— Когда я успел ее подхватить? — удивлялся он.

— У шефа сегодня плохое настроение. Не советую вам туда соваться, — говорила всем секретарша Швисса. На вопрос, что могло испортить шефу настроение, она недоуменно пожимала плечами и отвечала: — Что-то в Украине. Право, я точно не знаю.

Сегодня утром Швиссу позвонил Яблочко и, не вдаваясь в подробности, коротко рассказал о событиях последнего дня. Известие о том, что исчезли секретные материалы, а Яблочко сказал именно так, привело Швисса в бешенство. Из-за этого недотепы директора, не сумевшего обеспечить секретность дела, под угрозу поставлен многомиллиардный проект, престиж Концерна, его, Швисса, собственный престиж! Крупная сумма денег, в конце концов!

— Яблочкофф! — на русско-немецкий манер называя своего собеседника, зло прошипел Швисс. От волнения он забыл, что Яблочко в совершенстве владеет немецким, и, перейдя на ломаный русский, продолжил, коверкая слова: — Мне ест плюнуть, как вы искат этот студент! Нет студент или информация пресса, есть ваш фото в zeltung! Есть скандал! — И бросил трубку.

Понося своего украинского партнера на чем свет стоит, Швисс прикидывал возможности предотвращения скандала, если информация все-таки просочится в прессу, но приемлемого варианта так и не нашел. Оставалось только молиться Богу, чтобы скандала не произошло. Целый день Швисс не разговаривал, а рычал, набрасываясь на подчиненных, и даже уволил ни в чем не повинную сотрудницу отдела кадров, случайно подвернувшуюся под руку.

— Да не реви ты! — успокаивала ее подружка. — Видишь, шеф сегодня не в настроении! Чего тебя туда понесло? Может, завтра успокоится, ты к нему и подойдешь. Вот увидишь, все наладится!

Вечером Швисс напился до скотского состояния и заперся в том самом номере отеля «Президент», где он вел переговоры с Яблочко, и с теми же самыми девицами, которые этого «русиш швайн» ублажали. После долгих возлияний президент Концерна сразу заснул, наполнив комнату громким храпом и противным запахом перегара. Девицы, не зная, что им делать, и не решаясь уйти, так как им было заплачено за всю ночь, и заплачено щедро, устроились в креслах и продремали до утра.

«Может, не надо было звонить немцу? — мучительно размышлял Яблочко, положив телефонную трубку. — Может, я растерялся и слишком часто стал допускать ошибки? Нет, то, что я позвонил, правильный шаг. Если все утрясется, я в любой момент смогу ему напомнить, что играю честно, и это только укрепит доверие ко мне. Ну а если не утрясется, то Швисс и так все узнает!»

Немного успокоившись, он позвонил Заму и поинтересовался, не появились ли новости. Особых новостей не было. Студент как сквозь землю провалился. «Тоже мне, профессионалы!» — презрительно подумал Яблочко о сотрудниках СБУ, утешая себя тем, что не только у него с этим Бойченко не заладилось. Однако после звонка к Заму Яблочко снова разволновался. Что бы он ни делал в течение этого тяжелого дня, у него в голове, словно заноза, сидел этот клятый студент. А он-то думал, что пацан — обычный туповатый зубрилка! Надеялся, что осчастливит его своим предложением работать в институте настолько, что тот будет предан ему до гроба. Просчитался! Как он жестоко просчитался! Нет у теперешней молодежи понятий о совести и чести!

Никуда, конечно, Серега не провалился. Помотавшись по Киеву, он дождался конца рабочего дня и занял позицию у дома номинального начальника отдела, который жил недалеко от метро «Шулявка». Как-то они вместе возвращались домой и начальник, показав в сторону облицованной светлой плиткой девятиэтажки, сказал:

— Вон там моя берлога.

В тот вечер они разошлись в разные стороны. Серега, вспомнив этот случай, принял решение. Он уселся на лавочке метрах в пятидесяти от места, где они тогда распрощались, и стал ждать начальника отдела. Возле лавочки рос пышный куст сирени, что давало возможность спрятаться от постороннего взгляда и в то же время видеть всех, кто шел по тротуару.

Идея встретиться с номинальным начальником отдела вызревала постепенно. Перебрав в памяти своих друзей и просто знакомых, преподавателей и родственников, Серега отбросил все варианты. Это объяснялось разными причинами: одним не доверял, другие, как он думал, ничего путного посоветовать не могли, третьих не хотел подставлять, так как не сомневался, что за всеми его родственниками и знакомыми уже следят. В том, что его ищут, он убедился, наблюдая утром за общежитием.

Серега понимал, что время не ждет, но даже не представлял, как избежать опасности. Ему позарез нужно было хоть что-нибудь придумать. Чертов диск, казалось, жег через плотную ткань сумки, но Серега осознавал: выкини он его в первый попавшийся мусорный контейнер, проблема все равно останется нерешенной. Раз уж ему, Сергею Бойченко, довелось держать диск в руках и, возможно, прочитать с него секретную информацию, значит, он стал потенциально опасен для всех, чьи фамилии были на диске. Хорошенько все обмозговав, Серега утвердился в мнении, что лучшей кандидатуры, чем номинальный начальник, нет. Во-первых, мужик, как говорится, в теме, во-вторых, он резко отрицательно относится к идее строительства ядерного могильника под Киевом, а в-третьих, имеет богатый жизненный опыт. Именно ему Серега и собрался рассказать обо всем, что с ним приключилось.

Номинальный начальник появился около восьми. Серега не торопясь поднялся с лавочки и пошел ему навстречу, внимательно оглядываясь по сторонам. Хвоста за начальником вроде не было. Дождавшись, пока начальник поравняется с давно не стриженными кустами, выстроившимися вдоль тротуара, он резко толкнул его в пыльную листву.

— Ты что? — рявкнул номинальный начальник, но, узнав Сергея, снявшего большие темные очки, удивился: — Серега? Тебя повсюду ищут! Ты правда человека убил?

— Как убил? Какого человека? Когда?

— Нам сказали, что ты якобы напился до поросячьего визга, угнал машину и сбил насмерть человека, поэтому и в бега ударился.

— Сволочи! А когда сказали?

— Вчера в обед.

— А с кем, где и когда я пил, не говорили? Вы видели хотя бы раз, чтобы я утром водяру глушил да еще напивался в стельку? Вот гады! — ругнулся Серега. — Слушайте, я попал в такую передрягу — никому не пожелаю!.. Без преувеличения заявляю: вопрос жизни и смерти. А посоветоваться не с кем…

Номинальный начальник раздумывал недолго.

— Вот что, Серега, идем ко мне. Мои на даче, никто нам не помешает. Там и расскажешь, что у тебя случилось…

— Спасибо. Только давайте так: скажите номер квартиры и подъезда, а я приду попозже, потому что за вашей квартирой тоже могут следить. Я тут осмотрюсь немножко, а потом сразу к вам.

— Следить за моей квартирой? С чего вдруг?

— Я потом расскажу.

— Ну ладно… — Номинальный начальник вышел из кустов, отряхнулся и, оглядываясь по сторонам, словно шпион из фильма пятидесятых годов, неторопливо зашагал к своему дому. Серега проводил его взглядом и, когда тот скрылся за углом дома, тоже вышел из кустов и двинулся вслед за ним. Осмотрев маленький уютный дворик, где и спрятаться-то было негде, Сергей решительно направился в сторону подъезда.

Квартира у номинального начальника была небольшая и, несмотря на то что жена уже неделю жила с внуком на даче, чистая и опрятная. Когда они уселись за кухонным столом и начальник, задумавшись на секунду, полез в холодильник, Серега удержал его за руку.

— Погодите, — сказал он, — надо на трезвую голову. Если можно, лучше кофе.

Начальник пожал плечами и, молча поставив на плиту чайник, полез в стол за печеньем. Затем он разорвал пачку и высыпал печенье на тарелочку. Помедлив, он достал из холодильника масленку с желтоватым маслом, а потом основательно уселся за стол, по привычке придвинувшись к нему вплотную, и приготовился слушать.

— Ну рассказывай, что там у тебя стряслось, — совсем по-домашнему, как отец сыну, предложил он.