Справа от Рольфа, за дубом, Карин Доринг закончила снимать форму с мертвого охранника, и массивный Манфред Пайпер тут же стал натягивать ее на себя. Когда тело охранника было раздето до белья, двадцативосьмилетняя женщина потащила его через высокую траву к большому валуну. Рольф не стал предлагать ей свою помощь. Как только они разглядели форму поближе, Карин приказала ему оставаться на страже. Именно это он и намерен был выполнить.
Краем глаза ему было видно, как извивается Манфред, облачаясь в тесноватую для него форму. Согласно плану Карин должна была приблизиться к съемочной площадке вместе с кем-то из мужчин, а это значило, что кому-то из них надо было сойти за сотрудника фирмы “Зихерн”. Из-за широкой грудной клетки охранника его форма на Рольфе сидела бы довольно нелепо, а вот Манфред, несмотря на короткие рукава и тесноватый воротник, выглядел в ней вполне нормально.
– Я уже скучаю без своей ветровки, – сообщил Манфред, копаясь с пуговицами форменной куртки. – Обратили внимание, как подходил к нам герр Даговер?
Рольф понимал, что вопрос обращен не к нему, а потому ничего не ответил.
– Судя по тому, как он поправлял бляху и головной убор, как он шел, расправив плечи, и как гордился своей формой, я бы сказал, что воспитывался он в Рейхе. Очень может быть, что даже прошел “гитлерюгенд”. И у меня есть даже подозрение, что в душе – он все еще один из нас, – продолжил Манфред. Сооснователь отряда “Фбйер” сокрушенно покачал крупной бритой головой. Он покончил с пуговицами и, насколько возможно, одернул рукава куртки. – Это плохо, что люди такой закваски слишком самоуспокоились. Им бы чуточку тщеславия и воображения, и они могли бы принести огромную пользу нашему делу.
Карин распрямилась. Ничего не ответив, она подошла к ветке, на которой висели ее автомат и рюкзак. В отличие от Манфреда она не любила лишних разговоров.
И все же он прав, согласился про себя Рольф. Вероятно, Вернер Даговер был действительно одним из своих. И когда разразится огненная буря, они должны искать себе союзников среди таких вот, как он. Среди мужчин и женщин, которые не побоятся очистить землю от физически и умственно неполноценных людей, от цветных и от нежелательных с этнической и религиозной точек зрения элементов. Однако охранник попытался предупредить свое начальство, а Карин была не из тех, кто прощает неповиновение. Она убила бы даже самого Рольфа, осмелься он усомниться в ее власти, и была бы совершенно права. Когда юноша бросил школу, чтобы его зачислили в бойцы отряда, в беседе с ним Карин сказала, что тот, кто единожды не подчинился, сделает это снова. А ни один командир, объяснила она, не может себе позволить такой риск.
Карин сунула “узи” в свой рюкзак и подошла к тому месту, где стоял Манфред. Тридцатичетырехлетний мужчина не был столь напористым и подкованным, как его соратница, однако он был ей очень предан. За два года, что Рольф провел в отряде, он ни разу не видел их порознь. Ему не было известно, любовь ли это, взаимовыручка или то и другое вместе, но он завидовал этой их связи.
Когда Карин собралась, ей потребовалось мгновение, чтобы снова принять вид проказливой девицы, который она использовала против охранника. Женщина посмотрела в сторону холма.
– Пошли, – нетерпеливо скомандовала она.
Обхватив своей ручищей локоть Карин, Манфред повел ее в сторону съемочной площадки. Когда они удалились, Рольф трусцой побежал к шоссе, где должен был ждать их возвращения.
Глава 4
Глядя на небольшую стопку комиксов, что лежала у него на кровати, генерал Майкл Роджерс задавался вопросом: что же, черт возьми, происходит с человеческим добродушием?
Ответ, конечно же, был известен. Как и многое в этом мире, оно отмирает, горько подумал он.
Сорокапятилетний заместитель директора Оперативного центра проснулся в два часа ночи, но так и не смог снова уснуть. С тех пор, как при выполнении задания погиб командир отряда коммандос “Страйкер” подполковник У. Чарлз Скуайрз, Роджерс провел не одну бессонную ночь, раз за разом мысленно восстанавливая их рейд на территорию России. ВВС остались весьма довольны первым боевым вылетом своего вертолета-невидимки “Москито”, изготовленного по технологии “стелз”. Пилотам объявили благодарность за их старания сделать все возможное, чтобы вызволить Скуайрза из горящего поезда. Однако ключевые фразы, прозвучавшие во время разбора операции, никак не выходили из головы генерала.
«…не стоило пропускать поезд на мост…»
«…это был вопрос каких-то двух-трех секунд…»
«…если бы подполковнику не втемяшилось вытаскивать пленного из паровоза…»
Роджерс в двадцать семь лет стал ветераном, отслужив два срока во Вьетнаме, командовал механизированной бригадой в Персидском заливе и имел степень доктора исторических наук. Кто как не он хорошо знал, что “суть войны – это насилие”, если цитировать лорда Маколея, и что в бою погибают люди, иногда – многие тысячи людей. Но переносить потерю каждого отдельного солдата от этого не становилось легче. Особенно, если у этого солдата остались жена и маленький сын. Ведь семья только-только начала в полной мере ощущать ту способность к сопереживанию, то чувство юмора, – Роджерс грустно улыбнулся от воспоминаний, – и тот редкий такт, которые собственно и составляли сущность Чарли Скуайрза.
Чем хандрить и валяться в постели, накануне вечером Роджерс предпочел покинуть свой скромный дом в стиле ранчо и съездил в местный супермаркет. Утром он собирался повидаться с маленьким разбойником Билли Скуайрзом и не хотел являться к тому с пустыми руками. Мелисса Скуайрз была не в восторге, когда сыну дарили сладости или видеоигры, так что комиксы, похоже, будут ему в самый раз. Мальчишке нравились супергерои.
Взгляд светло-карих глаз генерала опять стал невидящим, когда он снова задумался о собственном супергерое. Чарли относился к тем людям, которые умели дорожить своей жизнью, и тем не менее, он не колеблясь с нею расстался, чтобы спасти раненного врага. То, что он совершил, облагородило их всех, не только тесно связанных между собой бойцов “Страйкера” и не только восемьдесят семь сотрудников Оперативного центра, но и всех и каждого представителя нации, которую Чарли любил.
Глаза Роджерса подернулись влагой, и он постарался отвлечься, снова принимаясь перелистывать страницы комиксов.
Он был потрясен, узнав, что сегодня эти журналы стоят в двадцать раз дороже, чем в то время, когда он читал их сам, – два с половиной доллара вместо двенадцати центов. Он выехал буквально с парой баксов в кармане, так что пришлось покупать эти чертовы комиксы в кредит. Но еще больше его расстроило то, что на картинках не так просто было отличить плохих парней от хороших. У Супермена были длинные волосы и никакой выдержки в характере, а у Бэтмена психика вообще находилась в пограничном состоянии. Робин больше не походил на аккуратно подстриженного Дика Грейсона, а скорее смахивал на какое-то непонятное отродье, ну, а вечно смоливший сигареты социопат по имени Вулверайн ловил кайф от того, что вспарывал людей своими когтями.
Если Мелисса не согласится на какое-то лакомство, подумал Роджерс, то с подарками ему придется туго. Генерал бросил комиксы на пол рядом со своими шлепанцами. Дарить ребенку такое чтиво он не намерен.
Может, повременить и подарить парню книгу “Мальчишки Харди”, прикидывал он, хотя вовсе не был уверен, что хотел бы взглянуть, в кого превратились ее герои Фрэнк и Джо. Наверно, у братьев теперь по кольцу в губе, татуировка и отношения с девочками, а их папаша Фентон, как и сам Роджерс, поседел раньше времени и поочередно назначает свидания с женщинами, у которых на уме лишь одно замужество.
Черт с ним, решил Роджерс, заскочу в магазин игрушек и подберу какую-нибудь действующую модель. Модель, может быть, набор шахмат и что-то из учебных видеокассет. Чтобы было для рук и для ума.