Какие неприятности могут быть у человека, живущего на полном пансионе и почти в полной изоляции? Проблемы со здоровьем? Нашествие крыс или муравьев? Пока я размышляла, подъехал грузовик, пассажиры высыпали на лужайку и присоединились к нашей группе, глазеющей на отель.

— Уютный домик, — одобрил Прошка и склонился к моему уху:

— Не передумала насчет замужества, Варвара?

— И не надейся. Я за материальные благб не продаюсь, — рассеянно ответила я, наблюдая за Борисом, которого истопник отвел в сторонку и, видимо, вводил в курс местных событий.

Павел Сергеевич произнес всего несколько слов, и Борис изменился в лице, словно ему сообщили о трагической кончине сразу всех его близких родственников. Потом — ценой не знаю уж каких усилий — справился с собой, быстро сказал что-то истопнику и вернулся к нам.

Он поймал мой вопросительный взгляд и сказал не слишком бодро:

— Мелкие неприятности. Павел Сергеевич боится, что придется менять один из котлов. Много мороки, но нас с вами это не коснется. Прошу всех в дом. Я покажу ваши комнаты, где можно будет умыться и переодеться, а Павел Сергеевич тем временем накроет на стол. Одну минуту! — Борис подошел к кабине грузовика, встал на подножку и дал какие-то указания шоферу.

— Умыться! Переодеться! Он что, за аристократов нас держит? — ворчал между тем Прошка. — У нас уже часов шесть маковой росинки во рту не было.

— Ни за что не поверю, будто ты не взял с собой снеди подкрепиться в пути, — поддел его Генрих.

— И правильно сделаешь, — свирепо сказал Марк. — Этот Гаргантюа всю дорогу поглощал бутерброды с шоколадками и чавкал так, что уши закладывало.

— Ну и что? — полез в бутылку нисколько не обескураженный Прошка. — Чавканье — не ругань. Может, тебе истерические вопли кажутся сладкой музыкой, а у меня на нервной почве всегда аппетит просыпается.

— Прежде всего, он у тебя никогда не засыпает… — вступила было я, но тут подошел Борис и повел нас в дом.

— На первом этаже у нас кухня, ресторан, бар с танцевальным залом, бильярдная, спортивный зал и что-то вроде кают-компании, — рассказывал он, поднимаясь по широкой парадной лестнице. — Еще комнаты для обслуги. Второй этаж — номера полулюкс, в них только по две комнаты и условия немного похуже из-за шума, который, как мы полагаем, будет доноситься с первого этажа, несмотря на хорошую звукоизоляцию. Третий этаж — номера люкс, там мы и будем жить. Все окна выходят на озеро. Надеюсь, вам понравится. Есть еще цокольный этаж — бассейн, сауна, прачечная, подземные гаражи.

— По-моему, было бы лучше поселить нас на втором этаже, — недовольно пробубнил замухрышка Георгий, за спиной которого маячил неизменный ангел-хранитель с бульдожьей челюстью. — И люксы целее, и нам на третий этаж не карабкаться.

— Павел Сергеевич сейчас включит лифт, — пообещал Борис кротко. Он старательно играл роль радушного хозяина, но было видно, что мысли его не с нами. — Сюда, пожалуйста. Гоша, это твои апартаменты, — сказал он, открывая первую дверь по коридору, что начинался за большим холлом верхней лестничной площадки. — Лева, Лариса, ваши — следом; за вами поселятся Наташа с Володей, потом я. Тебе, дорогая, я отвел соседний номер, а четыре следующих — твоим друзьям. Там есть телефоны, внутренние, номера соответствуют номерам комнат. Если что-то не в порядке, позвоните мне. Триста девятнадцать, запомните? Ну, располагайтесь, отдыхайте. Думаю, минут через сорок нас позовут к столу. Я решил, что нам уютнее будет ужинать в баре, он не такой здоровый, как ресторан. Если будет время, подумайте над программой развлечений на сегодня и ближайшие дни. Здесь есть все или почти все для досуга на самый затейливый вкус. Думаю, скучать нам не придется.

Глава 6

Мой номер был таким огромным, что в нем без труда мог бы затеряться кавалерийский полк. Глядя на ванну, я подумала, что Борис зря потратился на бассейн в цоколе. На королевском ложе в спальне разместилась бы многодетная семья вместе с бабушками и дедушками, а гардероб чуть превосходил размерами гостиную в моей московской квартире. Мои жалкие тряпочки смотрелись в нем сиротливо, как семь повешенных на городской площади.

Я бродила по своему номеру, словно турист по Эрмитажу, глазела на мебель и изучала технические диковинки, когда условный стук в дверь положил конец моему одиночеству. Не успела я крикнуть «войдите», как друзья ввалились в мое временное жилище.

— Ну и ну! — сказал Генрих, озираясь. — И у тебя то же самое, Варька.

— А ты думал, меня по блату поместят в какую-нибудь кладовку?

— Пожалуй, в кладовке мне было бы уютнее. Точнее — привычнее, — признался Генрих. — В этих палатах чувствуешь себя маленьким и одиноким.

— Не волнуйся, мы все равно будем жить у Варвары, — успокоил его Марк.

— Почему? — удивилась я. — Не подумайте чего, я очень рада, но твоя внезапная любовь к скученности, Марк, выглядит слегка странной. Ты подумал, как перенесешь близкое соседство с Прошкой? Где он, кстати?

— Неизвестно, — ответил вместо Марка Леша. — В номере его нет.

— Тоже мне загадка! — фыркнул Марк. — Наверняка пошел посмотреть, нельзя ли стянуть что-нибудь съедобное в баре, пока там накрывают на стол. А что касается совместного проживания, не думай, что оно вызывает у меня восторг. Кстати, твое, Варвара, соседство ничуть не менее обременительно, чем Прошкино. Но объясни, как мы сможем за тобой приглядывать, если будем наслаждаться покоем и уединением? Да завопи ты как резаная, вряд ли мы тебя услышим.

— Тем более что Борис упоминал о хорошей звукоизоляции, — поддержал его Леша.

— Собственно, я не возражаю. Места навалом, не стесняйтесь, располагайтесь. — Я изобразила широкий приглашающий жест. — Только почему вы не выгрузили здесь свои вещички? Собираетесь бегать трусцой по коридорам, когда вам что-нибудь понадобится?

— Ты и вправду такая безмозглая или только прикидываешься? — поинтересовался Марк. — Как, по-твоему, отнесется Борис и иже с ним к тому факту, что его невеста набила номер посторонними мужчинами?

— Вы мне не посторонние. И мне до лампочки ревность Бориса. Не нравится — пусть хоть сегодня расторгает помолвку. И потом, почему ты думаешь, что отсутствие ваших пожитков смягчит удар? Вы-то все равно остаетесь здесь, верно?

— Мы не собираемся этого афишировать. В том, что друзья заходят к тебе в гости, нет ничего предосудительного.

— Да почему ты так заботишься о соблюдении приличий? — спросила я раздраженно, но ответа не получила, потому что в этот момент дверь распахнулась и в гостиную, пыхтя как паровоз, влетел взъерошенный Прошка.

— Приготовьтесь, сейчас я сражу вас наповал! — объявил он и плюхнулся рядом со мной на диван.

— Ты хочешь зачитать нам меню сегодняшнего ужина? — ехидно осведомился Марк. — Боюсь, не все присутствующие разделяют твои гастрономические пристрастия.

— И кто здесь больше всех говорит о еде? — Прошка надулся. — Не хотите слушать — пожалуйста, я помолчу. Конечно, необычные события в отеле — ерунда. Кому это интересно? Лучше посидим взаперти, закрыв глаза и уши, повспоминаем старые добрые деньки. К чему ломать голову над всякими загадками? Глядишь, кто-нибудь придет и любезно растолкует нам, зачем Борис вцепился в Варьку мертвой хваткой. А нет — так и не нужно! Все само в конце концов разъяснится. После свадьбы.

— Ладно-ладно, не заводись, — примирительным тоном сказал Леша. — О каких необычных событиях ты хотел рассказать?

— Я? Да что вы! Меня же, кроме ужина, ничто не занимает. — Прошка поджал губы.

— Да ладно тебе! Мы пошутили, — вступил в игру Генрих. — Всем известно, что ты ничем, кроме дикого меда и акрид, не питаешься.

— А под одеждой носишь власяницу и после каждого приема пищи безжалостно себя бичуешь, — добавила я.

— А брюхо у тебя вспухло от голодухи, — подытожил Марк.

— Давайте-давайте! Сыпьте своими жалкими остротами. Посмотрим, что вы запоете, когда обнаружите, что пропал телохранитель Георгия.