С помощью осветителя он переставил всю мебель, чтобы во время интервью картина виднелась над плечом Дэвида. Стив со своими подручными часто переворачивал все вверх дном в домах и офисах, чтобы при съемке обязательно получился нужный задний план, хотя им и в голову не приходило, что хорошо бы вернуть потом вещи на прежнее место.

Шарлотта присела на край стола, гадая, что же это за бизнесмен, который управляет своей деловой империей в таком скромном малопривлекательном помещении. Она вытянула длинные загорелые ноги и стала критически разглядывать их, но тут услышала, как хлопнула дверца автомобиля. Она выглянула в окно и увидела древнюю «вольво-универсал». Мужчина с темными вьющимися волосами, в грязных веллингтоновских сапогах торопливо шел по двору, наклонив голову и пряча лицо от дождя. На нем были джинсы и мешковатая рубашка с открытым воротом. Какой-нибудь работник, подумала Шарлотта.

— Погасите эти лампы!

Перед ней стоял человек, которого она только что видела; правда, теперь он был не в грязных сапогах, а в носках.

— Одному Богу известно, что вы натворили!

Он прошел мимо Шарлотты и внимательно осмотрел картину, покачивая головой. Шарлотта немедленно соскочила со стола и начала что-то бормотать, извиняясь, но, пока они переустанавливали аппаратуру, тягостная атмосфера в кабинете не разрядилась.

Дэвид Стоун сидел за столом, подписывая письма и счета, а Шарлотта с любопытством разглядывала его каштановые волосы, падавшие мягкими волнами на воротник, правильные черты лица и нахмуренные брови. Она ожидала увидеть типичного управляющего в сером костюме, внушительных размеров кабинет, где вся обстановка призвана подчеркивать значительность владельца. Здесь же не было ни всяких штучек, которые так любят администраторы, ни полуграмотной красотки-секретарши. За вспыльчивым хозяином кабинета присматривали только славная Шейла и Мадонна.

Некоторым удается выглядеть элегантно и в джинсах, подумала Шарлотта, особенно если зад красивый, на что она невольно обратила внимание, когда Дэвид причитал над своей картиной. В нем было около пяти футов десяти дюймов. Плотная хлопчатобумажная рубашка в белую и голубую полоску почти сверкала качеством: лучшее, что могли предложить у «Сан-Марко», где с тех пор, как Дэвид жил в Италии, в книге регистрации заказов хранились его мерки. Шарлотта подавила мимолетное желание потрогать материю и сделала вид, что просматривает свои записи, пока ее команда развлекалась, переставляя мебель.

Напряжение не исчезло и во время интервью. Дэвид отвечал на вопросы только «да» и «нет». Когда Шарлотта объяснила ему, что ей нужны более подробные ответы, Дэвид насмешливо спросил:

— Не будет ли проще, если вы напишете мне сценарий?

Стив хихикнул, и, сдерживая ярость, Шарлотта поикусила губу.

— Можем мы теперь поговорить о вашей работе над альтернативным упаковочным материалом? — упрямо продолжала она.

— Нет, не можем! — произнес Дэвид взволнованно. — Откуда вы об этом узнали? Это не для широкой публики! — Он наклонился к испуганной журналистке, глаза его горели. — Если какой-нибудь крупной фирме станет известно, что мы затеяли, они могут воспользоваться нашей идеей и выбросить товар на рынок вдвое быстрее.

Шарлотта покраснела. О новом «зеленом» веществе ей рассказал аналитик Пол Робертс из банка «Броди Макклин», но он не говорил, что это секрет. Она опустила глаза и заметила, что ломает свои многострадальные ногти.

— Давайте поговорим о проблемах, с которыми сталкивается компания «Уильям Стоун и сын», о приоритетных направлениях развития вашей фирмы, — попыталась Шарлотта еще раз, чувствуя, как краска заливает лицо.

— Ну, хорошо. Знаете, я не учился в бизнес-школе, поэтому, когда дело доходит до стратегии, я теряюсь. Я просто руковожу компанией. — Дэвид нетерпеливо ерзал в кресле, и пока они сердито смотрели друг на друга, Шарлотта не могла себя заставить не замечать, какие у него длинные и темные ресницы.

Потом ее команда снимала, как Довил ходит по фабрике. Со своими служащими он держался намного приветливее, чем с гостями. Он знал всех работников по именам, знал, кто из них недавно вернулся из отпуска и где этот отпуск проводил. Шарлотта наблюдала, как он обходит свои владения с уверенностью опытного политика, умеющего общаться с народом.

Еще через полчаса команда погрузила аппаратуру в «пежо» и приготовилась ехать назад в Лондон. Шарлотта, которая приехала самостоятельно, помахала им на прощание рукой и направилась к своей машине. Она открывала дверцу, когда Дэвид, выйдя из офиса, трусцой подбежал к ней. Увидев его, Шарлотта напряглась, ожидая очередного нападения.

— Я хочу извиниться за то, что вспылил, — начал он нерешительно. — Я был груб. Простите. — Он криво улыбнулся и в замешательстве уставился на свои ботинки. — У меня возникли некоторые проблемы, слишком скучные, чтобы о них говорить, но в любом случае я не должен был кидаться. — Он умолк и заставил себя посмотреть Шарлотте прямо в глаза. — Вы задали мне вполне уместный вопрос по поводу вялой игры на курсе моих акций. Я абсолютно беспомощен во всем, что касается работы Сити, и, возможно, в последнее время прилагаю слишком мало усилий, чтобы пробудить интерес к нашей компании. Поэтому я рад, что вы к нам приехали и собираетесь сделать о нас сюжет. Догадываюсь, что у вас сложилось другое впечатление. Но я просто чертовски испугался, как бы кто-нибудь не узнал про «Верди».

Шарлотта, внимательно вглядевшись в его встревоженное лицо, кивнула.

— Я все понимаю и обещаю, что даже упоминать об этом не буду.

— Спасибо, — произнес Дэвид с облегчением. — Не хотите выпить чашку чая перед отъездом? Вы очень спешите?

Шарлотта могла бы рассказать ему, что ей абсолютно некуда торопиться и что вечером у нее нет никаких дел, кроме похода в китайскую лавочку, где торгуют готовой едой. Она милостиво согласилась. Закрывая дверцу машины на ключ, она услышала странные звуки, похожие на блеяние козы, и вздрогнула.

— О Господи! Она сбежала! — воскликнул Дэвид.

Шарлотта обернулась и увидела, что светлая ангорская коза собирается попробовать на вкус ее юбку.

— Нельзя! — крикнул Дэвид и ухватил козу за витой рог. Она упрямо уперлась копытами в землю, но противник оказался сильнее и ему удалось оттащить животное.

— Я, пожалуй, лучше отведу ее обратно в загон, — сказал Дэвид небрежно, словно в этот момент не боролся с козой, которая пыталась его опрокинуть. — Может, мы попьем чаю в доме? Там уютнее, чем в офисе.

— Хорошо, — ответила Шарлотта неуверенно и покосилась на лохматое животное. Глаз у козы не было видно из-за шерсти, поэтому нельзя было угадать, какое у нее настроение — злобное или благодушное. Шарлотта и Дэвид пошли вместе по подъездной дороге, при этом Дэвид, продолжая болтать, тащил упиравшуюся козу, которая возмущенно задирала голову.

Втолкнув козу на лужайку в загоне и захлопнув ворота, Дэвид провел Шарлотту в Уэсторп-Холл. Гостья сразу почувствовала себя так, будто попала в сцену из «Хансель и Гретель». Громадные деревянные двери открывались в зал с высоченным потолком. Стены были увешаны коврами и портретами людей, на лицах которых застыло какое-то неестественное выражение, словно они страдали подагрой. Длинный потемневший обеденный стол расположился напротив безобразного открытого каменного очага. Все это выглядело точно карикатура на сельский дом, и Шарлотта ждала, что вот-вот появится гид, ведущий за собой группу туристов.

В кухне Дэвид предложил ей сесть за огромный деревянный стол, который стоял, будто корабль на якоре посреди морского простора из каменных плиток. Пока Дэвид ставил чайник, Шарлотта разглядывала балки под потолком, с которых свисали связки чеснока и лука, а также ивовые корзинки. Поблескивали медные кастрюли и сковороды, развешанные по стенам на крючках.

Раньше она видела в Пиннере или Айлингтоне неудачные попытки скопировать такие кухни, но для Шарлотты очарование заключалось именно в подлинности вещей.