— Борцам за охрану окружающей среды это понравится, — сказал Ширилло, — Мы начали сегодня свою собственную войну на автомобилях — и потеряли целых три меньше, чем за час.
— Ты хочешь, чтобы они думали, что мы попали в аварию? — спросил Харрис. Когда Такер кивнул, он сказал: «Что на счёт наших следов в грязи?»
— Мы будем надеяться, что они их не заметят. — В полумиле за ними стал слышен равномерный гул двигателя «мустанга». Такер поднял маски и раздал их, нацепил свою. — Двигайте задницами, — сказал он. — Становитесь с краю дороги, вдоль стены — так следы, идущие вниз, не будут бросаться в глаза. Вдоль склона достаточно рассыпчатой глины, чтобы скрыть их. — Он сорвался с места, остальные следом за ним, кусок сланца сдвинулся под ними, мокрый и скользкий. Такер дважды подумал, что он мог сорваться, но он сохранил равновесие, побежав быстрее. Происходило это перед прибежищем перевёрнутого «доджа» в тот самый момент, когда «мустанг» показался на возвышенности.
— Что теперь? — спросил Харрис. Он снял с плеча пулемёт.
Такер посмотрел вдаль с холма, который был за ними, увидел, что сланец значительно сужается с обеих сторон только лишь на протяжении короткой дистанции впереди. «Успокойтесь и повторяйте за мной», — сказал он и пошёл быстрой утиной походкой.
Когда они дошли до точки, где могли уже разогнуться, так как склон на протяжении всего пути вниз их уже полностью скрывал, Такер оглянулся назад, чтобы посмотреть, насколько их видно сверху. Ему не было видно дорогу, находившуюся выше перевёрнутого «доджа»; хорошо, это давало право предполагать, что их не будет видно тоже. Он отправил Пита Харриса налево, оставил Ширилло с собой, забрался на небольшое возвышение, соскользнул, расцарапав колено о выступающий край сланца, игнорируя вспышку боли. Когда они были в лесу, который примыкал к дороге, он посмотрел через дорогу и позвал Харриса, который посигналил пулемётом в ответ. С осторожностью они проделали путь обратно к месту, где перевернулся «додж», по краю стен из сланца и посмотрели вниз.
«Мустанг» был припаркован двадцатью футами [18]выше крушения, двери открыты. Двое мужчин, которые, должно быть, вышли из него, двигались осторожно к «доджу», с пистолетами в руках.
— Не двигаться, — сказал им Такер.
Они были паиньками, так как их застали врасплох, и послушались.
— Отсоедините обоймы от своих пистолетов, но направляйте их при этом в землю. Вы под ударом с обеих сторон дороги.
Двое мужчин сделали то, что им было сказано, неохотно, но с несомненной покорностью профессионалов, которые понимали, что они загнаны в угол. Оба были широкоплечими, одеты в лёгкие летние костюмы, которые выглядели так, как будто не принадлежали им. Гориллы. Образно, но также и буквально. Они бы лучше смотрелись в зоопарке, ограждённые от посетителей железной решёткой.
— Сейчас, — сказал Такер, — посмотрите на меня.
Они посмотрели вверх, прикрывая глаза от яркого неба, перекосившись от вида дробовика.
— А сейчас посмотрите через дорогу.
Они повернулись, как единое целое, уставились на Томпсон в руках у Пита Харриса. Такер не видел их лиц, но он знал, что это точно произвело на них впечатление, так как видел, как вытянулись их плечи в инстинктивном желании наклониться и бежать.
— Теперь бросайте своё оружие сюда, — сказал он им. Когда он засунул оба пистолета за пояс, то указал на заляпанный грязью «мустанг» и спросил: «Кто был за рулём?»
— Я, — сказала та горилла, которая была выше. Она сжимала обе руки в карманах брюк как обиженный ребёнок и смотрела вверх на Такера из-под бровей, ожидая того, что будет дальше.
— Ты хороший водитель?
— Я думаю, что да.
— Кто из вас лучше?
Мужчина, который не был за рулём, указал на того, который был за ним, и сказал: «Он. Он возит мистера Баглио, когда…»
— Достаточно! — водитель сомкнул челюсти.
Мужчина пониже побледнел и замолчал. Он посмотрел на Такера, затем на своего партнёра. Он потёр свой рот, как будто хотел вычеркнуть то, что уже сказал.
— Садись обратно в «мустанг», — сказал Такер водителю, — и поставь его прямо перед «доджем».
— Зачем? — спросил водитель.
— Потому что, если ты этого не сделаешь, я тебя убью, — Ответил Такер. Он улыбнулся. — Достаточно для тебя?
— Вполне достаточно, — сказал водитель, направившись к «мустангу».
Такер сказал: «Не пытайся уйти из поля зрения. Этот джентльмен разнесёт машину до того, как ты сможешь проехать десять футов [19]». Второй горилле Такер сказал: «Повернись к стене. Не стой на пути и веди себя хорошо».
— Вы не смоетесь на ней, — сказала горилла. Очевидно, тем не менее, он понимал, что они это собираются сделать. Его шероховатое, с выдающейся нижней челюстью, лицо было покрыто больше, чем отпечатком поражения; выражение это сильно выдавало. Он был одним из тех, кто чувствует себя неуверенно до тех пор, пока не дотянется своими руками до врага. На таком же расстоянии он ощущал сильно униженным.
— Давай, езжай, — сказал Такер.
Водитель остановил «мустанг», когда его передний бампер был в футе от дна перевёрнутого «доджа». Он открыл окно, высунулся из окна и сказал: «Что теперь?»
— Езжай вперёд, пока не почувствуешь контакт.
Водитель не задал вопросов. Когда произошёл звучный удар, он остановился и высунулся из окна снова, ожидая услышать следующую часть задания. Пока мужчина, стоявший лицом к стене через дорогу, не мог себе представить, что происходит, водитель понял, чего хочет Такер. Он ожидал услышать от Такера, что это именно так.
Такер присел на корточки на вершине насыпи, игнорируя облако мошек, которое взлетело из травы под его ногами, нацелил дробовик на голову водителя: «Я хочу, чтобы ты толкал её, медленно, совершал давление до тех пор, пока что-то не произойдёт. «Додж» зажат не сильно. Он должен выскользнуть. Когда он продвинется достаточно, протолкни свою машину следом, выполняй».
— А если я не остановлюсь? — спросил водитель. Он улыбнулся, как будто они подшучивали друг над другом, и у него были очень хорошие зубы.
— Мы прострелим твои шины, разобьём заднее окно, вполне вероятно, вгоним полдюжины пуль тебе в голову сзади и, возможно, прострелим твой бензобак. — Он улыбнулся в ответ; его зубы тоже выглядели неплохо.
— Я так и думал, — сказал водитель. Он нажал ногой на педаль газа.
Сначала ничего не происходило. Когда звук двигателя превратился в рёв, из кустов за Такером и Ширилло вылетел фазан, напугав парня, но не старшего мужчину. Бампер «мустанга» щёлкнул и сломался в районе решётки. Шум двигателя усилился ещё. Водитель стиснул свои хорошие зубы, понимая, что «додж» может двинуться в неверном направлении, что приведёт к тому, что он после того, как сдвинет его, может и сам перевернуться к сланцевой стене.
Затем «додж» начал скрипеть и подался. Кусок сланца откололся от стены и свалился на разбитый автомобиль, перекатился на «мустанг», упал к ногам гориллы, которая стояла лицом к длинной стене, недалеко от обломков. Большую машину бросало из стороны в сторону, она переворачивалась и тёрлась о сланцевые стены, поперёк дороги. Водитель «мустанга» протолкнул свою машину через сужение, сильно поцарапав её по всей длине со своей стороны о скалу. Он остановился там, где должен был, открыл дверь и вышел.
— Возвращайся обратно наверх, — сказал Такер. Он не был уверен, что «додж» сдвинется, но сейчас он показывал, что не удивлён этому. Такер никогда не удивлялся. Иначе это повредило бы его репутации.
Водитель вернулся, стал рядом с компаньоном и посмотрел на него с отвращением. Имел на это право. Однако, в отличие от другой гориллы, он не пытался сказать им, что они не смогут смыться на ней. Он смотрел на свои пыльные туфли, протирал их о заднюю часть брюк и хорошо изображал скуку.
— Куда идёт эта дорога? — спросил Такер. Когда он навёл на них дробовик, Харрис пошёл вниз по склону к месту, где они взбирались наверх, прошёл по дороге обратно и стал перед ними.