложение своих чувств, эмоций от встреч с общими знакомыми, подробное описание новых интерьеров во дворцах вельмож и сановников. Какая музыка сейчас в моде, кто во что был одет на последнем балу. Несколько страниц посвящались каламбурам и невольным обмолвкам. Нет, это не то. Привычная для братьев жизнь имеет иные приоритеты. Тем не менее оба продолжали читать и вникать. Они уже в этом мире, и прослыть белой вороной — значит в первую очередь навредить самим себе.
Остался последний этап знакомства с возможностями империи инков. Братья отправлялись осматривать месторождения всяких разных полезных ископаемых. В общем-то привычный набор металлов стоял на втором месте, приоритетной задачей являлись залежи селитры и серы. Уголь, и хороший, антрацит, уже найден, осталось определить место для закладки порохового завода. Саша с Вовой решились взяться за промышленное изготовление гранулированного пороха и попробовать свои силы в изготовлении «макаронин» артиллерийского пороха. Обычно люди не задумываются о причинах его различной формы, на самом деле в этом великий смысл. Порох в гильзе физически не может получить кислородную добавку.
Как всегда перед выездом за пределы столицы состоялся традиционный спектакль на тему «Почему вы отказываетесь от паланкинов и желаете ехать верхом на этих ужасных животных?». Только на этот раз братья не шутили, а вяло отмахивались. Они расставались впервые в жизни. Пусть ненадолго, всего на три месяца, но расставались. Они всегда были вместе, в детстве под крылышком родителей порой даже дрались. Затем детдом, где обстоятельства вынудили встать плечом к плечу. Учеба и армия прошли быстро и как-то незаметно, и они просто вдвоем бегали на встречи со своими подружками. Неожиданная история с провалом в прошлое заставила близнецов практически вцепиться друг в друга. Такая, в большей степени инстинктивная, взаимоподдержка позволила братьям не только выжить в новых условиях, но и подняться до головокружительных высот. И вот сейчас они разъезжались в разные стороны. Саша ехал на север, где много вулканов, серы, золота, ртути и драгоценных камней. Вова ехал на юг, его главной целью были селитра, уголь и золото. Прочий набор ископаемых, как то серебро, медь, цинк и так далее, имелись в избытке от экватора до Антарктиды.
Смена флага в Новой Гранаде никак не повлияла на жизнь пиратов Нассау. Первые полгода даже наоборот, несколько кораблей захватили приз в несколько десятков килограммов драгоценных камней. Конкистадоры с изумрудных шахт Санта-Фе-де-Богота с перепуга попытались отправлять свою добычу через Коста-Рику и промахнулись. Маршруты кораблей из портов этого анклава конкистадоров проходят или мимо Нассау, или мимо Ямайки на пролив Мона и снова к Нассау. Адмирал ван Дайк практически прекратил личное участие в морских походах. Отъезд хозяев в Картахену переложил на его плечи весь груз управления совсем не малым флотом. Эскадры торговых домов Нассау, Бреда и Дагера осуществляли совместное патрулирование вдоль побережья Новой Испании. Корабли под флагом Нидерландов стояли в засаде практически у всех портов Коста-Рики. Призы и трофеи приходили в Нассау с завидным постоянством.
Но не это стало главной заботой адмирала. Захваченные грузы сортировались на складах и по разнарядке управляющих отгружались на север и юг Америки. Что-то везли в Африку в оплату за рабов. Но главным грузом стал сахар, и везли его не в Европу, а в Турцию, точнее в направлении Турции. Вот и сейчас перед адмиралом сидел Густав Лейман, капитан флейта «Чайная роза».
— Рассказывай, Густав, что ты мне привез, — отложив утреннюю рапортичку, спросил ван Дайк.
— Только людей, триста восемнадцать ткачей. Сотня из Танжера, остальные из Кадиса.
— Ого! Как же они у тебя разместились?
— В Севилье снова чума, люди бегут сломя голову. Мог бы и больше, да побоялся антисанитарии.
— Если так, то и следующий корабль придет с людьми.
— На выходе из Танжера встретил «Египетскую розу», так что ждите ее через неделю.
— Давно она не заходила в Нассау. Тоже сахар? Откуда?
— Да, полный груз сахара из Ориноко, там у Дагера свои плантации.
Последние слова заставили усмехнуться адмирала ван Дайка. Из обычных служащих Торгового дома Дагера мало кто знал настоящие имена хозяев.
— Сейчас снова погрузишь сахар, а выгрузка опять в Танжере.
— Надо же! Зачем мы везем им столько много сахара?
— Ты сколько золота передал в банк Маджоре?
— Не знаю, сундуки принял под печатями, так и погрузили в карету банка.
— Вот видишь! Мусульмане рассчитываются сразу на причале и платят, не в пример Антверпену или Амстердаму.
— Так они сразу перегружали на свои корабли, стояли борт в борт.
— А куда повезли, не спрашивал?
— Сахар разместили на трех кораблях, два пошли в Триполи, один — в Александрию.
— Вот видишь! Торгуя с мусульманами, мы зарабатываем не в пример больше.
— Я смотрю, здесь на причалах появились свои грузчики.
— Еще бы! Нассау скоро превратится в настоящий порт.
— Я тут разговаривал с капитаном «Веселого облака», ходят слухи о торговой эскадре на русский север.
— Есть такая задумка, через пару месяцев должны вернуться прошлогодние корабли.
— Они зимовали во льдах?
— Еще не знаем, зимовка планировалась в реках.
— Господин адмирал! — В кабинет вбежал секретарь. — На рейд заходит «Жемчужная стрела» с тремя трофеями!
— Извини, Густав. — Адмирал встал. — Пойду встречать Марка ван Хейтинга.
— Что сказать пассажирам? — спросил вдогонку капитан.
— Их отведут в Черную деревню, неделя отдыха, и «Балеарская красотка» доставит на место. За остальными придет «Фламандская красотка».
После негритянского исхода прошло два года, казалось бы, всего ничего, но люди уже забыли первоначальный смысл слов «черная деревня». Да, там на полях и в мастерских работали негры, но их воспринимали как рабов Торгового дома Дагера. Сейчас название «Черная деревня» ассоциировалось с многочисленными кузницами, литейным производством и углежогами. Оставшиеся от первых жителей дома давно уже использовались для временного проживания приехавших из Европы поселенцев. Непривычным к морским путешествиям людям требовались отдых и адаптация к новым климатическим условиям. Те, кто собирался крестьянствовать, имели возможность подобрать для себя необходимый инвентарь, да и остальные не ограничивались в возможности выбрать для новой жизни всякие горшки, миски да плошки. В черной деревне гончарные мастерские и кузницы протянулись несколькими улицами.