— А что за клиент? — осторожно поинтересовался я. — И кто убит?

Секунду Вазген молчал, раздумывая, как лучше сказать.

— Грек, — произнес он наконец коротко.

— Кто именно грек? — уточнил я. — Убитый грек или клиент?

— Оба, — еще короче ответил Вазген и насупился. — Темное дело, — добавил он, пожав плечами, — не хочу связываться. А ты как раз любишь всякие головоломки. Короче, завтра приходи, я вас познакомлю. В двенадцать часов приходи, ладно?

У меня сразу возник целый веер вопросов, которые хотелось задать все сразу. Расследование убийства — довольно редкий заказ. Тем более убийства иностранца. Обычно этим занимается милиция, никто больше. Но видимо, убитый грек имел солидных друзей или родственников, раз они решили в дополнение к официальному расследованию нанять частного детектива…

— А как ты нашел этого клиента? — спросил я для начала.

— Я не ищу клиентов, — с торжественной мрачностью провозгласил свое кредо Вазген и внушительно поднял кверху толстый указательный палец с громадным золотым перстнем, — клиенты ищут меня. Иногда даже находят. — Он засмеялся своей шутке и добавил: — Ему меня посоветовали. Порекомендовали, понимаешь? Но я сам не хочу этим заниматься. Ты займись, будет хорошо.

— Кому будет хорошо? — озадаченно осведомился я. Иногда высказывания старого друга становились невнятными…

— Всем! — отрезал он и принялся загибать пальцы: — Мне, потому что я сброшу с себя это дело. Тебе, потому что хорошо заработаешь. Клиенту, потому что он заплатит деньги не какому-нибудь козлу, а серьезному человеку и получит результат.

— А убитому? — усмехнулся я. — Убитому тоже будет хорошо?

— Конечно! — На этот раз оживившийся Вазген картинно растопырил пальцы, демонстрируя перстни на каждом — с бриллиантом, с сапфиром, с аметистом… — Конечно, убитому будет лучше всего. Ты найдешь убийцу, и убитый будет отомщен. Значит, ему тоже будет хорошо. А?

— Мудро, — кивнул я и допил оставшийся в бокале коньяк. — Завтра в двенадцать.

Лондонский грек

На визитной карточке было написано: «Константинос Лигурис». Дальше шла художественно выполненная аббревиатура какой-то фирмы, а еще ниже — адрес в Лондоне.

Передо мной сидел человек лет пятидесяти, стройный и подтянутый. Строго говоря, на вид ему можно было дать и сорок с небольшим. Смугловатое лицо с орлиным носом, седые виски при шикарно сохранившейся черной шевелюре и тонкие длинные пальцы.

При всем этом его никак нельзя было назвать красавцем. Лицо было обезображено неровными шрамами, как бывает после сильных ожогов, когда пересаживают кожу.

Пластическая хирургия сегодня может творить чудеса, но если человек действительно сильно обожжен, все искусство хирургов не может скрыть этого до конца.

Одет наш собеседник был неброско — в джемпер и джинсы, но обилие замысловатых аксессуаров свидетельствовало о богатстве.

Перстень на руке был один, но выглядел он так, что сразу становилось понятно — он дороже всех перстней, которые унизывали обе руки Вазгена, сидевшего напротив. Точно так же выглядел и мобильник, а также золотая ручка «Паркер», небрежно заткнутая за ворот джемпера.

Главным, впрочем, были даже не аксессуары, а манера держаться. Мой новый знакомый господин Лигурис разговаривал негромко и был отменно вежлив, но в его тоне, в выражении лица и даже в наклоне головы сквозило едва заметное чувство превосходства над собеседником, обостренное ощущение собственного достоинства.

Мне и прежде приходилось сталкиваться с подобными людьми. К такой манере держаться не придерешься. Тебе не хамят, не грубят и вообще никак не обижают. А при этом ты постоянно чувствуешь, что твой визави ставит себя очень высоко. Гораздо выше тебя, хоть и нуждается в данный момент в твоих услугах…

К счастью, я еще в юности позаботился о своем английском и теперь в который раз похвалил себя за предусмотрительность: частному детективу нелепо было бы общаться с клиентом через переводчика.

— Речь идет о моем сыне Димисе, — сказал Лигурис. — Он был убит здесь, в России, десять дней назад. Может быть, вы уже знаете об этом?

— Нет, — покачал я головой. — Мне хотелось бы услышать от вас все с самого начала.

Не понимавший по-английски Вазген поднялся из-за стола и сказал:

— Вот что, Олег. Я вас познакомил, а дальше мне ввязываться нет смысла. Я пока поеду, а вы можете здесь посидеть, поговорить. Пусть первая встреча пройдет в официальной обстановке. А ему, — он кивнул в сторону Константиноса, — я уже сказал, что ты — самый лучший детектив, какой только есть в Питере. Давай не подведи.

Кофе в наших чашках успел остыть, но я сразу забыл об этом, обратившись в слух и сосредоточившись на предстоящем расследовании.

— Я живу в Лондоне, — начал Лигурис, скрестив руки на груди. — У меня небольшое дело. Так, экспорт-импорт… А Димис закончил университет и поехал сюда на стажировку. В Петербургский университет. Он историк по специальности. Вы понимаете, что это означает? Древняя история. — Он вопросительно посмотрел на меня и, поскольку я замешкался с ответом, нетерпеливо принялся объяснять: — Ну, древняя история — это о том, что было много веков назад. Смотрели фильм «Александр Македонский»? Или «Гладиатор»? Это как раз о древней истории…

— Гм, я знаю, что это такое, — тихо заметил я, доставая из кармана пачку сигарет, — я сам закончил исторический факультет. Мы с вашим сыном в этом смысле коллеги.

— А… — произнес грек после неловкой паузы и через секунду повторил: — А… Но мой сын гораздо моложе вас. Ему было двадцать четыре года. Его убили здесь, в этом городе. Десять дней назад.

Через час секретарша Вазгена неслышно вошла и поставила перед нами чашки со свежесваренным кофе. Еще через час мы вышли из кабинета.

Димис Лигурис приехал в Петербургский университет на стажировку пять месяцев назад. До этого в России никогда не бывал. Жил в однокомнатной квартире, которую снимал. Где эта квартира? Возле Таврического сада. Что ж, хороший район: престижный, тихий и отнюдь не дешевый.

Димис регулярно переписывался с отцом по электронной почте. Не слишком часто, но каждую неделю.

Десять дней назад Димис был найден убитым в своей квартире. Как он убит? Очень просто — удар ножом в сонную артерию. Один точный удар. Быстро и безболезненно.

Это не было ограблением. В квартире имелись ценные вещи, а также довольно крупная сумма наличными — больше тысячи евро. Ценные вещи остались на своих местах. Деньги не лежали на видном месте, а были запрятаны в одну из книг, стоявших на полке, но в случае ограбления преступник наверняка перетряхнул бы все книги.

— Я сразу приехал, — сказал Константинос, — и уже побывал в полиции. Ведется расследование, так мне сказали. Но мне хотелось бы, чтобы убийца был найден.

— Вы не доверяете нашей полиции? — спросил я. — Потому что иначе бы вы не обратились ко мне.

Взгляд моего собеседника сделался особенно острым и внимательным.

— Как я могу не доверять полиции? — пожал он плечами. — Конечно, вы сами знаете, что пишут в газетах о вашей полиции. Коррупция, непрофессионализм и так далее… Но это не мое дело, я не могу судить о таких вещах. Меня интересует смерть моего сына. Я хочу, чтобы убийство было раскрыто.

— Знаете, это может оказаться довольно дорого, — предупредил я, — потребуются расходы. Частный детектив вроде меня действительно может добиться результатов гораздо быстрее, чем официальное полицейское расследование. Главным образом потому, что я могу сосредоточиться именно на этой задаче. Сбор информации, поиск свидетелей…

Я помолчал, давая потенциальному клиенту время обдумать мои слова.

— Но частный детектив вынужден платить за все то, что официальный следователь получает даром, по долгу службы. Вы понимаете?

— Сколько вы хотите получить?

Глаза Лигуриса уже в который раз за время нашего разговора внимательно ощупали мое лицо и фигуру. Это естественно: пока я исподволь изучал его, он точно так же изучал меня…