— Саш. — Вова подошел к любующемуся красотами брату. — Пушечные портики надо выделить цветом.

— Зачем? Вечно ты что-то выдумываешь!

— Я не выдумываю, а придумываю. Где твои минометы?

— Не будет никаких минометов.

— Это еще почему?

— Получилась какая-то мортира, а мины не летят дальше трехсот метров.

— А давай бомбы сделаем, да еще с толстым корпусом.

— Зачем? — Саша перестал любоваться веером летучих рыбок, что почти непрерывно взлетали из-под форштевня.

— В пушки зарядим и по врагу!

— По какому врагу?

— По вражеским кораблям. Бац внутри — и конец галеону!

— Не вижу смысла. С нашими пушками и так конец любому галеону.

— Так можно уменьшить калибр, вместо этих мастодонтов поставить более легкие.

— Ты литье знаешь? И я не знаю, да и порох у нас хилый.

— Не скажи. Антрацит нашли, сера есть, марганец добавляем.

— Вот сделаем хороший порох, тогда и про бомбы думать начнем.

— А сухопутное сражение? Бомба улетит дальше ядра.

— С кем это ты собрался воевать? — Саша подозрительно посмотрел на брата.

— Ни с кем, но вдруг нападут на наши города, а мы им сюрприз…

— Кончай фантазировать, лучше займись отчетом банкира.

— Не хочу. Жуть! Наши деньги потекли рекой, армия, флот, крепости, городская стража… — Вова тяжело вздохнул.

— Постой, сам обещал миллионные прибыли от губернаторства.

— Должны быть, только как это сделать?

— Вот вернутся корабли из Европы, тогда и разберемся.

— Ага, они еще рекрутов и крестьян привезут, а это снова расходы.

— Да какие у нас расходы? Все дармовое или украденное у испанцев.

— Не украдено, а взято честным грабежом. — Вова поднял палец. — Не обвиняйте напрасно своего адмирала.

— Тоже мне адмирал! Где твое адмиралтейство? Где штаб? Флот бродит незнамо где.

— Да, так мы все свои деньги профукаем!

— По-другому вообще все потеряем!

Вова обреченно махнул рукой и пошел на бак. Вскоре должны были показаться устье Ориноко и крепость Одесса. По пути на Амазонку братья решили зайти во все основанные ими форты, рядом с которыми должны уже были вырасти небольшие поселения и порты. По факту так оно и получилось. Благодаря усилиям управляющих торговля с кораблями других торговых домов везде шла с огромным плюсом. За поставки из Европы расплачивались черным деревом и сахаром. В результате добытое золото шло на монетные дворы Нассау и Картахены. Береговые укрепления находились в стадии завершения. Однако по требованию генерала Филиппа Рамиро добавили равелины, что практически ликвидировало угрозу высадки десанта.

Не обошлось и без сюрпризов. Разделились поселившиеся вдоль Ориноко негры. Первоначальная идея скотоводства и сахарных плантаций понравилась далеко не всем. Братья отправились на плоскогорья южнее реки, где началось интенсивное строительство рудников и заводов. Впрочем, завод — это слишком громко, крошечные домницы да кузницы с приводом молота от водяного колеса. Тем не менее залог независимости от Европы и, чего греха таить, серьезная экономия денег. Осматривая зарождающуюся «черную металлургию», братья среди рабов неожиданно узнали чернокожих первопоселенцев.

— Как ты здесь оказался?! — воскликнул Вова, узнав среди работающих одного из бывших жителей «черной» деревни.

— Здравствуй, хозяин. — Улыбнулся бывший стеклодув. — Мы ушли сюда по доброй воле.

— Сами! Но почему? Или у реки вас обижали?

— Кроме нас там никто не живет, некому обижать. Я не охотник, не пастух и в земле никогда не ковырялся. Не нравится мне там.

— Может, тебя вернуть в Африку? — спросил Саша.

— Мне здесь нравится. Ваш управляющий обещал поставить меня кузнецом.

Трудно понять логику поступков другого человека, особенно если у него совсем другие основы воспитания и жизненные традиции.

— Слышь, Саш. — Вова дернул брата за рукав. — А у нас тут бардак. При такой жизни возникнет новый бандитский беспредел.

— Какой еще беспредел? — удивился брат. — Конкистадоров душим одной левой.

— А ты вспомни фильмы про Дикий Запад, где закон — это револьвер. Кто первым выстрелил, тот и прав.

— Ты к чему это клонишь?

— У нас мэр и стража только в Картахене, в крепостях командуют офицеры, а дальше — «правовой вакуум».

— Чего раньше молчал? Что я сейчас могу сделать?

— Раньше интересовался танцами да рыбалкой. Надоумил бывший стеклодув из Нассау.

— Что теперь? Прикажешь возвращаться в Картахену?

— Снова трясти кошельком. Пиши указ о назначении наших управляющих временными местными начальниками с правом набора стражи.

— А там, где их нет? Например, у тех же хлопковых плантаторов.

— Озадачь дона Джулино ди Аррабаль. Пусть посылает сержанта с десятком солдат.

— Оригинальная мысль, сержант в роли уездного правителя.

— У тебя есть идеи получше? Вот выберут кортесы, и начнется полная анархия.

— Сержанты будут править по неведомому нам уставу, а надо по закону.

— Да, с законом плохо, — вздохнул Вова. — От Панамского перешейка до Антарктиды только один комплект «Соборного уложения».

— Пошли к учителям.

— Зачем? Как они нам помогут?

— Напишут письмо Филофею с Филаретом. — И, заметив недоуменный взгляд брата, продолжил: — Книги отправим в типографию.

Братья отправились на поиски Амвросия и Никодима, которые являлись официальными учителями Закона Божия и прочих премудростей XVI века. Ох, нелегкая это работа, учиться непонятно чему! Деваться некуда, положение обязывает. Поневоле приходится вникать в совершенно иную трактовку истории России, ибо кроме житий святых пришлось заучивать деяния князей, воевод и витязей. Привычная история призвания Рюрика оказалась проходным эпизодом. Всего-то умер новгородский князь Гостомысл, а по лествичному праву наследования власть переходит к старшему в роду, а не старшему сыну. Таковым являлся Рюрик, владелец крепости Ладога, сын старшей дочери Умилы и князя Годлава. Другое дело, что правление Рюрика отмечено объединением земель. Путь из варяг в греки получил защиту в виде новых крепостей. Экспансия Новгорода докатилась до юга и послужила основанием для строительства Киева. Фактически с 845 года Рюрик значительно расширил границы русского государства. В Европе того периода кроме Византии и России были только мелкие феодальные образования. И какой смысл новгородцам призывать импортного мелкого князька, когда от Белого моря до Волоколамска своих хватало.

Близнецы никогда не интересовались историей, даже в школьный период их больше увлекали математические головоломки. Как большинство мальчишек, они лезли в кабинеты физики или химии, дабы что-нибудь покрутить или взорвать. Всякие там истории о походах римлян или гуннов их не затрагивали. Другое дело стибрить карбид и засунуть его в бутылку с водой. Интересно! Тем не менее рассказ о лествичном праве вызвал у Саши вопрос.

— Скажи, Никодим, почему передача наследства старшему по родству изменилась на старшего сына?

— Хороший вопрос. — Учитель с довольным видом огладил бороду. — Ну а сам как думаешь?

— Что я могу думать, если не знаю, как жили в старину?

— Ленишься, это плохо. Вот под твоей рукой огромные земли, ты кому передашь владение, своему сыну или старшему в роду?

— Старшему по родству, — не задумываясь ответил Саша.

— Почему?

— Как более опытному.

— Видишь, как все просто.

— Почему же изменили принцип наследования?

— Изменил Владимир Мономах, дабы избежать усобицы. Дальняя родня начала жечь друг дружку.

Как все просто, когда знаешь! Науки XVI века не очень-то лезли в голову, но братья упорно стремились понять мир, в котором оказались по воле случая.

Монахов увидели недалеко от водопада, где они заинтересованно следили за монтажом водяного колеса.

— Перенимаете европейский опыт? — пошутил Вова.

— Чего тут перенимать? — откровенно удивились учителя. — Что на Соловках, что на Олонце, ничего нового.