135

Габриель падал. Тьма росла, словно расползающееся чернильное пятно, готовое затопить собой весь электрический и неоновый свет, излучаемый современным городом. Чем ближе было к Цитадели, тем отчетливее он видел по краям черноты отдельные фонари. Они горели на пустынных улицах старого города и освещали фасады магазинов, опущенные жалюзи сувенирных лавок, качающиеся на ветру вывески и увенчанные шпилями покатые крыши. Даже чернота внизу перестала быть однотонной. Габриель уже видел вершину, с которой прыгнул Сэмюель. С одной стороны гора была ужасно крутой, с другой — чуть более пологой. В центре угольной чернотой зиял кратер угасшего вулкана.

Сада пока видно не было.

Габриель опускался по спирали, целясь в центр темноты, туда, где, согласно сделанной со спутника фотографии, находился сад. Выбрав подходящий момент, Габриель с силой дернул за вытяжной трос. Сзади раскрылся стабилизирующий парашют. Его тело хорошенько встряхнуло, когда раскрылся главный парашют и над ним распустился огромный купол, похожий на мгновенно надувшийся матрас. Габриель схватился за стропы.

Свист ветра в ушах смолк, и Габриель услышал звуки города: шум автомобильного движения по кольцевой дороге, музыку, смех и крики, долетающие из расположенных за южной стеной баров. Затем все звуки разом смолкли и стало темно, когда парашютист опустился в темный кратер.

Когда свет погас, Габриель закрыл левый глаз, а правый открыл. Теперь он мог видеть в темноте. Он различил расколы в горной породе и округлые очертания, которые казались чуть светлее окружавших его скал. Это был сад. Куда ближе, чем ему хотелось бы… слишком близко…

Габриель с силой дернул за стропы. В животе екнуло. Парашют рвануло вверх. Все его тело снова встряхнуло. Он успел согнуть ноги в коленях, избежав столкновения с верхушкой дерева. Его ботинки с шумом зацепили тоненькие веточки. Габриель резко дернул правую стропу. Левая нога зацепилась за толстую ветку. Рывком освободившись, Габриель успел заметить следующее дерево, возникшее перед ним из темноты.

Монах отвернулся от пылающего камина и прислушался.

Поднявшись на ноги, он подошел к двери. Красный цвет его сутаны был единственным ярким пятном в черно-белой гамме личных покоев покойного прелата. Приложив ухо к ведущей в сад двери, монах снова услышал этот звук. Похоже на большую птицу, которая перескакивает с ветки на ветку в кроне дерева… или на человека, пробирающегося среди кустарника. Монах нахмурился. Никому не дозволено выходить в сад после наступления темноты. Мужчина достал из рукава «Беретту», выключил свет и открыл дверь.

До восхода луны осталось еще несколько часов. Глаза монаха ничего не видели в непроглядной темени сада.

Выйдя наружу, он тихо прикрыл за собой дверь. Поворачивая голову, мужчина вглядывался во тьму, прислушиваясь к каждому звуку, словно сова.

Громкий треск разорвал тишину. Монах повернул голову на шум… Прислушался… Послышался не то шепот, не то шелест ветвей… Затем вновь стало тихо. Звуки доносились из той части сада, в которой росли фруктовые деревья. Неслышно спустившись по каменным ступеням, монах перешагнул через усыпанную гравием дорожку и ступил на траву. Стебли чуть слышно шелестели при каждом его шаге. Монах, выставив пистолет, заторопился к молодой поросли. Его глаза начали привыкать к темноте.

Теперь он мог разглядеть деревья и нечто светлое, движущееся, словно призрак, в ночной темноте. Направив дуло на шевелящийся в центре сада фантом, человек начал приближаться к нему под прикрытием кустарника. Сначала он увидел спускающиеся с ветвей веревки, а затем волочащиеся по земле ремни. Только тогда монах догадался, с чем имеет дело, но было уже поздно. Мир перевернулся. Яркая вспышка белого света ослепила его. Раздался оглушительный треск. Кармин хотел развернуться и выстрелить в схватившего его сзади человека, но шейные позвонки с хрустом сломались. Монах упал на землю и лежал, вдыхая влажный запах чернозема, смешанный с затхлым запахом перегнившей прошлогодней листвы. Он еще был в сознании, когда незнакомец развязывал пояс и стягивал с его тела сутану. Затем его глаза закрылись, и тьма обволокла его разум.

136

Свет фары метался по грубо отесанным стенам туннеля, который извивался и опускался вниз к воротам, отделяющим Катрину от свободы.

Внезапно перед ней возникли ворота. Женщина изо всех сил ударила по тормозам, блокируя колеса. Мотоцикл скользнул по бетонному полу и со звонким лязгом врезался в стальные ворота. Звук эхом разнесся по туннелю. Взяв зажатую в зубах магнитную карточку-ключ, Катрина вставила ее в электронный замок и соскочила с сиденья. Мотоцикл упал на пол. Сзади, казалось, доносится потрескивание огня. Катрина припала к полу рядом с мотоциклом, готовая выскочить, как только ворота начнут подниматься.

Ворота не двигались.

Женщина посмотрела на немного согнутую карточку, разгладила ее и повторила попытку. Снова ничего.

Катрина оглянулась, ища другой замок или иной путь к спасению, но увидела лишь камеру безопасности, устроившуюся, словно ворона на насесте, высоко под потолком. Большой объектив смотрел прямо на нее. Красная лампочка мигнула, и охваченная паникой женщина поняла, что ворота не поднимутся.

Она попала в ловушку.

Левую руку Габриеля жгло, словно огнем. Он завернул раздетого монаха в парашют и потащил труп по влажной траве к сваленным в кучу веткам. При столкновении с деревьями Габриель серьезно повредил руку. Когда возбуждение, вызванное свободным падением, улеглось, нахлынула боль. Он не мог пошевелить пальцами и вряд ли сможет полноценно орудовать кистью. Неужели сломана?!

Габриель прижал сломанную руку к телу, а здоровой рукой навалил несколько веток на завернутый в ткань труп монаха. Затем вернулся к стволу яблони, у которой оставил рюкзак. Сверху Габриель слышал тихий шелест листьев и далекое жужжание большого города. Взрыва слышно не было. Земля под ногами не вздрогнула. Что-то не сработало.

Сунув руку в рюкзак, Габриель включил персонального цифрового секретаря. Чтобы и дальше видеть в темноте, он зажмурил правый глаз и, заглянув в рюкзак, посмотрел на светящийся экран мини-компьютера.

Белая точка мигала в верхней части экрана. Сеточка линий, символизирующая местоположение улиц, исчезла. Сейчас он находился вне картографированной части Руна. Без карты прибор сможет лишь уловить сигнал введенного в тело Сэмюеля ретранслятора и показать ему направление, в котором надо двигаться, но не больше. Габриель не сомневался, что, найдя монаха, он найдет Лив.

Закрыв рюкзак, Габриель заскрежетал зубами, натягивая через голову красную сутану. Сквозь кроны деревьев он видел слабое свечение высоко прорубленного в скале окна. Не сводя с него взгляд, Габриель вытащил из рюкзака пистолет и персонального цифрового секретаря и прислушался. Ничего. Уже должен был прозвучать взрыв. Габриель рассчитывал на сильный взрыв, дым и суматоху, под прикрытием которых он смог бы затеряться внутри горы. Жаль, но ждать дольше он не может. Кто-то мог хватиться убитого им монаха и начать его искать… или поднять по тревоге всех обитателей Цитадели… Нельзя этого допустить. А то шансов спасти Лив вообще не останется. Потом поток его мыслей невольно обратился к матери. Что с ней случилось? Габриель отогнал навязчивые мысли. Домыслы — только помеха.

Он подождал еще несколько секунд, сгибая и разгибая пальцы левой руки. Болело, как в аду, но так, впрочем, и должно было быть. В окне замигал огонек, когда кто-то заслонил его от Габриеля. Он приподнялся с земли и засунул руки в рукава сутаны. В здоровой руке был пистолет, в больной — персональный цифровой секретарь. Габриель медленно зашагал вдоль тропинки к двери, ведущей в Цитадель.