Конечно, кадры полигонных испытаний «Малыша» и «Толстяка» производят впечатление. Но полигон есть полигон, а расчеты есть расчеты. Не подкрепленные реальными боевыми испытаниями... в этот момент громкий командный голос генерала Ли Мея, командующего вновь созданным Стратегическим Авиационным Командованием: – Надо указать Советам, что мы располагаем достаточной мощью не только для отражения нападения, но и для быстрого сокрушения СССР в войне... Они считают себя не слишком уязвимыми, ибо их промышленность и естественные ресурсы широко рассредоточены, однако СССР остается уязвим для атомного, химико-бактериологического оружия и дальних бомбардировщиков... Соединенные Штаты располагают в настоящее время возможностями обезлюдить огромные поверхности Земли, оставить только незначительные следы человеческой деятельности...

Президент утвердительно покачал головой, в тоже время вспоминая, что еще недавно Кертис скептически относился к возможностям атомной бомбы. Всего два полета на полигон и он уже пламенный сторонник атомного оружия. Учитывая его боевой опыт, это интересный факт. А учитывая сложившуюся ситуацию... Тут в голову президенту пришла одна очень интересная мысль, которую он решил реализовать сразу после совещания. Он записал на лежащем на столе листе: «Вызвать посла СССР и пригрозить ему применением АБ».

Тем временем Кертис Ли Мэй заканчивал свое выступление: – Необходимо форсировать реорганизацию независимых Военно-Воздушных Сил, ускорить разработку плана «Пинчер» и строительство новых дальних бомбардировщиков Б-29 и Б-36. По расчетам штаба САК для войны против СССР требуется около тысячи бомбардировщиков вместо имеющихся в наличии двухсот семидесяти девяти. Поэтому я предлагаю с сорок седьмого финансового года перераспределить средства, выделив на строительство дальних бомбардировщиков, создание новых истребителей сопровождения и развитие инфраструктуры ВВС не менее пятидесяти процентов бюджета.

Как и ожидал президент, это предложение вызвало ожесточенные споры. Особенно рьяно выступали против него моряки, как министр ВМС, так и начальник штаба. Но их аргументы о возможности замены дальних бомбардировщиков палубными ударными самолетами разбивались авиаторами с помощью одного неопровержимого факта – отсутствия у моряков самолета с необходимой дальностью полета и грузоподъемностью. – Пока атомная бомба представляет собой трехтонную громадину, для ее перевозки требуется именно тяжелый бомбардировщик, – заметил генерал Спаатс.

«Резонно», – оценил тезис генерала Трумен, одновременно отметив про себя, что предложение армейцев о развитии дальнобойного ракетного оружия является на настоящее время полной фантастикой, хотя возможно и требующей финансирования. На перспективу, так сказать. Не зря же разведке пришлось приложить столько усилий, чтобы захватить и этого немецкого инженера Брауна и большую часть документации и строящиеся пусковые установки. Но даже все эти документы, по мнению специалистов еще не дают возможности создать дальнобойные ракеты с необходимой грузоподъемностью и эффективностью. Но денег армии на эти исследования выделить можно, США достаточно богаты.

Совещание закончилось победой авиаторов. Президент согласился с их позицией и теперь самолетостроительные компании должны были получить самый большой и жирный кусок бюджетного пирога. Поменьше получили и развивающиеся атомные заводы и лаборатории, за ними свою долю выцарапали моряки и лишь армия, словно бедная родственница получила остатки. Впрочем, даже эти остатки были достаточно велики и позволили бы содержать вооруженные силы такой страны как Германия.

А через час после совещания состоялась встреча президента и посла СССР в США А. Громыко. Протокол встречи не велся и лишь позднее воспоминания близкого к президенту сенатора Генри Джексона позволили узнать правду.

Вызванного посла президент с ходу огорошил требованием немедленного вывода советских войск из Северного Ирана, не позднее чем через сорок восемь часов. На ответ посла, что они будут выведены в соответствии с планами Советского правительства, Гарри Трумен напомнил, что у США имеется могущественное оружие в виде атомной бомбы: – Мы не остановимся перед тем, чтобы сбросить ее на вас, – добавил он. В ответ ничуть не изменившийся в лице Андрей Андреевич ответил, что сообщит о полученном пожелании Правительству СССР и, прощаясь, заметил, что по сообщению ТАСС атомная бомба есть и у СССР.

Едва посол отъехал от Белого Дома, как взбешенный Трумен приказал немедленно вызвать к нему начальника Центрального Разведывательного Управления Аллена Даллеса и начальника Разведывательного Управления МО генерала авиации Л. Кэррола. При этом он произнес что-то вроде: – Я им покажу Алису в Стране Чудес...

«из документов Объединенного Комитета Начальников Штабов США, 1945 год :

1. 19 сентября. „Основы для формулирования военной политики США“.

– [...] мы должны сохранять подавляюще мощные вооруженные силы во время мира, которые должны быть в состоянии сделать неразумным для любой крупной агрессивной нации начать большую войну вопреки воле США. [...]Наше правительство должно оказывать давление с целью быстрого разрешения спорного вопроса политическими средствами, в то же время осуществляя все приготовления для того, чтобы нанести первый удар. [...]

2. 3 ноября. „Стратегическая уязвимость России для ограниченного воздушного нападения“.

– [...]Отобрать приблизительно двадцать целей, пригодных для стратегической ... бомбардировки в СССР и на контролируемых им территориях.[...] ... в настоящее время Советский Союз не располагает возможностью нанести аналогичные разрушения промышленности США. [...] ОКНШ рекомендует начать воздушное нападение с применением обычного, атомного и химико-бактериологического оружия не только в случае явной угрозы красной агрессии, но и если создастся впечатление, что СССР в конце концов обретет потенциал либо для такого нападения, либо для отражения такого нападения [...]».

1 июля 1947 года. Семипалатинский полигон.

 Стоящие в бетонном, специфичных обтекаемых форм, бункере офицеры рассматривали окружающую их степь в специальные, подготовленные для такого случая, стереотрубы. На объективах заметны были необычные насадки с откидными черными заслонками – бленкерами, в настоящее время поднятыми. Сидевший у телефона сержант в полевой форме внезапно встрепенулся и громко сообщил всем: – Самолет над полигоном. Будет виден через две минуты. Направление – ориентир номер один.

Сергей Иванов развернул свою стереотрубу в указанном направлении и начал разглядывать небо. Через некоторое время он заметил серебристую точку, плывущую на высоте, среди редких облаков. Подкрутив верньер усиления, он увидел, что точка превратилась в маленький, словно игрушечный самолет с четырьмя моторами, медленно и неумолимо приближающийся к их убежищу. Неожиданно в уши ворвался громкий голос, почти крик сержанта: – Опустить бленкера! – и размеренный, повторяемый сержантом вслед за словами в трубке счет: – Десять, девять, восемь...

Сергей схитрил, опустив защитный бленкер не сразу, а на счете «восемь» и успел заметить распустившийся в небе белое пятно парашюта. Затем опущенная защита превратила день в ночь, но не успели глаза адаптироваться к темноте, как ее разорвало сияние, обжигающее глаза даже сквозь темный, практически ничего не пропускающий, светофильтр. Сергей, предусмотрительно сощуривший глаза, оторвался от стереотрубы и посмотрел на окружающих. Большинство из офицеров, не столь предусмотрительных или не внимательно слушавших инструктаж, оторвались от своих стереотруб и сейчас терли покрасневшие глаза. Кое-кто, включая маршала Конева, довольно громко выражал свое отношение к происшествию старым русским способом, с использованием ненормативной лексики. Спустя мгновение бункер здорово тряхнуло, словно при землетрясении, а в узкие бойницы ворвалась ослабленная расстоянием ударная волна, снеся несколько непрочно установленных стереотруб, разбрасывая бумаги и растрепав прически присутствующих. Буквально сразу удар повторился, пришла отраженная от земли часть ударной волны. Сергей только улыбнулся и снова прильнул к стереотрубе. Однако сквозь фильтр уже практически ничего не было видно и он рискнул откинуть бленкер. Его примеру последовали сначала ближайшие к нему, а затем и все остальные офицеры.