Все более подтверждалось высказанное Компартией Германии — ведущей силы антифашистского немецкого движения Сопротивления — предупреждение на ее Брюссельской партийной конференции в октябре 1935 г. о том, что гитлеровское правительство своей провокационной и особенно направленной против Советского Союза политикой втягивает немецкий народ в новую войну, которая приведет к тяжелому поражению. Эта оценка целиком и полностью соответствовала сделанному КПГ выводу о необходимости усиления антифашистской борьбы, в котором в качестве главной задачи выставлялось требование единства действий всего немецкого рабочего класса и создания антифашистского народного фронта для борьбы против фашистской диктатуры, за предотвращение войны.

В научном анализе обстановки и характеристике расстановки классовых сил в Германии, данных на Брюссельской конференции, Компартия Германии подчеркивала, что усиление военного курса — результат концентрации власти в руках антидемократической и жаждущей войны финансовой олигархии [49].

И действительно, политика вооружения и войны, проводимая фашистской Германией, в ее решающих фазах и линиях развития направлялась немецким финансовым капиталом. Ведущие монополии, которые уже с 1933 г. пользовались решающим влиянием на все области военно-хозяйственного и военного планирования в совете по вооружению имперского совета обороны, все более активно добивались, особенно после введения всеобщей воинской повинности и начала открытого вооружения в 1935 г., также и определения военных целей. Во многих их меморандумах и предложениях отчетливо отражалось первоочередное значение антисоветской агрессии в деле осуществления политики мирового господства германского империализма.

Уже в октябре 1933 г. немецкий банк подготовил для доклада Гитлеру определенную программу экспансии, в которой, в частности, говорилось: «Возможность для немецкого народа получить пространство на Востоке не так быстро осуществима. Не следует думать о других областях, так как они приобретут значимость только в том случае, когда часть нашего народа найдет новую родину на Востоке».

Руководящие круги немецкого монополистического капитала оказывали особую поддержку фашистской политике потому, что она рассматривала агрессивную войну против СССР как свою главную цель.

В основе требований немецких монополий развязывания агрессивной войны против СССР, наряду с их принципиальной враждебностью к социализму, лежало также стремление овладеть экономическими богатствами страны. Характерным примером этому служит составленная в ноябре 1938 г. Арнольдом Рехбергом и направленная шефу имперской канцелярии Ламмерсу докладная записка. В ней говорится: «Для Германии, в качестве объекта экспансии… с ее возможностями доходов от сельского хозяйства и небогатыми запасами сырья, дается неисчислимо богатая территория России. Если экспансия в этой зоне должна решить задачу превращения Германии в империю с сельскохозяйственной и сырьевой базой, достаточной для удовлетворения своих собственных потребностей, то она должна по меньшей мере охватывать территорию России включительно до Урала с его богатейшими рудными месторождениями». Не случайно предложения Рехберга были доложены как раз в то время, когда после мюнхенского соглашения у влиятельной части руководящих кругов Германии укрепилось мнение, будто западные державы поддержали бы их агрессивные действия. Примечательно, что в памятной записке Рехберг ссылается на генерала Макса Гоффмана, бывшего уполномоченного кайзеровского высшего командования сухопутными войсками на переговорах в Брест-Литовске. Эта записка содержала мысли о том, что лишь после возможных неудач в попытке создания «европейского фронта» против Советского Союза можно пойти «на риск немецкой экспансионистской войны на Востоке и противодействия сопротивлению западных держав».

Докладная записка Рехберга явилась выражением обострившейся к концу 1938 г. враждебной позиции господствующих кругов Германии по отношению к Советскому Союзу, который перед лицом угрозы полной аннексии Чехословакии своими неоднократными предложениями о помощи последней вновь продемонстрировал решимость обуздать агрессора и тем содействовать сохранению мира. В этой связи разразилась настоящая антисоветская истерия, рассчитанная на то, чтобы использовать Карпатскую Украину в качестве исходного пункта военного конфликта с СССР. Карпатская Украина после Первой мировой войны была передана чехословацкому государству. После оккупации его фашистской Германией, когда возник вопрос о дальнейшей судьбе Карпатской Украины, правящие круги Германии, поощряемые влиятельными группировками империалистических кругов западных держав, верили в возможность того, что с помощью украинских буржуазно-националистических элементов можно было бы спровоцировать военный конфликт с СССР. Наконец фашистская Германия, опираясь на решение первого венского третейского суда (ноябрь 1918 г.), передала Карпатскую Украину в состав Венгрии, с намерением позднее использовать ее в качестве плацдарма против СССР. Французский посол в Берлине 16 декабря 1938 г. докладывал своему правительству, что не только нацистские лидеры вызывающе и много говорили о немецких аннексионистских интересах к Украине, но также и военные всерьез принимали в расчет наступление на Кавказ до Баку. Этим вопросом были заняты различные государственные органы власти и должностные лица [50].

В соответствии с этим бывший американский генеральный консул в Берлине Раймонд Г. Гайст позже подтвердил, что Гальдер почти в это же время говорил ему, что планы экспансии на Восток остаются неизменными. Всякое сопротивление этому со стороны Запада приведет к войне с Германией [51].

Названные факты убедительно свидетельствуют о том, каким важным объектом в агрессивных планах немецкого империализма был Советский Союз. Тем не менее Вторую мировую войну он начал с нападения не на Советский Союз, а на соседнюю капиталистическую страну Польшу, что явилось непосредственным результатом взаимостолкновений, происходивших между обеими мощными реваншистскими империалистическими группировками в Европе.

Это было характерно для процесса обострения противоречий внутри всей империалистической системы и одновременно выражало всестороннюю агрессивность государственно-монополистической фашистской немецкой господствующей системы. В ее планах установления «нового порядка» уничтожение первого в мире социалистического государства представляло собой, пожалуй, наиболее важную, но никоим образом не единственную цель. Фашистские военные авантюристы угрожали всем государствам и народам.

Из этой оценки исходила также Компартия Германии в своей последовательной борьбе против фашизма и вызванной непосредственно им военной опасности. Она недвусмысленно разъясняла на своей Бернской партийной конференции в начале 1939 г., что общая цель такой войны состоит в проведении в жизнь захватнических планов немецкого монополистического капитала за новый империалистический передел мира, и указывала по этому случаю, что если, несмотря на все усилия, не удастся предотвратить эту войну, то следует бороться за ее быстрейшее окончание путем использования всех средств, чтобы свергнуть гитлеровский режим. Это — национальный долг немецкого народа. Исходя из этой ясной установки по вопросу об отношении к войне, Компартия Германии, развивая решения Брюссельской конференции, выработала также программу борьбы за новую демократическую Германию и дала тем самым всем антифашистским силам ясную ориентировку в их борьбе [52].

Немецкие антифашисты, как и все противники Гитлера, могли при этом рассчитывать на поддержку Советского Союза. Хотя Советскому Союзу самому не удалось предотвратить войну, он смог тем не менее благодаря принципиальной и в то же время гибкой внешней политике расстроить планы мирового империализма по созданию вокруг него единого антисоветского кольца окружения. Именно это обстоятельство сыграло решающую роль в том, что Вторая мировая война началась не с нападения на Советский Союз.