Джек встал и направился к выходу. Платонов не последовал за ним и остался сидеть. Он оглянулся по сторонам, нашел своего охранника, и тот дал ему знак, что встреча прошла незамеченной.

Теперь Платонову нужно было принять решение. Следует ли верить Райану? «Кассиус» считал, что следует.

Он руководил действиями агента под кличкой «Кассиус» на протяжении трех лет. Информация, поступающая от Питера Хендерсона, всегда оказывалась достоверной. Русские воспользовались этой информацией, чтобы выследить и арестовать полковника Ракетных войск стратегического назначения, работавшего на ЦРУ, получали бесценные стратегические и политические сведения и даже имели доступ к совершенно секретной американской аналитической информации по «Красному Октябрю» в прошлом… нет, в позапрошлом году, да, конечно, в позапрошлом году, незадолго до того, как сенатор Доналдсон ушел в отставку. А теперь «Кассиус» работал в Центральном контрольно-ревизионном управлении и получал сведения сразу из двух источников: он имел прямой доступ к секретной информации, связанной с обороной страны, и сумел сохранить все политические связи в конгрессе. Некоторое время назад «Кассиус» сообщил им, что ведется расследование деятельности Райана на фондовой бирже. В то время это было всего лишь слухом, чего никто не воспринял всерьез. Американцы постоянно ведут расследования друг о друге. Это у них что-то вроде национального вида спорта. Затем Платонову снова сообщили о том же самом, далее последовал скандал Райана с Трентом. Неужели такое действительно возможно?…

Агент ЦРУ в высшем эшелоне КГБ, подумал Платонов. Разумеется, существовал принятый порядок передачи особо важных данных непосредственно председателю КГБ. В Комитете государственной безопасности были готовы ко всяким неожиданностям. Но после того как Платонов пошлет такую шифровку, она будет поставлена под особый контроль. Всего лишь намек на то, что у ЦРУ имеется агент среди самой верхушки КГБ…

Однако существовало еще одно соображение.

После того как доктор Райан проглотит наживку и вступит в контакт с КГБ, он будет навсегда принадлежать нам. Может быть, он не понимает, что одноразовый обмен информацией невозможен, надеется, что больше никогда… нет, более вероятно, что он находится в таком отчаянном положении, что даже не думает об этом. Какую же информацию мы сможем получить от него?

Специальный помощник заместителя директора ЦРУ по разведке! Почти вся разведывательная информация должна проходить через него! Завербовать столь ценного агента – такого не происходило со времен Филби, а это случилось больше пятидесяти лет назад!

Но достаточно ли это важно, чтобы нарушить правила? – задал себе вопрос Платонов, допивая кофе. На его памяти КГБ не нарушало существующего джентльменского соглашения между двумя спецслужбами – ни разу на территории США не было совершено ни единого акта насилия. Однако насколько прочны эти правила, когда в перспективе маячит такой сказочный приз? Что, если с одним американцем – или с двумя – произойдет автомобильная катастрофа или случится сердечный приступ? Это тоже должно быть одобрено председателем КГБ. Платонов представит свои соображения и поддержит подобные меры. Он не сомневался, что его действия получат одобрение.

Дипломат был аккуратным человеком. Он вытер губы бумажной салфеткой, засунул ее в картонный стаканчик и отнес все к ближайшей урне. На столе не осталось ничего, что говорило бы о его присутствии здесь.

Лучник был уверен, что они сумеют победить. Когда он объявил о предстоящей операции, его подчиненные отреагировали в высшей степени положительно. Мрачные улыбки, одобрительные кивки. Наибольший энтузиазм проявил новый член моджахедов, бывший майор афганской армии. Они собрались в палатке, уже на территории Афганистана, и в течение пяти напряженных часов разработали план операции.

Лучник оценил первый этап, уже совершенный. В распоряжении моджахедов находилось шесть грузовиков и три бронетранспортера БТР-60. Некоторые из них были повреждены, но этого следовало ожидать. С убитых солдат марионеточной армии сняли обмундирование. Одиннадцать человек, оставшихся в живых, подверглись допросу. Они, разумеется, не примут участия в операции, но, если докажут свою лояльность, им позволят вести боевые действия в составе других партизанских отрядов. Что касается остальных…

Бывший офицер афганской армии собрал карты и радиокоды. Он был знаком со всеми правилами, которые так тщательно преподавались русскими их афганским «братьям».

В десяти километрах отсюда, прямо на север, на шоссе, ведущем в Шейхабад, размещался батальонный лагерь. Бывший майор связался с ним по радио, сообщил, что «Подсолнух» отразил нападение душманов, понеся лишь небольшие потери, и движется в направлении лагеря. Командир батальона дал разрешение.

Моджахеды погрузили несколько окровавленных трупов на бронетранспортеры. Хорошо подготовленные бывшие военнослужащие афганской армии заняли места у крупнокалиберных пулеметов на БТР-60, и колонна, соблюдая предписанный строй, двинулась по усыпанному гравием шоссе. Лагерь батальона находился на противоположном берегу реки. Через двадцать минут моджахеды увидели его. Мост был давно уничтожен, но русские саперы насыпали в реку достаточное количество гравия, чтобы образовался брод. У сторожевого поста на восточном берегу реки колонна остановилась. Майор знал пароль, и им было разрешено начать переправу. Один за другим грузовики и бронетранспортеры перебирались на другой берег. Река замерзла, и приходилось следовать по линии вешек, чтобы не провалиться в глубокие омуты под растрескавшимся льдом. Еще пятьсот метров.

Лагерь размещался на небольшом холме. Его окружали блиндажи из бревен и мешков с песком. В каждом из них недоставало солдат. Лагерь размещался на хорошо выбранном месте, и от блиндажей открывались широкие поля обстрела, но огневые точки были полностью готовы к отражению нападения лишь ночью. В лагере находилась только одна рота стрелков – остальные патрулировали холмы вокруг базы. К тому же колонна прибыла в лагерь во время обеда. От ворот открывался вид на стоянку грузовиков и бронетранспортеров.

Лучник был в первом грузовике. Лишь сейчас он подумал о том, следовало ли ему так доверять бывшему майору, перешедшему на сторону моджахедов, но он сразу понял, что размышлять об этом сейчас поздно.

Командир батальона вышел из своего блиндажа, не успев прожевать пищу. Он смотрел, как с грузовиков спрыгивают солдаты, ждал, когда появится командир подразделения, и с раздражением увидел, как открылась боковая дверца бронетранспортера и оттуда появился человек в форме офицера.

– Кто вы такой, черт побери? – ворчливо спросил он.

– Аллах акбар! – раздался пронзительный крик майора, и длинной очередью из автомата он срезал командира базы. Крупнокалиберные пулеметы на бронетранспортерах загрохотали, убивая афганских солдат, сидящих за обедом, а люди Лучника устремились к блиндажам. Через десять минут сопротивление прекратилось – у защитников базы не было никаких шансов отразить нападение почти сотни хорошо вооруженных моджахедов, сумевших проникнуть внутрь укрепленного лагеря. Двадцать человек было взято в плен. Среди них оказалось трое русских – два лейтенанта и сержант-связист. Их расстреляли на месте. Остальных взяли под стражу, и люди майора бросились к стоянке транспорта.

Они захватили там два бронетранспортера и четыре грузовика. Теперь у моджахедов было достаточно транспортных средств. Все остальное они сожгли. С собой захватили четыре миномета, полдюжины пулеметов и собрали все обмундирование. Затем полностью уничтожили лагерь. В первую очередь – средства связи, особенно радиооборудование. Его сначала разбили прикладами, потом сожгли. С захваченными в плен солдатами оставили несколько охранников – пленным предоставят возможность присоединиться к моджахедам или умереть, демонстрируя свою преданность неверным.

Отсюда до Кабула оставалось пятьдесят километров. Увеличившаяся колонна быстро продвигалась на север. По пути к ним присоединялись люди Лучника, запрыгивавшие на грузовики и бронетранспортеры. Теперь в его отряде было двести человек, вооруженных и одетых подобно солдатам афганской армии, двигающимся на север на русских транспортных средствах.